Как и в первый раз, Рэйнер предпочёл отправиться вместе со мной порталом, и даже пытался как-то развлечь беседой, но я слишком волновалась, и опять вцепилась в его ладонь. Понимала, что сама себе противоречу, но разрешить эту дилемму никак не могла. Как только мне становилось плохо, и Рэй оказывался рядом — я тянулась к нему, и ничего не могла с собой поделать. Рядом с герцогом Геллерхольцем мне становилось спокойнее и было проще держать себя в руках, и не скатываться в злобу или, того хуже, снова в слёзы.

И в то же время я совершенно не могла себя заставить поверить в его признания и заверения. Хотя Рэй с некоторых пор появлялся рядом каждый миг, когда он был мне нужен. И часто понимал моё состояние даже без слов. Чего мне не хватало? Едва ли я сама могла ответить на этот вопрос…

Но времени думать об этом и жалеть себя всё равно не было, так что мы шагнули в портал, и снова прошли знакомым уже маршрутом, до своего места среди собравшихся. Рэй тихо шепнул:

— Если ты не захочешь отвечать на какой-то вопрос, обернись на меня. Я поговорил с Никласом, он обещал нам это. Что тебя не будут лишний раз мучить.

— Я вряд ли воспользуюсь, но… спасибо, — я слабо улыбнулась.

Вот он снова это делает. Стоит на моей стороне, заботится, пытается помогать, где может. Почему он не мог всё это делать, пока я считала, что мы можем что-то построить? И почему от этого сердце сжимает такая скрипучая, болезненная тоска? Здесь не время и не место для таких мыслей, так что я отмахнулась от них, и сосредоточила взгляд на судебных трибунах.

Пока там никого не было, и даже дарэ Рантгтмарк отсутствовал, хотя Его Высочество уже занял свою трибуну. Но почти так было и в прошлый раз, поэтому я просто ждала. Когда все расселись, неизменная троица, Главный Дознаватель, принц Никлас, и Чезаре в личине Бальтазара, снова расположилась на своих местах. И первым вновь заговорил дарэ Рангтгмарк:

— На этой части заседания мы рассмотрим дела сразу несколько серьёзных высокопоставленных обвиняемых, — начал он, а затем перечислил имена и полные титулы. Я присвистнула. Помимо Белинды и Анны я узнала… личного помощника самого Главного Дознавателя, отчего была в полнейшем шоке. Так вот почему Стефан так много знал, и не смог просчитать только меня!

Мы никогда не обращались к дарэ Рангтгмарку, поскольку Рэй дружил с Его Высочеством. Всё, что Йонна узнавала, она рассказывала сразу Никласу, или, в крайнем случае, самому герцогу, а тот — уже принцу. И эти дружеские отношения Стефан попросту не учёл, не подумал, что так может быть.

И получалось, что Главный Дознаватель сейчас признаёт огромный урон собственной репутации. Потому что он гордился качеством своей работы, ему доверяли безоговорочно, и тем не менее, дарэ Матиас умудрился под самым своим носом пропустить одного из заговорщиков. По его лицу я мало что могла прочесть, да и не только я, но Рангтгмарк казался мне намного бледнее обычного. Впрочем, основную массу подозреваемых и уже осуждённых всё равно нашёл он сам. Возможно, потому он так сильно старался это сделать: чтобы компенсировать свой промах.

О других подсудимых я знала лишь в общих чертах, поскольку росла в Ройсе, да и со священниками высоких рангов не общалась. Но то, что будут судить того самого Хранителя Тайного, библиотекаря, который выдавал Стефану книги по демонологии — поняла. И то, что несколько аристократов, которые плотно общались с герцогом Таргенмарком, попали под обвинения, поняла тоже. Итого, включая покойную Анну, обвиняемых было семеро. Надеюсь, они успевают справиться за день, а не перенесут ещё один кусок заседания на следующий.

Начали с Дьярви Отчаянного — помощника Рангтгмарка. Его бывший начальник старательно топил, зачитывая переписки, вытаскивая разнообразных свидетелей, и соотнося маршруты: где его видели, и где он должен был находиться в то время. Вызвал не меньше десятка свидетелей, включая его родную сестру — жертву подчинения Стефана. Она могла лишь иногда подтверждать догадки дознавателя, но зато он использовал несколько амулетов, показавших разговоры брата и сестры.

Всё в них свидетельствовало, что Дьярви просто боялся, что его двойняшку убьют, и поэтому выполнял всё, что ему скажут. Обычный парень, не аристократ, и даже не из семьи торговцев, Дьярви не верил, что его смогут защитить. И уж тем более в то, что кто-то будет защищать простую служанку — его Альви. Когда опрос свидетелей закончился, и Главный Дознаватель спросил:

— Признаёте ли вы свою вину? Есть ли у вас что-то, что вы можете сказать в своё оправдание?

— Признаю, — с достоинством отозвался молодой вихрастый паренёк с погасшими синими глазами. — Если бы я обратился к вам, или к Его Высочеству, Альви принесли бы в жертву. Вас не интересуют проблемы простого люда, я видел это, работая с вами бок о бок. Я не мог поступить иначе. Ни каяться, ни плакаться — не буду. Каждый выживает как умеет.

Разумеется, дарэ Рангтгмарк настаивал на казни за государственную измену. Но Чезаре неожиданно уцепился за паренька так, как не цеплялся ни за кого другого, по-настоящему становясь для него судебным защитником.

— Приведите примеры наблюдаемого вами пренебрежения проблемами людей неблагородного происхождения, — попросил он с сочувственной улыбкой.

Дьярви с готовностью ответил на этот вопрос, приведя четыре примера, один из которых касался в том числе жалобы лично на принца Стефана от одной из служанок. Его демонической деятельности жалоба не касалась, однако могла косвенно навести на странности в поведении принца. Чезаре уточнил у других свидетелей, не поленившись вызвать их повторно, действительно ли в работе дарэ Рангтгмарка наблюдались подобные «особенности».

И, конечно, каждый успел назвать не по одному делу, когда дарэ Матиас проявлял пренебрежение к простолюдинам. Свой опрос Чезаре закончил очень просто:

— Таким образом, я считаю, что у господина Дьярви было смягчающее обстоятельство. У него не было связей в высоких кругах, Главный Дознаватель отметил его и поднял на должность сам. У него не было понимания, у кого он может попросить помощи. И поэтому защита выступает против смертной казни за государственную измену: большинство из присутствующих, поступили бы на его месте точно также. И я хочу заметить, что ему угрожали не просто убийством родной сестры, и более того, сестры-близняшки. Нет, Черный Принц пошёл дальше: если бы девушку принесли в жертву при призыве демона, её душа стала бы топливом для переноса твари в наш мир. Она не получила бы ни посмертия, ни перерождения. И я не сомневаюсь, что эту особенность ритуала перед господином Дьярви подробно разъяснили. Так ли это, подсудимый?

Паренёк вздохнул:

— Да, в письме подробно… расписывали. Я не знал, что за всем этим стоит принц, только подозревал. Я никогда его не видел глаза в глаза. Просто… появлялись записки. И от них чувствовалась какая-то неправильная… не знаю, какая-то неправильная дрянь, ощущались они неправильными, понимаете?

— Скорее всего у вас есть слабый непроявленный магический дар, который можно развить обучением, — тонко улыбнулся Чезаре. — И вы чувствуете остаточные эманации демонической магии.

Затем он повернулся к мрачно сомкнувшему губы Главному Дознавателю, и поинтересовался:

— Мы удаляемся на совещание?

Никлас, который всё это время молча наблюдал за процессом, чуть хмыкнул, и возразил:

— Ну почему же? Как наследник престола, я использую своё право вето, и выношу приговор сам. Дьярви по прозвищу Отчаянный, именем короны, ты приговариваешься к общественным работам на благо Даланны. Где и чем ты будешь заниматься, тебе расскажут после процесса. Если ты справишься — ты будешь восстановлен в должности. Обвинения в государственной измене сняты, однако, ты допустил преступную халатность и не обратился за помощью ко мне. Это — тоже наказуемо, но исправимо. Что до твоей сестры, то она получит компенсацию за счёт дарэ Рантгтмарка в размере сотни золотых даллов, и охрану, выделенную короной.