— Ты хотя бы пытался лечь спать? На тебе лица нет, — хрипло пробормотала, и закашлялась.

Ничего больше не болело, просто очень хотелось пить. А ещё есть, и остаться одной, или хотя бы только со слугами. К счастью, супруг не пытался разводить панику и в ужасе кричать, что болезнь вернулась, как я немного опасалась. Он куда-то отошёл, а затем молча протянул мне чашку с водой. Когда я протянула к нему руку, поняла, что не удержу ничего, только расплескаю. Меня била заметная крупная дрожь, да и слабость, кажется, просто от хорошего сна уходить не спешила.

Тогда Рэй вздохнул как-то очень печально, и, проигнорировав вопрос про отдых, сказал:

— Я понимаю, тебе неприятно, когда я рядом, но боюсь, сейчас и в этой части поместья, принести воду пока больше некому. Я подержу чашку, чтобы ты могла отпить.

Я только слабо кивнула. На самом деле, неприятно мне не было. Сейчас я вообще слабо понимала, что чувствую к Рэйнеру, потому что человек, который ставит ультиматум формата «или беременность в течении года, или монастырь» явно не будет в его состоянии приходить к постели жены и держать для неё чашку с водой, аккуратно придерживая и её саму тоже.

А Рэй именно это и делал, хотя его собственные пальцы тоже подрагивали, просто не так сильно. Да и потрескавшиеся уголки губ, покрасневшие глаза и круги под ними… я не просто так спросила, ложился ли он спать вообще. Потому что выглядел герцог Геллерхольц так, словно спал последний раз ещё до так называемого дипломатического приёма.

Я не знала, как давно он закончился, конечно, но что-то мне подсказывало, что не позже, чем сутки назад. И если так, то Рэйнер уже полтора дня минимум на ногах. И помимо этого, готова предположить, серьёзно выложился магически. Дарэ Анцгейр подробно объяснял, чем именно это чревато для мага, так что воду я, конечно, пила маленькими глоточками, и на герцога всё ещё была очень зла…

Но ругаться с ним я буду не раньше, чем этот благородный идиот перестанет себя убивать таким отвратительным отношением к собственному здоровью! Тем более, что это был не первый раз, когда он творил нечто подобное. Хорошо хоть, в этот раз не напился «Драконьей крови»… надеюсь на это, по крайней мере.

Когда я на треть опустошила чашку, и слегка отодвинула её от себя рукой, давая понять, что мне больше не нужно, спросила:

— Я надеюсь, ты не отпил опять крови у своего чешуйчатого друга Релана? — имя всплыло в памяти, как будто мужчина, назвавшийся драконьим принцем, подходил ко мне час назад, а не в прошлой жизни, до всех поступков Стефана.

Говорить стало легче, горло больше не скребло изнутри. Вода — это и вправду жизнь, по крайней мере, для меня сейчас. Рэйнер поморщился и поставил чашку на тумбочку с неприятным гулким звуком, который отозвался звоном в висках.

— Никлас категорически запретил мне использовать любые симуляторы, — признался он кисло. — Поэтому нет, я ничего не пил. Как ты себя чувствуешь, Коринна? Мне казалось, ты будешь на меня очень зла.

Я вздохнула.

— Тебе не казалось. Но я осознаю, что вы спасали в том числе и мою жизнь. Хотелось бы, конечно, понимать заранее, во что я ввязываюсь, и понимать ваши планы, но… я бы на месте Его Высочества тоже себе не рассказала. Мало ли, может, подчинение предполагает и частичное чтение мыслей. Если это так, то использовать меня можно лишь вслепую. И в любом случае: да, из нас с тобой не вышло пары. Так бывает. И да, мне хотелось бы иначе. Однако, это всё вовсе не повод желать тебе зла, и просто так смотреть, как ты пытаешься себя убить переутомлением. Иди поспи, пожалуйста. Да и мне нужно отдохнуть, я всё ещё чувствую себя не очень хорошо.

От настолько длинной речи я почувствовала, как мне не хватает воздуха, а перед глазами заплясали цветные пятна. Но всё равно успела зацепить взглядом, как Рэй вздрагивает и мрачнеет ещё больше. Будь я в лучшем состоянии, попыталась бы выяснить, что у него случилось, но хотелось только закрыть глаза и лежать. И возможно ещё бульона.

Бурчание в моём животе видимо ответило Рэю на вопрос, насколько я готова продолжать диалог, потому что он отошёл, и через некоторое время вернулся с чашкой ароматного бульона. Точно также, как и воду, аккуратно выпоил его мне, и когда я снова рухнула на подушки, всё-таки заговорил снова:

— Его Высочество тоже отправил меня сюда, чтобы я выспался и убедился, что ты идёшь на поправку, — признался он, почему-то не глядя на меня. — Но я решил, что сначала должен убедиться, что у тебя всё есть. Ни о чём не жалею. Отдыхай, Коринна. И если я вдруг понадоблюсь — звони в колокольчик, я поставил его на тумбочку слева от кровати.

Я только кивнула. Сил совсем не осталось. Чем бы ни приложил меня Стефан, оно должно было то ли убить, то ли очень сильно испортить мне жизнь. И под эти мысли я снова провалилась в беспокойный сон.

Дальнейшие дни слились для меня в один, но по ощущениям, прошло не больше недели. Возле моей постели всё также появлялся то Рэйнер, то Йонна, но с мужем мы почти не разговаривали. Зато он перестал выглядеть как оживший труп, и с каждым появлением всё время что-то мне приносил. То интересную книгу о приключениях, то фрукты откуда-то из Нетталы, то вообще читал мне вслух письма.

Это было самое удивительное. Оказалось, Его Высочество настойчиво утверждает, будто это я спасла ему и его отцу жизни, и теперь мне пишут со всей страны. Кто-то совсем короткие послания, кто-то — в основном, семьи пострадавших от произвола Стефана девушек — целые прочувствованные послания о том, как они мне благодарны. Это было одновременно и странно, и безумно приятно, я даже передать не могла, насколько сильно меня трогала эта народная поддержка.

Огорчало одно. Девушки всё ещё были под стазисом. Меня Рэйнеру удалось вытащить, потому что он сильный маг, у него был амулет, и к тому же сыграла роль та самая многострадальная магическая совместимость, из-за которой мы и поженились. И я была ему очень за это благодарна, тем более, что это Йонна рассказала про его поступок. Сам Рэй молчал, и как будто вовсе не считал нужным рассказывать, как он выложился.

Но вроде как Его Высочество вёл какие-то переговоры, чтобы нам помогли те, у кого в стране лучше развита магия. Я в этом разбиралась слабо, да и сил особенно не было поначалу, чтобы вникать. Но чем дальше шло моё восстановление, тем больше хотелось в этом разобраться.

Наконец, я почувствовала себя достаточно хорошо, чтобы выбраться в свои старые покои. И обнаружила, что Рэйнер вообще ничего не трогал. То есть, да, в той комнате, куда я самовольно перебралась, было свежо и чисто, и меня ждала там слабо знакомая служанка, чьего имени я не сумела вспомнить сходу, но в ней не изменилось ничего. Даже книга по магии, которую я бросила открытой и перевёрнутой вверх корешком на подоконнике, лежала на том же самом месте. Правда, закрытая и заложенная тёмно-синей тканевой закладкой.

Мне казалось, он снова захочет, чтобы я вернулась в соседние с ним комнаты, и перевезёт вещи, пока я не могу возразить. Но Рэй поступил иначе, и я даже замерла на пороге, не зная, что и думать.

— Ваше Сиятельство! Вы хорошо себя чувствуете? Вам не нужна помощь? Я — Далия, я пока заменяю Летицию. Она тоже… кашляла. Нам говорят, что всех обязательно вылечат, но пока они магически спят. Наверное, вы знаете больше, Ваше Сиятельство.

— Нет, к сожалению, я не знала даже, что и Летти пострадала, — я попыталась избавиться от резкого чувства, как будто всё внутри меня неожиданно заморозилось, и стряхнула слезинки из уголков глаз. — Я должна была ожидать этого, но, видимо, не хотела верить в худшее, — я неловко улыбнулась. Но если бы не дарэ Геллерхольц, я тоже лежала бы в стазисе, — понимала, что зачем-то пытаюсь оправдываться, так и стоя в дверном проёме, но ничего не могла с собой поделать.

Если бы Летиция была не служанкой, а женой герцога — это она могла бы ходить и разговаривать, а вместо этого лежала в магическом сне, из которого не могла выбраться без вреда для себя. Не знаю, что именно делало проклятие Стефана, но очевидно, что ничего хорошего.