— Благодарю вас за искренний и подробный ответ, Ваше Высочество. Надеюсь, ваш отец сумеет справиться с болезнью, — Таргенмарк коротко поклонился, и вновь вернулся на своё место.

— Если у кого-то ещё есть ко мне вопросы — я готов на них ответить, — тут же обратился Никлас ко всем присутствующим. — Выходите по одному, спрашивайте. Только я попрошу не повторяться, и не перебивать друг друга. В противном случае я вынужден буду попросить выйти следующего. Рэйнер, ты свободен, в твои покои тебя проводят, церемонию награждения мы проведём, когда Коринна оправится от всего, что пережила сегодня. Дарэ Матиас, вас я попрошу присутствовать до конца нашего стихийного собрания, а затем начать первичный допрос всех, кто присутствовал во время покушения на отца. Тех, на кого вы укажете, мы уведём для более тщательного допроса.

Рэй поклонился и благодарно кивнул, потому что стоять уже становилось совсем тяжело. Пока он не двигался, голова почти не кружилась, но слабость всё равно заставляла дрожать руки и чувствовать себя так, словно он вот-вот упадёт. К тому же, ему нужно было присутствовать на ночном допросе того, что осталось от Анны. Вряд ли совсем без отдыха он сумел бы выдержать присутствие на ритуале, что бы там ни затеял Чезаре.

Когда удалось добраться до покоев, он попросту рухнул на постель, не раздеваясь. И только попросил:

— Когда я понадоблюсь Его Величеству, разбудите меня, — обращаясь к служанке, чьего имени он не помнил. Девушка понятливо кивнула и скрылась за дверью. О том, что Ник ещё не король, даже не вспомнил.

Проваливаясь в беспокойный болезненный сон, Рэй подумал о том, что эта девушка точно одна из прислуги самого Никласа. Тот очень не любил излишне угодливых слуг. И хорошо.

Разбудила Рэя не служанка, а короткий электрический разряд в руку — Йонна послала вестника, и магическая птичка клевала адресата послания, вынуждая его принять письмо. Неловко поднявшись с постели, вчитался в строки, даже толком не разлепив глаза.

Коринна пришла в себя. Твоё неумелое лечение, к счастью, помогло. Тех симптомов, от которых страдают другие бедняжки, у Кори нет. Но если ты думал, что полностью сбросил с неё чары — зря. Стефан Алгайский всё ещё держит Коринну на поводке, только пока затаился. Не будь ты таким балбесом со своими ссорами на всякий случай, я предложила бы вам пожениться по драконьему обряду, а так… я не уверена, что девочка тебя простит. Но она в порядке, насколько это возможно. Только очень, очень зла, и пока что слаба. Я не рекомендую тебе выпускать её из поместья, пока мы не найдём этого подонка. Но боюсь, что даже это может не спасти.

Подписи не было, да она и не требовалась. Рэйнер коротко выругался себе под нос. Но что-то же он сделал! Какие-то чары снял! Сколько всего Стефан набросил на жену, чтоб его любимые демоны к себе забрали?! Ответов на эти вопросы не было, поэтому оставалось лишь вызвать слуг и привести себя в порядок. Как бы то ни было, Чезаре редко говорил что-то просто так. Если он утверждает, будто может допросить труп — значит, так оно и есть, и баронет Скорца на самом деле может это сделать.

Были, конечно, некоторые сомнения в законности того, что предлагал остроухий пройдоха у него на родине, но… в Даланне не было ни одного вменяемого запрета на применение опасных чар. По той простой причине, что преданные шавки Светлейшего пытались объявить злом любую магию, и все «нечистые» расы скопом заодно. Как же это раздражало!

Рэй думал об этой проблеме, пока принимал ванну, и когда одевался в чистую и приличную одежду, и даже когда поглощал практически ночной ужин, который попросил принести прямо в покои. Одно радовало: слабость, вызванная перерасходом магических сил, практически ушла, оставив после себя неприятный металлический привкус на языке и зверский голод.

Не успела куропатка в сливочном соусе закончиться, как на пороге его комнаты появился Чезаре собственной персоной. Точнее, сначала демонстративно постучал, просто обозначая своё присутствие, а потом сразу же вошёл. В образе Бальтазара — видимо, на случай, если столкнётся в запутанных дворцовых коридорах с кем-нибудь знакомым.

— Дорогой друг, вы обещали присутствовать при допросе одной специфичной особы, — усмехнулся «Бальтазар» знакомой полуулыбкой.

— Хвост пустынного демона тебе друг, Чезаре, — раздраженно прошипел Рэйнер. — Ты можешь мне объяснить, на кой тебе понадобилось, чтобы на этом допросе присутствовал я?!

Предъявлять такие претензии Нику, пока тот пытался собрать рассыпающееся королевство, похожее сейчас на горсть сухого песка, не стоило. Нет, они по-прежнему друзья. И Его Высочество, несомненно, объяснит свою мотивацию. Но если не обманывать себя, выходило, что допрос фактического короля по любому поводу, когда вокруг творится демоны знают что — редкое свинство и неблагодарность. Чувствовать себя свиньёй не хотелось.

Но по отношению к Чезаре обязательств не было, да и задеть этого остроухого плута представлялось практически невозможным. Казалось, он и конец всего мира принял бы с этой своей иронической полуулыбкой. Вот и на его всплеск дарэ Лиарри лишь усмехнулся:

— Могу. Но не хочу, — и пока Рэй хватал ртом воздух от возмущения, продолжил: — Сам поймёшь, пока допрос будет идти. И разве ты не хочешь попрощаться со столь трепетно хранимой тобою любовью, которую пронёс в сердце сквозь глупые доводы рассудка и бессмысленные замечания друзей и даже недругов?

На откровенную насмешку отвечать не хотелось совершенно, поэтому Рэйнер махнул рукой, и просто вышел из покоев. Кажется, это вполне исчерпывающий «ответ», разве нет? Чезаре вышел следом, но продолжил говорить:

— Очевидно, трепетное чувство при ближайшем рассмотрении оказалось чем-то иным, верно? Посмотрим, как это скажется на самой де ла Лайона. Готов поспорить, это будет весьма занимательно.

Не придушить этого остроухого мерзавца. И даже не приложить его чем-нибудь неприятным, но глобально безвредным. Вдох-выдох. Нельзя. Сам Чезаре, конечно, только посмеется, и ещё больше утвердится в своей правоте. А если так, то к чему лишний раз тратить силы?

Собственные ладони, в которые впивались короткие ногти, Рэйнер предпочёл игнорировать, и лишь задумчиво оглядывался по сторонам. Никто в запутанных коридорах замка им не встретился, кроме немногочисленных слуг да стражников, которые охраняли покои «гостей». Но и те не обратили никакого внимания на двух благородных, которым не сиделось в своих комнатах.

Чезаре привёл Рэйнера в одну из дальних камер нижнего яруса королевских темниц. Когда-то в кровавом прошлом здесь содержались одновременно несколько сотен пленников, сейчас же нижние ярусы пустовали вовсе. Не было даже охраны, и невольно казалось, что пустынные коридоры заселены призраками прошлого. Наверху гомон слуг и стражников оживлял пространство, здесь же хотелось поискать гробницы, в которых кто-то захоронен. Настолько нижний ярус темниц напоминал давно покинутый и всеми забытый склеп.

Но Чезаре чувствовал себя здесь свободно, даже стряхнул иллюзию Бальтазара, и она стекла с него как капли воды, возвращая обратно острые уши и светлые волосы, а ещё внимательные серые глаза, на дне которых постоянно таилась насмешка. Полуэльф отлично ориентировался в королевских темницах даланнского дворца, и уверенно вёл Рэя в какую-то из дальних камер. Впрочем, когда они добрались, наконец, до места, и обнаружили мрачного и собранного Никласа, одетого в тёплый чёрный костюм, Чезаре пропустил Рэйнера вперёд.

— Ваше Высочество, — Рэйнер иронически поклонился, и понаблюдал, как лицо будущего короля перекосилось. Ник терпеть не мог, когда к нему обращались по титулу наедине или почти наедине. Но кто его просил впутывать Коринну в свои политические игры ещё сильнее, чем она была впутана в них до того?

— Просто Ник, — прошипел тот в ответ, и покосился на тело Анны, которое лежало перед ним на каменном ложе, чем-то смахивающим на алтарь.