Приходить в себя, полежав в глубоком обмороке, становилось моей дурной традицией. Я смутно помнила, как пыталась встать и вырваться из рук одного дурного на всю голову герцога, но что было потом? Что я ему говорила? И чем кончилась затея Стефана?

Сейчас воспоминания об этом затапливала память о безумной боли, затопившей грудь. Я даже сейчас чувствовала, как рядом с сердцем неприятно колет, но тогда это была совершенно безумная боль. И вот её я помнила. А как оказалась, в очередной раз, в постели — не имела ни малейшего представления.

Но стоило мне открыть глаза, и рядом оказалась Йонна, на которой даже не было обычной иллюзии благообразной пожилой служанки.

— Как ты себя чувствуешь? Нет ли чувства, словно в лёгкие впиваются крохотные иголочки? Тошноты? Позывов к кашлю? И не беспокойся, мы в той части поместья, куда нет доступа ни у кого кроме меня и Рэйнера. Я, конечно, по человеческим меркам старая кляча, и училась целительству и иллюзиям, но кое-что и за пределами своей специализации могу, — она выглядела обеспокоенной, хотя и старалась улыбаться и говорить звонким и жизнерадостным голосом.

Но от моего взгляда не укрылись ни круги под её глазами, ни растрёпанные, кое-как приглаженные рукой волосы. Да и руки Йонны мелко подрагивали, а от дарэ Анцгейра я знала: такое часто бывает, если маг потратил слишком много своей силы, и начал черпать у жизненной энергии. Наверняка Йоннара была одной из тех, кто помогал лечить пострадавших, или задерживать латов, такая как она точно не могла остаться в стороне.

Я прислушалась к себе, пытаясь дать ответы на её вопросы, и через некоторое время смогла сказать, правда, намного тише, чем мне хотелось бы:

— В груди всё ещё неприятно ноет. Чувствую себя очень слабой, уверена, что не смогу встать, закружится голова. Но ни тошноты, ни кашля. Только чувство такое, словно по мне проехалась карета, запряженная тяжеловозами, — я тоже постаралась улыбнуться. — Ваш загадочный план сработал? Судя по тому, что здесь только ты, и нет дарэ Геллерхольца-старшего.

По лицу Йонны пробежала тень. Она отвела взгляд, села на постель рядом со мной, и тяжело вздохнула:

— Принц Стефан сбежал. Кто-то сказал бы, что умер, конечно, но я догадываюсь, что за дрянью осыпалось его тело. Видят боги, хотела бы ошибаться, но скорее всего я права. Если он подчинил себе Аролгоса, значит мог воспользоваться сомнительной помощью и других.

При звуках этого имени я почувствовала потусторонний холод и мелко задрожала. Мне казалось, путы оставили меня, и я свободна, но теперь меня словно перетягивало множество тончайших ниточек. Да что же это такое! Я же освободилась от подчинения там, в зале королевского дворца! Я точно помню, как стало легко дышать, и как ко мне вернулась способность управлять собой. Что произошло?!

Йонна не стала дожидаться моих вопросов, и укоризненно цокнула языком.

— Значит, не всех демонов Рэйнер с тебя сбросил, — загадочно пробормотала она. — Я, наверное, не должна тебе этого говорить, Кори, да и не могу быть пока уверена до конца, но… судя по всему, природа неожиданно появившейся магической силы Стефана очень проста. Он каким-то образом получил в свои руки знания по демонологии, и попытался подчинить себе несколько истинных демонов. Подчинить их по-настоящему — невозможно, можно только призвать с тёмных планов, но идиоты, которые думают, что они сильнее и умнее, находятся постоянно. Пока твари выгодно делать вид, что она «подчинена», им кажется, что у них всё получается, но рано или поздно любой из таких умников сталкивается с тем, что вызывает кого-то слишком сильного. Для этого не нужно быть магом самому, главное, чтобы была подходящая жертва и правильный ритуал. Ну и призвать демона может только живой, конечно, они идут на огонёк жизненной силы.

Я только головой покачала, и мрачно поинтересовалась:

— Зачем ты мне это рассказываешь, Йонна? Я разве похожа на человека, который понимает что-нибудь в борьбе с демонами? — я понимала, конечно, что решение было не её, но чувствовала себя плохо, и, если не врать хотя бы себе, очень хотела кого-нибудь придушить. — Или ты рассчитываешь, что мне всё же удастся в ней поучаствовать? Так я честно признаюсь, мне хватило! Лучше скажи, сумели ли вы что-то сделать, или герцог Геллерхольц теперь сидит в темнице и ждёт приговора?

Йонна, вопреки моим ожиданиям, не обиделась и не огрызнулась. Только улыбнулась как-то… по-матерински. Иногда Белинда так смотрела на кого-нибудь из своих дочерей, и я отчаянно завидовала в эти моменты им обеим.

— Нет, у них почти всё получилось, не переживай. Лат Вистан очень хотел продемонстрировать свои верноподданические чувства, и поэтому теперь сидит в темнице. Не знаю, как быстро найдутся доказательства, но теперь всем причастным светит как минимум допрос. И самое главное! Благодаря тебе спасли Его Величество. Его должны были убить, подав смертельную дозу яда. Наверное, Стефан хотел, чтобы в этом обвинили Рэя, но тут не уверена, я перестала слушать, что они говорят, когда началась паника.

— Конечно, хотел, чтобы обвинили, — я удобнее устроилась на подушках, надеясь, что противное ноющее чувство в груди скоро пройдёт. — Не сам же он готов был взять свою вину. Там больше никто не пострадал? Все живы? Я очень смутно помню, что было после того, как моим телом управляла эта тварь. Кажется, я что-то говорила герцогу Геллерхольцу, и даже пыталась встать… не помню. Но почему-то уверена, что ничего хорошего не случилось.

Йонна вздохнула, и принялась рассказывать, а мне оставалось только вздрагивать на особенно нервных моментах. Пока она говорила, умудрялась и помогать мне немного прийти в себя. Напоила меня бульоном, отвела к умывальнику, и говорила, говорила, говорила. Я ужасно устала от самых простых бытовых процедур, но в голове крутилась мысль, и её надо было поймать. Наконец, у меня получилось зацепиться.

Значит, демонический кашель… если бы я была существом, которое буквально питается чужими страданиями и болью, и воплощала собой эпидемию, то насылаемая мной болезнь точно была бы заразной. Это просто логично, исходя из тех целей, которое это существо должно преследовать.

О том, что натворил Рэйнер, пытаясь меня вытащить, и зачем он вообще меня спасал, думать не хотелось вовсе. А за мысль об эпидемии я ухватилась намертво:

— Йонна, скажи, а вы проверяли тех, кто контактировал с заражёнными? С ними всё в порядке?

Йоннара побледнела, став совсем серой. Кажется, она мгновенно меня поняла.

— Ты думаешь, что это может быть заразным?.. Стефану это невыгодно, но демоны ищут лишь собственную выгоду, их невозможно подчинить. Сама же только что говорила об этом, старая дура! Ты права. Волновать Рэя нет смысла, он не целитель, и ни в чём не разбирается, но я предупрежу Асгейра и попрошу его поднять старые связи. Если ты права, то все те, кто погружал в стазис заражённых девушек, вскоре проявят те же симптомы. И хорошо бы изолировать их раньше.

Я только кивнула, и поняла, что отчаянно хочу спать. К счастью, Йонна тоже это поняла, и укрыла меня одеялом чуть больше, а сама ушла. Видимо, как раз писать всем письма и поднимать тревогу. Меня не удивляло, что они не подумали об эпидемии. Слишком много всего нужно было учесть, и слишком страшно ошибиться. Но, видимо, иногда взгляд со стороны помогает. Под эти мысли я и уплыла в сон.

Снилось что-то смутно тревожное. То обрывки слов Стефана, то оборванные чёрно-фиолетовые нити, то лицо Рэйнера, напоминающее мозаику на стенах какого-то храма. Когда я вновь очнулась, я не могла толком вспомнить ничего из своих смутных видений, зато обнаружила возле своей постели светло-серого от усталости герцога Геллерхольца. Он выглядел ещё хуже, чем Йонна, и в уголке губ у него запеклась корочка от крови.

А сам Рэй всматривался в моё лицо, стоя над постелью, так что я могла рассмотреть даже тонкую красную паутинку на белках его глаз. Он не сразу понял, что я очнулась, но, когда это произошло, отпрянул и рухнул на кресло, стоявшее рядом с кроватью. Раньше там сидела Йонна, теперь, видимо, он решил её сменить на этом посту.