Я встряхнула головой. Если все дорожащие Рэем люди считают, что стимулятор его не убьёт, то почему раскисаю я? От количества навалившихся проблем, не иначе. Йонна говорила, когда я держу его за руку — это помогает? Значит, начнём решать с малого. Я практически ввалилась в спальню, где Рэйнер уже лежал под одеялом, и что-то бормотал. Лоб покрывала испарина, сам он был ещё бледнее, чем когда его сюда относили.

То ли Йонна, то ли слуги его раздели, но, к счастью, всего лишь до ночной сорочки. Не знаю, смогла бы я лечь рядом, будь он обнажённым. А так… подумалось, если ему помогает, когда я держу за руку, значит дело в прикосновениях. А если дело в них, то он быстрее придёт в себя, когда я буду обнимать его? Будь самочувствие Рэя нормальным, никогда бы не решилась. Но сейчас мне хотелось ему помочь. Как угодно. Если с ним что-то случится, я себе не прощу, это точно.

Не дожидаясь, как Йонна пришлёт кого-то на замену пострадавшей Летти, я разделась сама. Тоже до ночной сорочки. Осторожно легла рядом, и приобняла Рэйнера. Тот сначала заворочался ещё больше, а потом развернулся ко мне, и прижал к себе, не приходя в сознание. И тихо пробормотал:

— Из меня… паршивый герцог…

С кем он говорил? Со мной ли? С Анной? Не знаю, но обнимал теперь меня, и, кажется, успокаивался. Только вздрагивал иногда, и что-то шептал, но я не могла больше разобрать слов. Впрочем, где-то через час и это прекратилось, и я, наконец, смогла выполнить приказ Его Высочества, и забыться беспокойным сном.

Когда я очнулась, Рэйнер всё также спал, но цвет лица к нему вернулся, а дыхание выровнялось. Зато я чувствовала себя так, словно ночью помогала Йонне на кухне, притом исключительно тем, что таскала тяжести. Даже голова слегка кружилась. Ничего критичного, у матушки и от голода бывало сильно хуже, но стоило выбраться из тёплых, несмотря на слабость, уютных объятий, и что-нибудь съесть. А то если сознание потеряю и я, Йонна себя сгрызёт.

Она казалась мне человеком, склонным очень сильно заботиться о тех, кто попал в этот дом. Даже если это всего лишь приблудная дворняжка, по недоразумению ставшая герцогиней. Как она относилась к кому-то более… нормальному и близкому, можно было представить. Мне не хотелось её расстраивать.

Так что я заставила себя вывернуться из тёплых рук Рэя, благо, он меня не удерживал, просто обнял, как подушку во сне. Когда я поднялась, он снова тихо забормотал:

— Не нужно… от меня один вред… не нужно, прошу…

Но больше я ничего не разобрала. Он как будто вёл с кем-то диалог в своей голове, а когда я была рядом, у него получалось этот диалог заглушить. Каких призраков его прошлого я прогоняла? Почему у меня это получалось? Ответов на вопросы не было, но, к сожалению, я не могла постоянно лежать рядом с ним. Как бы замечательно Его Высочество не повлиял на Анну, мне нужно было с ней поговорить. Желательно до того, как Стефан придёт в себя.

За лекарем для него, к счастью, никто не посылал — я не стала, Никлас не просил. Так что ненормальный принц вполне мог ещё быть не в себе. И если так, то у меня был шанс поймать Анну совершенно одну, способную к диалогу. Пусть лживому, пусть агрессивному, какому угодно. Я много узнаю даже по тому, что она не скажет.

Посмотрев за окно, я пришла к выводу, что проспала не меньше, чем полдня. Неудивительно, отдохнуть ночью не удалось вовсе. И Его Высочество Никлас говорил, что ему нужно вернуться туда, откуда его вырвало покушение. Интересно, он уже снова в поместье, или ещё нет? Хорошо бы поймать Анну до того, как он будет пугать её своим присутствием. У них не лучшие отношения, Никлас насквозь её видит, а не считает избалованной красивой женщиной, как другие.

Жаль, его проницательность не распространилась на собственного брата. Это решило бы очень многие проблемы, а какие-то и вовсе бы не возникли. Но всё, что связано с принцами — потом. Всё нужно делать последовательно. Служанки в комнатах не было, так что я вновь оделась самостоятельно. Плохой навык для благородной даэ из хорошей семьи, но отличный для той, у кого никогда не было таких слуг, которым можно приказывать. Марта слушалась только матушку.

В данный момент я была ей даже некоторым образом благодарна. По крайней мере, я не была беспомощна в быту, и мне не требовалось постоянно кого-то звать. Это удобнее, чем жить как сёстры, под постоянным присмотром двух-трёх служанок. Сейчас мне бы только этого и не хватало…

Выбравшись из наших покоев, я обнаружила, что возле двери сидит Йонна, прислонившись к стене. Она дремала, но как только я вышла, тут же спросила:

— Как он, даэ фир Геллерхольц?

— Озноб прошёл, цвет лица понемногу возвращается, и уже не такой холодный. Мне кажется, сейчас его сон более здоровый. А ты ведь переживаешь… а меня успокаивала, — заметила немного укоризненно.

— Рэйнер мне как сын, — спокойно кивнула Йонна. — Разумом я понимаю и что он сделал, и для чего, и какие у этого последствия. Но сердце всё равно не на месте. Простите старухе эту слабость. Но вы наверняка кого-то искали? Я могу вам помочь? И, может быть, распорядиться, чтобы обед подали сейчас, раз уж в положенное время у нас некому оказалось обедать?

— Я понимаю, что состояние Рэя вызывает тревогу. Я сама за него боюсь, — грустно кивнула я. — Про обед я скажу сама, а ты лучше присмотри за ним. Мне показалось, он лучше себя чувствует, когда рядом кто-то живой, что ли. И… Йонна, ответь мне на два вопроса. Даже, на три. Его Высочество очнулся? А другое Высочество вернулся оттуда, куда он спешил? И где сейчас даэ де ла Лайона?

— Она фир Даланна, к сожалению, — вздохнула Йонна. — Когда я последний раз выясняла, младшее Высочество еще было пьяным, а старшее — не вернулось. Анну вы можете найти в выделенных ей покоях, хотя сомневаюсь, что она захочет разговаривать. А я, пожалуй, и правда проведаю нашего герцога. Не нравится мне его состояние. Никогда не нравится, как он эту дрянь в глаза капает.

— Понимаю. Спасибо за всё, что ты делаешь, — я вздохнула тоже, и поймала ближайшего из подчиненных Йонны. Им оказалась плохо знакомая мне молодая служанка, и на распоряжение подать обед через полчаса она отреагировала коротким:

— Будет исполнено, даэ фир Геллерхольц!

И убежала в сторону кухни. Меня такая реакция устроила, и я пошла делать то, что хотелось меньше всего. Анна действительно находилась именно там, где ей и положено. Только вместе с нею был и тот, кого мне страшно было видеть. Они ругались, но сквозь дверь я не слышала слов. Сначала. А потом подумала о том, что мне очень нужно знать, о чём же таком важном говорит мой враг со своей прихлебательницей.

И я готова поклясться, что дом почувствовал мою просьбу, и исполнил её. Ровно также, как «позвал» меня, когда Стефан раздевал Летицию. Анна в основном молчала, зато принц был вне себя от ярости. И он не кричал. Он шипел, как кобра, и источал яд каждым словом:

— Я думал, наш рыцарь печального образа у тебя на крючке, дорогая моя женушка. А он чуть ли не плевал в твою сторону. Ты, что, так тупа, что не в состоянии сыграть нужное ему поведение? Ладно бы он просто сбежал из дому, так нет, эта сволочь расстроила мне все планы! Он должен был увлеченно исследовать твои бедра, а не бежать сломя голову к моему брату! Ты вообще помнишь, зачем мы здесь, зачем этот дурной бал? Или ты не только как женщина ничтожна, но еще и потеряла последние зачатки разума?!

Анна потупила взор, и облизнула губы в явном волнении, потом очень тихо ответила:

— Дорогой, ты уверен, что стоит обсуждать это в доме Рэйнера? Уши есть даже у стен.

— Не учи меня, скудоумное лоно! Разумеется, я поставил защиту. Никто нас не подслушает, — Стефан замахнулся рукой, и только в этот момент я осознала. Я не слышу, что происходит за дверью. Но моё сознание как будто проводили прямо в комнату, так что я могла и видеть, и слушать, что там происходит. Стоило только закрыть глаза, и попросить у дома помощи.