— Какая девушка не мечтает быть в двух местах одновременно? Может, я могла бы и руководить балом, и читать книгу в своей постели, и балом руководил бы мой двойник. Но нет, так нет. Спасибо вам, дарэ Анцгейр.

Всё, что мне оставалось — бесконечно заниматься подготовкой бала, изображать вежливые улыбки, и тратить свободное время на обучение. Но как я ни старалась, и как бы мало ни спала, выскальзывая из спальни, стоило Рэйнеру уснуть… бал всё равно наступил.

Точнее, не так. Сначала к нам начали приезжать гости. Вопреки всем словам Рэя о нежелании видеть мою семью, первой прибыли именно они. Матушка, сёстры, отец. Впрочем, даэ фир Ройс, другой части королевской семьи, не той, что обычно, Рэй сказал сразу, и не пытаясь казаться дипломатичным:

— В моём доме правила определяю я. Если вы хоть словом обидите Коринну, хоть одним — я не посмотрю на королевское приглашение, и на то, что это произойдёт публично. Вам придётся в таком случае спешно уехать. Я боевой маг, и дом не терпит, когда мне не нравятся гости. Лучше вам не общаться вовсе. Я надеюсь, мы поняли друг друга?

— Я ничего не делала Коринне, она моя до… — начала было матушка, а отец вообще не успел вставить и слова.

Рэй на них посмотрел. Так, что не осталось никаких сомнений, что он прекрасно понимает цену матушкиным словам. Казалось, рядом с Рэйнером воздух искрил, настолько велико было напряжение, но в конце концов ответил отец:

— Если Кори обижена на нас, она имеет на это право, и мы не должны её беспокоить. Нам и девочкам покажут покои?

— Да, разумеется, — вежливо растянул губы в улыбке Рэй. — Вы желанные гости в этом доме, пока ведете себя так, чтобы хозяевам было комфортно. Прошу, следуйте за Алианой, она проводит вас.

Он кивнул на одну из служанок, тех, кого я нанимала, чтобы мы справились с балом. Когда он успел выучить все их имена? И как он может быть таким… таким собой? Несмотря на то, что я всё ещё не понимала, как дальше действовать, и не могла ему ничего рассказать, я всё равно чувствовала безграничное тепло. Он даже не позволил матушке заговорить со мной, и разговор я слышала издалека, а не стоя рядом с его плечом, как должна бы. Это очень многого стоило. Такого для меня не делал никто.

Других гостей мы приветствовали вместе, и я отмечала, что среди них нет никого, кто не входил бы в политическую элиту Даланны. Прибыл даже придворный маг Его Величества, дарэ Шварцвальд. Он владел небольшим баронством на самой северной границе, и, если бы у него было только это, вообще не попал бы на бал. Но его дар и положение при дворе давали этому сухому низенькому мужчине такую власть, что она равнялась практически с королевской.

И самого Его Величества здесь не было, но он обещал прибыть непосредственно на сам праздник, незадолго до его начала. Некстати мне подумалось, что именно дарэ Шварцвальд держит церковь в узде. Если бы не он, должно быть, шепотки о том, что проклятые чары не от Светлейшего, но от порочной стороны его супруги, переросли бы в пламень. Но выступать против придворного мага никто не решался. Я помнила, с каким раздражением говорила об этом матушка, ничуть меня не смущаясь.

И от таких высоких гостей в нашем доме мне было откровенно не по себе. Ведь Анне и Стефану нужен был этот бал! Должно быть, как прикрытие, чтобы никто не заподозрил их в убийстве Никласа, но должно было быть и что-то ещё. А я даже намекнуть никому не могла, что их нужно опасаться, и, хотя бы не оставлять придворного мага с ними рядом.

Казалось, этого мало, но и сам дарэ Шварцвальд вызывал у меня тревогу. От него чем-то веяло. Я не могла даже внятно сформулировать, возможно, это была аура властности, которая и должна быть у личностей такой силы, но внутренний голос упорно твердил, что дело не в этом. И от Никласа, вряд ли уступавшего Шварцвальду по силе, разве только в опыте, я ничего подобного не ощущала. Косилась ещё на лата Вистана, но его пригласили вместе с матушкой, и он ничего особенно не значил.

Поклялась себе, что ещё спрошу у Рэйнера, что это значит, но потом, когда кончится всё это ненужное нам мероприятие. А пока решила, что буду следить за Стефаном. Этого приказ не запрещал, и я надеялась, что ему хоть немного не по себе от постоянного пристального взгляда, направленного в спину. Однако, всё, что изменилось — он стал таскать Анну за собой, и порой они вместе появлялись, чтобы меня «поддержать». К счастью, с той поры как начался приём гостей, Рэй перестал сидеть взаперти в странной компании, и смог вежливо донести мысль, что теперь мой помощник — он сам. И даже не отвечал ни на кокетливые улыбки, ни на мягкий, нежный голос, каким Анна к нему обращалась, ничуть не смущаясь, казалось бы, Стефана.

Теперь я понимала, какова цена этого не-смущения, но от этого было не легче. Рэй всё равно смотрел на неё не так, как мне бы хотелось. С тоской и раздражением, но как будто бы больше на себя. И даже несмотря на то, что он для меня сделал, я всё равно не чувствовала себя любимой, как бы глупо это ни звучало. Он просто был честен и благороден, а ещё понимал, что Анна — стерва. Только любить её это ему, кажется, не мешало.

Порой я жалела, что не могу быть как они. Матушка, Анна, и другие им подобные женщины. Властные, себялюбивые, яркие. Способные подойти и очаровать нужного им мужчину так, чтобы тот думал о них днями и ночами, и прощал любые их капризы и подлости. Чтобы ради меня предавали своих близких и жертвовали состояниями, властью, самой своей сутью — чем угодно. Но я была мной. И не могла даже погладить супруга по волосам без разрешения, хотя хотелось до безумия, и спали мы рядом.

Впрочем, думать обо всех этих глупостях, когда Стефан уже пытался убить своего брата было… очень плохо. Так что у Рэя были причины считать меня ничуть не лучше Анны, он просто о них не знал. Но может, чувствовал? Он вроде бы не очень хорошо разбирался в людях, но по крайней мере считывал то, что было направлено прямо на него. Или мне так казалось?

Как бы то ни было, а в назначенный день я стояла на балконе бального зала рука об руку с Рэйнером, и наблюдала, как посреди огромного помещения со стрельчатыми окнами, украшенными витражами, собирается толпа. Когда мне подавали список с шестьюдесятью гостями, а не думала, что будет так. Не думала, что вместе с приглашенными считаются не только их супруги, но и дети, и слуги. И не была готова к тому, насколько шумным местом станет поместье, начавшее хоть немного, но становиться моим домом.

К тому же мне то и дело казалось, что в воздухе разлита тревога. Или что на меня смотрит Стефан, только не тот, который глуповато улыбался Никласу и приглашал на танец всех молодых невест на выданье подряд, а настоящий. Тот, который наложил на меня проклятущие жуткие чары. Который умудрился овладеть магией, будучи от рождения пустышкой. И который едва не погубил родного брата, не оставляя ни малейшего сомнения в том, что его целью была лишь власть, и больше ничего.

Я помнила этот взгляд. Стефана пьянила возможность управлять кем-либо. Он чувствовал себя не только вправе, он вёл себя так, словно люди вокруг него — лишь фигуры на доске, существующие ради его удовольствия. И теперь в каждой тени, там внизу, мне чудилась холодная улыбка, трогающая лишь губы, но не глаза. Я опустила взгляд на собственную руку в белой перчатке, и поняла, что она мелко дрожит. И заставила себя положить её на перила балкона, с которого мы смотрели вниз.

Голос Рэйнера, многократно усиленный его магией, раздался над бальным залом:

— Дорогие гости! Сегодня я объявляю начало долгожданного бала, посвященного моему браку с прекрасной Коринной. Когда-то она была Коринной из Ледса, но теперь я с гордостью могу называть её Коринна фир Геллерхольц, и представляю её перед всеми вами. Танцуйте же так долго, сколь много желаете нам счастья, и не будет в этом доме человека более радостного, чем я!