Я чувствовала, что это неправильно. Мы должны быть вместе, и должны держаться за руки здесь! Рэй, очевидно, думал также, потому что вскоре моя ладонь снова оказалась в его руке, только держал он уже намного крепче. Как и откуда он явился, прошёл ли путь по крылу — я не видела. Просто ощутила, как он берёт меня за руку, и посмотрела ему в глаза. Звёздное небо, что раньше было над головой, теперь отражалось в его глазах, и наши руки неожиданно начали сплетать лозы.

Я не боялась, только шагнула ближе и обняла Рэйнера. И когда я это сделала, на некоторое время лозы оплели нас полностью, привязывая друг к другу. А потом храм осветила вспышка яркого света, и мы вернулись обратно, на каменного дракона. Там Релан, прекративший петь, прошептал:

— Боги признали ваше право на обряд. Теперь вы должны пожертвовать им свою кровь, подтверждая, что вы готовы быть вместе в этой жизни, и в следующей.

— Мы готовы, — одновременно отозвались мы с Рэем, а я поняла, что мы всё ещё стоим по разные стороны каменного ящера и держим друг друга за руку.

Драконий принц взял Рэя за левое запястье, и слегка надрезал его ритуальным ножом. Несколько капель крови коснулись морды каменного дракона, и мне показалось, что он нам приветливо улыбается. Потом холодный обсидиан коснулся уже моего запястья, и я сама капнула кровью на морду статуи-алтаря. На мгновение мне стало очень холодно, потом храм снова озарил звёздный свет, и я почувствовала какое-то щекотание на левом плече. Одновременно со мной Рэй расстегнул свой камзол, и высвободил плечо тоже. Там распустился синий ирис, плющом увивая его руку, и слегка поблескивая в темноте.

Я не могла распахнуть платье, и посмотреть, такой же у меня цветок или нет, но подозревала, что так и есть. Рэй, впрочем, не смутился своего друга-дракона, и подошёл ещё ближе, а затем осторожно расслабил шнуровку. Он погладил меня прямо по цветку, и я сначала ощутила тепло где-то в сердце, а потом он сказал вслух:

— Знак свершившегося благословения принято показывать тем, кто присутствовал на церемонии.

А затем я услышала эхом:

— К тому же, мне кажется, я умер бы на месте, если бы не убедился, что и у тебя тоже теперь обвивает плечо ползучий ирис. Забавно, это были любимые мамины цветы…

Этого он не говорил вслух, и когда я поняла, что слышу его мысли — на меня обрушился настоящий поток. Боль и сожаление — о моих чувствах, которые он сразу не принял. Горечь от того, что не смог защитить. И какая-то совершенно бесконечная любовь, от которой становилось тепло на душе. И где-то на фоне — досада, и блеклая пародия на эту любовь, давно отболевшая. Анна…

И ладно бы только это! Теперь я знала всё, что Рэй от меня скрывал. Побывала с ним на допросе духа Анны, «поговорила» с Никласом, знала, в каком состоянии расследование… и понимала также: супруг прекрасно осознавал, что я всё узнаю после обряда. Но считал, что так и должно быть. Просто не мог найти в себе смелости поделиться этим словами. Ему до сих пор было очень не по себе от того, что он столько лет свято верил в свою безумную любовь к совершенно недостойному человеку.

Мне, правда, Анну было скорее жаль. Наши судьбы были похожи, только меня ненавидела мачеха, а её — родная мама. Я даже представить не могу, насколько это больно. Неудивительно, что она сломалась и в конце концов превратилась в то, что ввязалось в «брак» со Стефаном. Несчастная, глубоко отравленная душа, так и не получившая ни от кого настоящего тепла — потому что неспособна была его принять.

Мы чувствовали друг друга. Не только мысли и переживания, но и то, как один из нас реагировал на память другого. Злость Рэя на мерзкие поступки Стефана обжигала меня огнём, а грусть от давно прошедшего желания развестись — горчила на языке, словно пустынный напиток кефраш.

Я не знаю, сколько мы так стояли вдвоём, переживая память друг друга. Но знаю, что после того, как мы вновь разделили сознания, у нас больше не было друг от друга тайн, по крайней мере таких, которые не затрагивали других людей. Оно работало странно. Если я не хотела чего-то показывать — эти воспоминания подёргивались дымкой и рассеивались. А я не хотела, чтобы Рэй знал, например, как сёстры иногда бегали ко мне жаловаться и просить в чём-то помощи, когда Белинда не видела или была в отъезде.

Наверняка и у него было нечто подобное, но я не увидела даже тени таких воспоминаний. А потом всё закончилось, и мы оба очнулись на пьедестале выше драконьего алтаря. Я поняла, что теперь могу сказать что-то Рэю мысленно, и он услышит, а он — может сказать что-то мне. Ещё я чувствовала его настроение — восторг, неверие, облегчение, любовь, счастье. А он, вероятно, чувствовал мои. Но мы больше не врастали друг в друга. Могли, если захотим, но это не смывало нас волной, как в начале.

Принц Релан — теперь я знала, что его действительно очень много кто зовёт кратким именем — улыбнулся нам обоим:

— Поздравляю! Еще две души соединены нитью, и смогут найти друг друга в бесконечном потоке времени. Рад, что мне удалось этому способствовать.

— А как на вашей родине проходит этот обряд? Неужели все гости просто стоят и ждут…

Релан рассмеялся. Я осознала, что он больше не кажется мне давящим. Я видела его не только своими глазами, но и глазами Рэя, а тот воспринимал будущего драконьего императора как друга, наставника, пример для подражания. Восхищался им. Это восхищение чувствовала теперь и я.

— Обычно празднество собирается около храма. А внутрь заходят только влюблённые и жрец. Когда на них плечах появляется метка связи, они выходят к гостям и демонстрируют свои знаки. Это далеко не всегда цветы, но всегда нечто, отражающее обоих влюблённых. А после этого мы гуляем до утра, танцуем, поём, дарим цветы и фрукты, потому что каждый обряд — это победа жизни над смертью. К тому же, без этой связи дракон никогда не станет родителем более одного раза за всю жизнь, так что для нас нейтахенна имеет особенное значение. Это правильное название «драконьего обряда», нейта — душа, хенна — нить, — последнюю фразу он произнёс, когда понял, что мы не знаем этого слова. — Нужно правильно напрягать горло, тогда это значит «нить между душами», — он снова улыбнулся.

Рэй фыркнул:

— Забавно, что в переводе обрядника — ни слова о том, как это правильно называется…

— Перевод на ройсет, всё «лишнее» отредактировали. Так часто бывает, — пожал плечами драконий принц. — Но, как бы то ни было, теперь вас не разлучит надолго даже смерть. В честь этого я предлагаю открыть портал обратно в горо… — Релан резко замолчал, потому что на руку Рэя сел пурпурный магический вестник, похожий на ворона с очень большим клювом.

Муж забрал у неё письмо, и чем дальше он читал, тем больше бледнел. Я невольно обратилась к только закреплённой между нами связи, и посмотрела в письмо его глазами. Это было послание от Железного Ястреба Асгейра, отца Рэя.

В столице паника. Поганый Принц всё-таки нанёс новый удар. Где бы вы ни были, возвращайтесь. Пока ещё есть, куда вернуться.

Отец.

Никаких подробностей не было, но по нашим вытянувшимся лицам Релан и так понял:

— Я планировал открывать обычный портал в город, чтобы оттуда мы ехали пешком. Но судя по всему, нам нужно в столицу.

Рэй кивнул:

— Там паника. Что творится в столице, отец не написал, но нам нужно туда, как можно быстрее.

Релан вздохнул:

— Я могу переправить вас… семейным способом. Теневым порталом. Но это демоническая магия, наследство рода. Подробнее рассказать не могу, это не только моя тайна, и она слишком серьёзна. Но это опасно. Вас погрузит в самую черную часть собственных душ, вы узнаете о себе то, чего не хотели бы знать. Но мы будем на месте уже через несколько мгновений. Рискнёте, или пойдём несколькими обычными порталами?

— Рискнём, — не сговариваясь ответили мы. — Если Стефан в столице, его нужно остановить, — это добавила уже я.