Главное — снять эту дрянь с Кори. Этим Рэйнер и занялся, вновь игнорируя боль, и «удерживая» тонкую нить. Она оказалась сплошной, но чем дальше он расплетал кружевной узор, тем меньше кашляла Кори, и тем слабее становилось заклинание. Наконец, чары распались черно-фиолетовой дымкой — как нельзя вовремя, потому что перед глазами уже плясали черные мушки, а к горлу подкатывала тошнота. На ногах он держаться ещё мог, а вот как маг полностью выложился, зачерпнув и у жизненных сил, причём больше, чем было бы разумным.

Зато Коринна, хоть и провалилась в что-то среднее между обмороком и сном, и теперь лежала у него на коленях, а больше не кашляла и дышала ровно. И её магическое ядро больше не было опутано демонической дрянью. Рэй утёр липкие капли пота со лба, и, тяжело дыша, осмотрелся. Целители Никласа возиться с чарами не стали, они поступали проще — погружали девушек в стазис и уносили из-под щита, откуда их отпускал Никлас по трое, считая пациенток.

А прямо над ним, как оказалось, уже некоторое время стояла Йонна, и выглядела она не лучшим образом. Маскировочная иллюзия наставницы была выполнена мастером, поэтому полностью отражала все реальные изменения её внешности. То есть, была всколоченной, с глубокими кругами под глазами, а руки упёрла в бога и хмуро смотрела себе под ноги. Рэйнер только вздохнул. Что он опять сделал не так? Впрочем, какая разница, если поступить иначе он всё равно не мог?

— Ну наконец-то. Встать сможете, дарэ Геллерхольц? — в глазах Йонны читалось «какого демона ты влез сам, а не позвал меня», но сказать прямо в такой толпе она не могла, даже когда всем было не до неё.

— Законы Соцветия писались умными людьми. Магическая совместимость очень… помогает, когда нужно избавить кого-то от демонического проклятия, — он вяло улыбнулся, и, хоть и слегка пошатываясь, а всё же встал, подхватив Коринну на руки.

Отпускать свою ношу ему не хотелось совершенно, но как только он поднялся, Йонна дала знак целителям.

— Даэ Геллерхольц нуждается в покое и осмотре квалифицированного целителя, — уже мягче отозвалась нянюшка. — Я прослежу, чтобы с ней всё было в порядке. А вам нужно оставаться здесь.

Он легко мог представить, что Йонна говорит на самом деле. «Мы же не доверим девочку этим необразованным бездарностям? Ты сделал всё, что мог, а теперь её нужно осмотреть и дать ей отдохнуть. Отдай нужные распоряжения, ей точно не стоит лежать на полу, а у тебя ещё много дел здесь». С этим Рэйнер был более чем согласен, хотя на сердце было тяжело и отпускать обеих важнейших женщин не хотелось совершенно. Пока их видно — видно, и что с ними всё в порядке.

Впрочем, Рэй действительно был в первую очередь герцогом, и пока Никлас разбирался с последствиями пропущенного заговора, вынужден был оставаться во дворце. И как свидетель, и как участник расследования, и даже как обвиняемый, по крайней мере, формально. Кивнул Йонне, и произнёс:

— Организуй ей восстановление в лучшем виде, пожалуйста. Проклятие я снял, хотя это было нелегко, но такие чары подтачивают жизненные силы. Если даже Коринна очнётся, она будет очень слаба. Ей нужен отдых.

Йонна кивнула, и вызванные ею целители осторожно забрали из рук Рэйнера супругу. Обычно Никлас выпускал только троих: целителя, слугу при нём, и пострадавшую. Но для Йонны принц сделал исключение, и вскоре нянюшка скрылась в молочно-белом тумане щита. Единственное, что примиряло с этим фактом — после двух снятых демонских заклятий его пошатывало, а с пальцев не срывалось даже простенькой искры. Так что с Йонной будет намного безопаснее, она осталась полна сил, и горе тому, кто всерьёз решит, что перед ним обычная служанка, пусть и старшая.

Рэй сделал над собой усилие и поспешил к Его Высочеству. Мутило, перед глазами всё плыло, но, хотя мир вокруг несколько шатался, самочувствие было достаточно сносным, чтобы не падать на пол. А этого было вполне достаточно, чтобы выполнить свой долг. Чезаре и Леанты уже нигде не было видно, зато «Бальтазар» торчал возле Ника, и выглядел до отвращения бодрым и полным сил. Они что-то негромко обсуждали, а увидев Рэйнера на некоторое время замолчали.

— Наши почётные гости из Нетталы отбыли по моему приказу, — с намёком произнёс Никлас, объясняя рокировку личин Чезаре. — Нет нужды рисковать послами, а я не уверен, что мы обезвредили всех заговорщиков. Зато я вызвал Матиаса и Бальтазара. Этим двоим я доверяю. К тому же, это прямые обязанности дарэ Рантгтмарка, дознаватель он или кто.

— Я прошу прощения, проклятие с кашлем задело Коринну, и я… — начал было Рэй.

— Мы видели, — кивнул принц. — Раз тебе удалось снять эту дрянь, значит она вовсе не такая въедливая, как кажется на первый взгляд, и хорошие целители вытащат девочек. Ты вовремя спохватился. После кашля… нет, пожалуй, не буду тебя пугать. Но эти чары действуют на всех жертв по-разному, кто-то более чувствительный, кто-то нет. И самое противное, кажется, не должны жертву убивать, только вынуждать очень сильно мучиться. Братец оказался отвратительно изобретательным, причём ровно там, где не нужно.

— Ваше Высочество, лат Вистан помещен под стражу, как и все его сопровождающие. Как вы и требовали, я закрыл их в темницах дворца, и не позволил выводить за пределы вашего щита. Вы хотите, чтобы я провёл первичный допрос здесь? — деловито поинтересовался Матиас Рантгтмарк.

Главный дознаватель производил обманчивое впечатление. Невысокий, лысоватый, совершенно какой-то бледный и незаметный, он казался безобидным и даже смешным, особенно в сравнении с высоким и статным Никласом. Но только до тех пор, пока не начинал допрос. У него о своих грехах рассказывали даже самые упорные подозреваемые. Рэй уважал дарэ Рантгтмарка как профессионала своего дела, хотя и предпочёл бы, чтобы его здесь не было. Последний разговор с этим человеком выпил очень много сил. Впрочем, была в этом и позитивная сторона: сейчас Матиас не считал его угрозой короне, и полагал, что герцог Геллерхольц достоин «ограниченного доверия в текущих обстоятельствах».

— Да, хочу. Лату Вистану мы выдвинем официальные обвинения, как и всем сообщникам моего брата. Жаль, что мы не можем допросить Анну, даже если эти сведения не получилось бы приложить к делу, её показания многое прояснили бы…

Рэйнер несколько раз моргнул, осознавая. Анна де ла Лайона погибла, а он испытывает… беспокойство за Кори и злость. И больше ничего. Любил ли он её когда-то вообще? А если любил, то, когда перестал, и почему не заметил этого? В какой момент его давняя сильная привязанность начала оборачиваться раздражением и равнодушием? И почему он осознал это только сейчас? Впрочем, всерьёз задуматься Рэй всё равно не успел, не до того было. Голос «Бальтазара» оторвал от необычных открытий:

— Ваше Высочество, если вы позволите… способ допросить супругу вашего брата есть даже сейчас. Но кроме вас и герцога Геллерхольца я более никому не могу доверить эту тайну.

— Иными словами, тебе нужно тело, уединённое помещение, и мы двое, — Никлас не спрашивал, он утверждал, и дождался кивка треклятого полуэльфа. Что Чезаре опять задумал?!

— Тебе хватит сегодняшней ночи? Анне будут предъявлены посмертные обвинения, но тело мы должны будем передать её родителям. Похоронена в семейном склепе она не будет, после того как пыталась убить отца. И всё же, она мертва, а значит её останки должны пройти погребальный обряд, — захотелось поежиться от того, как спокойно и даже буднично принц говорил о судьбе тела женщины, которая едва не убила его отца. Но может быть, проблема была в охватившей его слабости?

— Да, одной ночи для ритуала будет достаточно. Задержите всех на сутки, тогда никого не удивит, что тело тоже было передано семье только после снятия щита, — кивнул Чезаре.

Принц же махнул в сторону полуэльфа рукой, отсылая готовить ритуал, но сказал ему вслед: