Он опустил меч и ногой сдвинул уже не светящийся камень с него. Затем шагнул к светящимся камням и нанизав на меч один из них, стараясь держать аборигена с ножом под контролем, вышел из строения. Снаружи было достаточно холодно и в воздухе висел туман, но не такой густой, чтобы территория поселения не просматривалась. Лицо Мета тут же исказилось гримасой недоумения.

Несомненно, на этой территории было уже утро, хотя возможно раннее. На небе просматривались лишь самые яркие звёзды. Той почтовой кареты, на которой он ехал, перед строением не было и даже на дороге не было следов от её колёс, да и вообще никаких следов на ней не было. И насколько Мет понимал, это было совсем не то поселение, по которому он ехал ночью, а несомненно, это было то поселение, где находилось занятое ими строение. Со всё той же гримасой недоумения, он повернулся и быстрым шагом направился по обочине, шагая так, чтобы лес был справа, а строения слева.

Идти пришлось совсем недолго и вскоре он увидел последнее строение на этой улице и повернул к нему.

Олига и сын были внутри. Хотя в строении было темно, но Мет отчётливо почувствовал их биополя. Он приподнял меч с нанизанным на него светящимся камнем, который уже заметно поугас. Мрак лишь чуть рассеялся, но всё же Мету удалось увидеть, наложенную горку камней. Олига и сын сидели перед ней на импровизированных стульях. Шагнув к камням, Мет ногой столкнул с меча на них светящийся камень, шагнул к стене и прислонил к ней меч и подойдя к свободному стулу, сел.

— Тебя не было двое местных суток, — негромко заговорила Олига. — Я была напугана, хотя сюда никто не приходил. Думала, что местные убили тебя. Решила, если ты до наступления дня не придёшь, отправлюсь с сыном к трапперу и буду пытаться поднять его. Я вспомнила, что где-то в нём должен храниться запасной контейнер с энергетическим концентратом. Насколько я знаю — он тяжёлый. Отец рассказывал, что ему и пилоту как-то пришлось менять контейнер. Сказал, что они изрядно намучились. Я намеревалась попросить помощи у кузнеца.

— Двое суток! — механически воскликнул Мет. — Ну и ну! Но насколько я чувствую, отсутствовал я не более полуночи. Меня действительно кто-то оглушил ударом по голове. Я был без сознания. Меня доставили в какое-то большое строение, скорее всего к какому-то местному вожаку аборигенов. Там был невидимый носитель энергетической субстанции. Такое впечатление, что местные аборигены и интеллигентные аборигены знакомы, но какие у них отношения понять не удалось. Мне удалось уйти. Я очень долго ехал по казалось бесконечному поселению. Затем остановился и зашёл в одно из строений, чтобы узнать, как найти кузнеца. Я решил, что если узнаю, где он находится, то и найду своё строение. Какие-то странные метаморфозы происходят здесь. Я прекрасно помню, что ночью ехал совсем по другому поселению, а когда вышел из строения, то оказался в этом поселении. Будто абориген своей рукой переместил, или меня, или пространство. И язык аборигена был понятен, хотя он был немногословен. Насколько я понял, он назвал это поселение или территорию — Прота. Мистика какая-то. Я должен в ней разобраться. Я хочу пить. Принеси тоник.

— Осталась всего лишь одна баночка, — заговорила Олига, продолжая сидеть. — Это для Тона. На столе дождевая вода. Можешь оставаться. Рассветёт — мы уйдём.

Ничего больше не сказав, Мет поднялся и подойдя к столу, взял ёмкость и поднеся ко рту, сделал несколько глотков — вода была тёплой и неприятной. Состроив гримасу отвращения, он поставил ёмкость на стол. Нож из пещеры кузнеца лежал на столе и брала ли его Олига было непонятно. Не взяв нож, Мет вернулся к своему импровизированному стулу. В строении заметно посветлело и потеплело — некоторые камни уже начинали светиться.

Мет уставился в проём входа, пытаясь решить, что делать: с одной стороны, было очень любопытно узнать, куда они попали и попытаться узнать для себя новый мир; с другой — он совершенно не хотел ссоры с Олигой.

«Может быть, действительно есть в траппере запасной контейнер с энергетическим концентратом, — замелькали у него противоречивые мысли, — и удастся уйти отсюда. Может быть, когда траппер выйдет в пространство удастся сориентироваться, чтобы потом вернуться и удовлетворить своё любопытство?»

— Папа! — громкий голос и прикосновение заставили Мета вздрогнуть — он опустил голову, перед ним стоял сын. — Ты уходишь? — отчётливо произнёс Аттонар и Мет вдруг увидел, что он заметно подрос.

— Нет, сын! — Мет обнял сына. — Никуда я от вас больше не уйду. Никогда! — Он взял сына на руки и поднялся. — Не будем мы ждать дня. Уходим сейчас. Возьми сумку. Может быть придётся вернуться, — произнёс он, бросив на Олигу быстрый взгляд и шагнул к выходу.

Утренний туман уже почти рассеялся, стало заметно светлее и Мет без труда нашёл тропинку, ведущую к пещере. К тому же, когда он вышел из строения, то увидел вдали две фигуры, входившие в лес. Несомненно, это был кузнец и женщина.

«Слишком она молодо выглядит для его жены. Может быть дочь?» — промелькнули у Мета быстрые мысли.

Он пошёл медленнее, чтобы не упереться в спину кузнеца и его спутницы.

До траппера они дошли без проблем. Благодаря пожухлой листве, грязи на тропинке не было и идти было не тяжело. Как Мет ни всматривался в тропинку, но так и не увидел место, где произошла его встреча с дикими животными.

По пути к трапперу, Мет вдруг увидел лежащего на опушке леса аборигена. Вокруг него он увидел неясные следы, но чьи они были: человеческие или следы животных, как Мет ни всмотрелся в них, определить не удалось. Видимо кузнец, увидев в своей кузне мёртвого интеллигентного аборигена, оттащил его на опушку леса и оставил здесь непонятно для чего. Если вокруг мёртвого интеллигентного аборигена были следы животных, но тоже было непонятно, почему они не тронули его.

«Планета загадок!» — Мет негромко хмыкнул.

— Дядя спит? — раздался голос сына.

— Спит! — Мет шумно вздохнул.

— Ещё один? — толи констатировала, толи спросила Олига.

— Ещё! Ты взяла нож? — поинтересовался он у зоторы.

— Нет! — Олига мотнула головой. — Ты не говорил о нём.

Шумно вздохнув, вспомнив, что он тоже не взял, ни меч, ни раппер и развернувшись, Мет направился к трапперу. Подойдя к летательному аппарату, он поставил сына на пол салона, затем достал из кармана куртки стилизованного осьминожку — тот был серым без признаков свечения. Мет убрал осьминожку в тот же в карман.

— Зачем ты его убил? — донёсся тихий, явно тревожный голос Олиги.

— Я был перед выбором: или он меня, или я его. Я выбрал второй вариант, — с досадой в голосе заговорил Мет. — Поднимись в салон и возьми сына. Я обыщу аборигена.

— Но ты же сказал, что оттащил его в пещеру к кузнецу? — возмутилась Олига, протягивая руки к сыну.

— Видимо кузнец перетащил его на опушку леса непонятно зачем. Возможно на съедение диким зверям.

Когда Олига поднялась в салон траппера, Мет тут же услышал её громкое возмущение беспорядком внутри.

Негромко хмыкнув, он направился к интеллигентному аборигену.

Подойдя и взяв его под плечи он прислонил его к стволу одного из деревьев, и принялся лазить по его карманам — они были не пусты. В одном лежал предмет, напоминающий карточку уровня жизни; в другом — предмет, похожий на коммуникатор; ещё в одном, скорее всего мужской платочек и плоский прозрачный флакон с какой-то красной жидкостью внутри, похожей на кровь. От вида жидкости Мет невольно передёрнулся и вернул платочек и флакон в тот же карман аборигена, из которого и достал их.

Сунув другие найденные вещи в один из своих карманов, Мет шагнул в сторону траппера, но тут же попятился и спрятался за дерево — из пещеры вышел кузнец и незнакомый абориген, которые несли в руках по нескольку мечей. Выходило, что утром в кузницу с кузнецом шла не его подруга, а абориген.

«Странно! — Мет состроил гримасу обеспокоенности. — Зачем им столько оружия? Видимо что-то должно произойти?»