Забыв о своём состоянии он поднялся, перешагнул стол и опустившись в кресло, провел руками по лицу, которое тут же исказилось гримасой боли.

«Бешеного в таком состоянии оставлять нельзя, — замелькали у него наполненные досадой быстрые мысли. — Неизвестно, как остальные, а тот старик сразу меня заподозрит. Что-то нужно предпринять? Что-то такое, что не даст ему никакого повода заподозрить меня? Но что это может быть? А кто он, хоть, такой?»

Мет вошёл в информационное поле бешеного.

Бешеного звали Зотторос. Он был настоящим шхертом, родом с Коры — холодной планеты планетной системы цивилизации шхертов. Был он уже не молод. Насколько Мет знал из информационного поля Фризза — продолжительность жизни шхертов едва превышала сто лет, то Зотторосу было около сорока. Информация в информационном поле Зоттороса была не столь фрагментирована, как у хорралов или эллотов и потому Мет начал понимать её достаточно быстро. Информации о детских годах жизни Зоттороса не было, она или была уничтожена или хранилась где-то в самых дальних слоях его информационного поля. Что касалось его юношеских лет, то они были достаточно однообразны, потому что прошли в одном из военных лагерей на Коре. Дальше шёл огромный провал в жизни Зоттороса и Мету удалось распознать лишь несколько образов, связанных с какими-то военными действиями, в которых Зотторос бежал по какой-то зелёно-коричневой поверхности, беспрерывно стрелял из огромного лучевого оружия, весьма похожего на то, излучатель которого выглядывал из шкафа в углу комнаты. Затем шла длинная череда образов военного поселения, где Зотторос муштровал молодых шхертов. По-видимому, там Фризз и узнал его, а может и был в его подразделении, хотя его образ ни разу Мету в информационном поле Кюйта не встретился. Затем, ещё через один провал шли образы из жизни Зоттороса на Араксе, где он командовал подразделением бешеных, занимающихся разборками шхертов с хораллами и эллотами. Как понял Мет, жизнь Зоттороса была достаточно бурной, но в тоже время особым разнообразим не отличалась: семьи у него не было; не встретил Мет и ни одного женского образа в его информационном поле, который бы говорил о близости с бешеным; уровень его жизни был не высок, как и интеллект. У него, практически, не было и друзей: с подчиненными он был груб; с противником безжалостен; начальству предан и исполнителен. К тому же и без того свой невысокий уровень жизни он, или оставлял за игорными столами, которые довольно часто мелькали в его образах, или в каких-то грязных подозрительных заведениях, где, по-видимому, он загонял себя в глубокий транс. И как понял Мет, эта комната, где он сейчас находился, была ничем иным, как жилищем Зоттороса. Видимо испугавшись, что Фризз долго не приходит в себя, он и притащил его сюда, в надежде привести в чувство, а уже затем доставить к нему домой, оттого и его голос здесь был не таким грубым, как на космодроме.

Покинув информационное поле Зоттороса, Мет вновь задумался.

«Однозначно, оставлять Зоттороса здесь, в таком виде, — рискованно, а скорее всего, губительно для меня, — замелькали у него мысли, наполненные тревогой. — Нет, конечно, можно бросить и его и тело Фризза и найти себе какое-то новое, но шхерты не так глупы, как их считают хораллы и нет никакой гарантии, что они не устроят тотальный молекулярный анализ на планете. И тогда мне будет обеспечено пребывание здесь на долгие годы, если не до конца жизни. Нет! — Мет покрутил головой. — Нужно действовать иначе: тоньше, деликатнее. До сих пор я шёл слишком шумно, даже напролом, оставляя за собой слишком много следов и шхерты, если уже не пошли по ним, то, определенно, их уже почувствовали. И если сейчас бросить Зоттороса и Фризза в их теперешнем состоянии, то значит ещё больше встревожить шхертов, — Мет перевёл взгляд на Зоттороса. — А если воспользоваться его носителем? — Мет усмехнулся. — Скорее всего, его мозг без транса жить уже не может и навряд ли даже я смогу его нормализовать. Да и образ его жизни уж чересчур своеобразен. И скорее всего, я его не смогу выдержать, а его резкая перемена может насторожить шхертов. Да и Фризз ближе мне по характеру. А то что он не слишком воинственен, это поправимо, тем более, он сам к этому стремился. Но что тогда делать с Зотторосом? Ещё один молекулярный анализ, пожалуй, будет лишним. А если…?»

Мет поднялся и ещё раз осмотрев комнату, разбросил вокруг своё поле и принялся анализировать окружающую территорию. Ничем особым она не выделялась, за исключением лишь того, что все энергополя располагались где-то вверху. Складывалось впечатление, что он находился в каком-то подвале.

Состроив гримасу недоумения, Мет провел полем по стенам и нащупав поле двери, деактивировал его — в стене образовался проём. Подойдя к нему, Мет осторожно выглянул из него — за дверью были ступеньки, идущие вверх. Он поднял голову — там было темно.

Держа поле наготове, он поднялся по ступенькам и окунулся в ночь чужого города: мрак вокруг него едва рассеивался и лишь, где-то вдалеке сияло зарево света. Он покрутился, пытаясь сориентироваться, но где он сейчас находился, он, совершенно, не имел никакого представления. Неподалеку серел контур какого-то сооружения. Мет двинулся к нему и лишь когда едва не уткнулся в него носом, понял, что это крапп. Он пошёл вдоль него и вскоре наткнулся на проём двери. Он вбросил внутрь своё поле — там никого не было.

Вдруг Мет почувствовал приближающееся биополе живого организма. Он повернулся к крапу лицом и вжавшись в его стенку, замер.

Вскоре донесся глухой стук и затем громкие слова, явно нелестного смысла. Еще через несколько мгновений, что-то бормоча, мимо него прошёл человек. Его биополе было всклокочено и остервенело металось по сторонам, однозначно показывая на неестественность состояния своего хозяина. За этим биополем, прошли ещё два, взбудораженные ещё больше.

«В той стороне что-то происходит неординарное, — замелькали у Мета догадки. — Что это может быть? Да что гадать, если можно дойти и узнать, — решил он. — Скорее всего, это, где-то, недалеко».

Подождав, пока последние биополя отойдут подальше, он отслонился от краппа и пошёл в ту сторону, откуда шли поля.

Идти пришлось достаточно долго, вдоль каких-то приземистых строений. Хорошо, что под ногами было твердое покрытие и идти было нетрудно. Навстречу попались ещё несколько человек с всклокоченными биополями и Мет, пропуская их, прижимался к строениям, но носители всклокоченных полей проходили мимо, совершенно, или не чувствуя его, или им было не до него. Через какое-то время он почувствовал впереди уже не отдельные биополя, а их сгусток и сконцентрировавшись ещё больше, замедлил ход. Но чем он ближе подходил к скоплению этих всклокоченных полей, тем больше уверовался, что он их совершенно не интересует. Видимо, в конце концов, он стал невнимательным и в буквальном смысле — споткнувшись о лежащего человека, растянулся на покрытии улицы, осушив руки. Он хотел тут же вскочить, но вспыхнувший неподалёку впереди бледный точечный источник света и последовавший возглас заставили его прижаться к покрытию улицы.

— Тут никого нет. Тебе показалось, — донесся негромкий голос.

— Я никогда не ошибаюсь, — раздался второй голос. — Я их за тысячу лот чувствую.

— Может это Зотторос?

— Я ему сказал, чтобы он пустой тут больше не появлялся. Иначе я ему мозги вышибу.

Источник света сделался ярче и скользнув по поверхности улицы, уперся в Мета.

— Кто это? Я не узнаю его?

Вспыхнул второй луч и скользнув по Мету ушёл дальше.

— Наверное, эта падаль своего очередного дружка приволокла. Разлеглись гады, посреди дороги.

— Убери их!

Мет напрягся, готовясь к худшему.

— Руки гадить. Проспятся, сами уползут.

— А если…

— Уже поздно. Думаю сегодня больше никого не будет. Можно сворачиваться.

Источники света погасли и Мет погрузился в темноту. Подождав некоторое время, привыкая к темноте, он осторожно поднялся и обойдя лежащую, как оказалось, женщину, быстро пошёл назад.