Перекатившись, Мет вскочил и закрутил головой, пытаясь определиться со своим местоположением: он стоял неподалёку от магистрали. Живот горел. Он опустил взгляд — кожа на нем была основательно содрана и выступившая кровь скатывалась вниз и смешиваясь с серой пылью, покрывавшей живот его тела, оставляла за собой грязные темно-красные дорожки.

Мелькнул розовый язык и коснулся живота. Мет вскрикнул и отпрыгнул назад, причиняя себе ещё большую боль. Подняв голову, он увидел довольную морду тупи, который высунув язык, вновь тянул его к животу.

— Да что…

Мет умолк, почувствовав, что боль из той часть живота, где прошелся язык животного, перестала ощущаться. Он опять опустил взгляд — на животе отчетливо выделялся блестящий след от языка тупи и рана в этом месте затягивалась прямо на глазах стремительно генерируемой в среде слизи новой розовой кожей. Язык тупи работал будто биосалфетка — больно и стремительно.

Мет механически провел руками по своему лицу и понял, что если не вся, то большая часть кожи на нём только что прошла регенерацию. Состроив гримасу досады, он отвернул голову в сторону. Язык тупи вновь коснулся его живота, вызвав приступ резкой боли.

«Видать порядочно мне досталось? Всю пыль с обочины собрал, — замелькали у него досадные мысли. — А откуда здесь это животное? Это тот же тупи или же другой? Если тот же, то где девушка? Скорее всего другой, — он механически покрутил головой. — Они все такие любезные или мне просто везёт на них? Уверен, он не последняя составляющая в жизни этой планеты и это не последняя её странность».

Язык перестал ходить по животу и Мет опустил взгляд: живот был розовый и чистый, будто только что побывал в реанимационной. Но вдруг он почувствовал боль в том месте ноги, куда лекарь ввёл вакцину и перевёл взгляд на ногу — на ней уже расползлось большое красное пятно.

«Чёрт возьми! Это рецидив от вакцины или от защитного поля магистрали? — замелькали у Мета тревожные мысли. — Скорее всего от вакцины. Даже тупи не рискнул провести по этому месту своим языком».

Он перевёл взгляд на тупи и попытался громко хмыкнуть, но вместо этого издал какой-то громкий пронзительный звук, который, однако, не произвел на тупи пугающего действия, а скорее наоборот, его морда, будто, расплылась в улыбке.

«Надо бы его как-то отблагодарить?» — мелькнула у Мета мысль обеспокоенности.

Вспомнив о куте, в котором ещё оставалось мясо, он подошёл к стелту, взял кут, подошёл к животному и достав из кута два куска, протянул их тупи: будто молния мелькнул розовый язык животного и мясо исчезло у него во рту и животное вытянуло губы в сторону Мета. Он заглянул в кут — в нём остался лишь один кусок. Ему тут же самому захотелось есть.

— Остался один кусок. Я тоже голодный, — произнёс Мет.

Громко фыркнув, тупи ещё дальше вытянул губы.

— Не будь обжорой, — произнёс Мет и достав последний кусок мяса, отбросил кут в траву и принялся за еду.

Будто поняв, что ждать от человека больше нечего, тупи опустил голову, развернулся и медленно пошёл прочь.

Состроив непонятную для себя гримасу, Мет долго провожал взглядом животное, затем повернул голову в сторону магистрали: по ней, по-прежнему скользили причудливые механизмы, создавая впечатление своей нереальности.

Съев мясо и забравшись в стелт он повел его вдоль магистрали в обратном направлении — тупи уже рядом с магистралью не было, вызвав у Мета неподдельное удивление, будто кто-то неведомый прислал это животное, будто местного реаниматора ему в помощь и когда нужда в помощи исчезла, этот неведомый вернул тупи в своё пространство. Пытаясь осмыслить только произошедшие с ним события, Мет на какое-то время потерял связь с реальностью, как вдруг, при очередном повороте магистрали услышал вверху высокотональный свист — звукоизоляция стелта почему-то оказалась не слишком хорошей. Он насторожился. Этот свист напоминал писк того летательного аппарата, на котором прилетал в горы шхерт.

Остановив стелт, Мет скользнул взглядом по иллюминаторам, пытаясь увидеть источник звука, но его нигде не было.

«Видимо над стелтом?» — мелькнула у него догадка.

Он открыл дверь, выглянул наружу и прикрыв сверху глаза рукой, закрутил головой, всматриваясь в горизонт в поисках источника звука, но нигде никаких летательных аппаратов не наблюдалось. Вместе с тем высокотональный звук стал громче. Он шел как бы отовсюду.

«Проклятье! — всплыла у Мета раздраженная мысль своей недогадливостью. — Он наверное с обратной стороны».

Выпрыгнув из стелта, Мет обошёл его и действительно, невысоко над ним висел летательный аппарат, напоминающий своими очертаниями его летательный аппарат, только больших размеров.

«Проклятье! Что они оттуда высматривают. А если меня? Была попытка проникновения к магистрали через защитное поле и они отреагировали, ища источник угрозы? — мелькнули у него догадки.

Летательный аппарат нырнул вниз.

Сердце Мета сжалось. Он проверил надежность защиты своего поля и приготовился к встрече с неизвестностью.

Описав полукруг, летательный аппарат мягко коснулся серой почвы своими опорами в нескольких шагах от Мета.

Прошло несколько томительных мгновений, доведших Мета до нервного возбуждения. Наконец в воздухе мелькнули едва видимые блёстки и шагах в трех перед ним возник силуэт человека в одежде грязно-жёлтого, песочного цвета, с такого же цвета шлемом на голове. Песочник — тут же дал Мет ему прозвище.

В руках песочник сжимал тёмный предмет, похожий на палку, его лицо было закрыто тёмным стеклом шлема из которого донеслись громкие свистящие звуки и палка в его руках повернулась своим свободным концом в сторону Мета и заплясала на уровне его груди. Скорее всего — это было какое-то оружие. Мету захотелось дотронуться до этой палки, чтобы почувствовать, что она из себя представляет и насколько опасна, так как она была примерно на расстоянии его вытянутой руки и его рука даже невольно дёрнулась, но тут же подавив непрошенное желание, он остался неподвижен, молча смотря на песочного человека, совершенно не поняв, что тот произнес, ожидая дальнейшего развития событий.

Опять донеслись несколько свистящих звуков, пришедших со стороны песочника.

Мет, скорее механически, нежели осознанно, постаравшись состроить гримасу недоумения, покрутил головой.

Это действие, видимо, вызвало какую-то отрицательную эмоцию у песочника, так как он сделал быстрый шаг, даже скорее резкий выпад и конец его палки, вспыхнув ярким красным светом, коснулся груди Мета.

Грудь вспыхнула, будто в неё ткнули раскалённым железом. Невольно вскрикнув, Мет отпрыгнул назад и опустил взгляд: на груди образовалось тёмное пятно, которое стремительно расширялось во все стороны. Он почувствовал, как кожу его носителя стягивает к этому пятну. Ему стало трудно дышать. Не давая себе отчета, Мет мгновенно освободил своё поле и сконцентрировав всю его мощь в иглу, вонзил в шлем песочного человека.

Защита у человека оказалась достаточно мощной, но она была построена не психотронным полем разума, а каким-то другим полем, с не совсем ясной структурой, которое прежде Мету не встречалось.

Защита человека, несомненно, почувствовала проникновение, но толи она не ожидала подобной атаки от местного аборигена, толи она была не столь мощной и чувствительной, как показалось Мету и игла его психотронного поля, лишь на мгновение замедлив свой ход, проткнула незнакомую защиту и вонзилась в мозг песочника, который, вытянулся, будто вдруг увидел перед собой командира и больше не проронив ни звука, рухнул лицом вниз. Мет едва успел отскочить в сторону, чтобы не утонуть в поднявшейся туче серой пыли.

Едва пыль осела, Мет вдруг в полной мере осознал суть произошедшего и шагнул к распростертому человеку, намереваясь привести его в чувство. Он понял, что это совсем не атлет и отвечать за его смерть придется не перед недоразвитыми аборигенами, а перед высокоразвитой и хорошо организованной цивилизацией, которая в состоянии расправиться не только с кузнецом, а и с ним самим, землянином Метом Сорином, но появившееся пространственная напряженность заставила его остановиться.