– Там кто-то есть, – неожиданно сказала Татьяна, сидящая за пультом управления квадрокоптером.
– Да. Что-то мелькнуло. Очень быстрое, но на человека не похоже. Какая-то зверушка. Шестнадцатый дом от нас по левой стороне, – поддакнул Сенсей.
– Покрутитесь там. Пока не определите, что это, никуда не пойдём, – приказал Платон.
– Ух ты! Спидер… ещё один, и пара пустышей. Следующий дом. Стоят под широким навесом. Прячутся, что ли? Как-то странно стоят, – опять прокомментировал обстановку Сенсей.
Квадрокоптер завис чуть сбоку от навеса, и картинка приблизилась. Это действительно были четыре пустыша и два кого-то подъевших пустыша, но до следующей стадии развития так и не добравшихся. Все, похоже, местные и из одной семьи. В том смысле, что людьми они жили под одной крышей. Видимо, поэтому и тусили вместе.
– Не останавливайтесь. Лучше вернитесь обратно и попробуйте отследить, что там мелькнуло, – приказал Лучник. – Тина, Беата! Берите оптику и тоже подключайтесь.
Но его тут же перебила Татьяна.
– Котёнок. Сидит на крыше сеновала. Тот же двор, где мы его видели. Ест кого-то. Маленький. Не старше года. Худющий какой котейка.
– Лучник! Двадцать седьмой дом по правой стороне развален чуть ли не до основания. Два соседних повреждены. Все повреждения старые. Им точно не один день, – опять доложился Сенсей.
– Это понятно – элита или рубер выковыривали людей. Хозпостройки тоже многие повреждены. Значит, стая была немаленькая, – откликнулась Беата, не отрываясь от большого электронного бинокля, а Тина задумчиво произнесла:
– Костей крайне мало, а это очень плохо. Значит, стае во главе с элитой не хватило жрачки, и она несколько дней топталась по деревне, добирая не успевших переродиться жителей и пустышей.
Информация потихонечку скапливалась. Людей не нашли. Свежих следов тоже. Насчитали шесть пустышей и трёх совсем чуть-чуть изменённых, но, к счастью, не спидеров. Все были вялые. То есть давно ничего не жрали. Из дворовой живности обнаружили только серенького котёнка и назвали его между собой Везунчиком. Всю остальную живность, похоже, подъели неиммунные, а этот шустряк-самоучка всё ещё уворачивался.
Составив для себя общую картинку, Платон отправил Тигра с Шушей на зачистку деревни. Сами следили за обстановкой с квадрокоптера. Потом не спеша пошли по центральной улице.
Странное было чувство. Платон никак не мог привыкнуть к такому зрелищу. Вроде бы жилая деревня за крайне короткое время без людей превратилась в декорацию фильма ужасов, хотя человеческих костей попадалось действительно мало, а детских костяков не нашли вообще ни одного. Правда, по домам и подворьям особенно не шарились.
Пройдя деревню, зашли в одну из кирпичных двухэтажек. Здесь обглоданные кости валялись повсюду. Были и брошенные пыльные машины, покорёженные и не очень, с выбитыми стёклами и пятнами крови в салонах.
Вопреки первому впечатлению четыре двухэтажных дома оказались жилыми, но с выбитыми окнами-дверями и кровавыми потёками на стенах и мебели. Попадались и объеденные костяки, и отдельно валяющиеся кости.
Расположились на втором этаже одной из двухэтажек в более-менее целой квартире. Просто в квартирах и кровати присутствовали, и какая-никакая кухонная утварь, и даже газовые баллоны с плитками попадались. Потратили минут сорок на сбор в эту квартиру необходимых вещей. Затем, разгрузившись, Платон отправил Сенсея с Таней обратно в деревню, а грысей на разведку окрестностей – пора набрать продуктов и найти овраг с техникой. Сам остался с сёстрами.
– Какие мысли? – спросил он сразу, как только Сенсей со своей подружкой умелись за добычей.
– Сложно, – ответила Беата, но продолжила Тина:
– И хочется, и колется, и чуйка не велит. Слишком мало информации, но с одними нашими винтовками здесь делать нечего. С гранатомётами ещё кое-как, но бывают элитники, которым наши двенадцать одноразовых гранатомётов – что слону дробина. Да и бить надо элиту в споровый мешок, а развернуть её к себе тылом получается далеко не всегда. Мы каждый раз стреляем со зданий, господствующих по высоте. Так укрыться проще, а здесь мало того что все здания однотипные, так и элитник может быть не один и после выстрела остальные наведутся, как по радару. В таком случае стая сначала будет уничтожать потенциальную угрозу, а уж только потом разбежится по округе.
– В общем, я так и думал, но есть ещё два фактора, о которых я не сказал сразу. Первый – наш с грысями дар скрыта и скорость передвижения Тигра с Шушей именно в скрыте. Выйдя из скрыта, они утянут стаю с элитниками в любом направлении, разворачивая её к вам спиной и отвлекая внимание на себя. Второй фактор – это два стоящих недалеко отсюда двенадцатитонных плавающих гусеничных тягача МТ-ЛБ, а по-простому «маталыги». Обе машины вооружены пулемётами калибра семь шестьдесят два, а на одной дополнительно стоит ПТРК «Штурм». Я отправил грысей искать их. Когда они вернутся, можно сходить посмотреть. Если тягачей нет, то оптимальнее всего свалить отсюда, пока не началось, а вот в том случае, если «маталыги» на месте, то наши шансы резко повышаются. Сочетание ПТРК и Сенсея – это аргумент крайне убойный.
– Он что, хороший наводчик? – оживлённо спросила Беата.
– Ты меня плохо слушала. Выпускники и курсанты спецшколы имени Спартака – это специалисты экстра-класса во всём, что касается наземных боевых действий. От разведывательно-диверсионных операций до вождения и применения любой боевой техники, стоящей на вооружении армии их мира. «Маталыги» в их мире есть – я специально спрашивал.
– Блин! «Маталыга» с ПТРК! Вот бы дотащить её до Колизея! – Беата даже причмокнула губами.
– Без вариантов, – тут же обломала её Тина. – Они слишком шумные. Грохот двигателя стоит такой, что весь Улей сбежится. Отмахиваться заколебаешься. Да и горючее «маталыги» жрут цистернами. Правда, пройдут везде, а если надо, то и проплывут. Их по этой причине в стабы и не привозят – усилия по доставке гигантские, а выхлоп практически никакой. Само бронирование как у любого бронетранспортёра, а пехотное вооружение минимальное. Один курсовой пулемёт – это защита ни о чём. В данном случае проще снять ПТРК и притащить в Минутку, но Лучник с этим и без нас справится. Вопрос прежний: связываемся или нет? Ты ведь что-то задумал, Лучник? Колись, не держи в себе.
– Есть такое дело. Правда, Сенсею придётся потрудиться, но давайте проблемы решать по мере возникновения. Сначала организационные вопросы, а уж потом всё остальное. Если техники нет или её не удастся завести, то и обсуждать будет нечего, – отмазался Платон и взялся за рацию. – Сенсей! Продукты только собрать и принести сюда. Пройдитесь по огородам и надёргайте, что растёт. Не вздумай что-либо сожрать. Всё принимать внутрь только после термической обработки. Кроме разве что сгущёнки.
– Принято, – со смешком ответил Сенсей, а Платон пояснил удивлённым сёстрам:
– Для Сенсея и его друзей сгущённое молоко самое любимое и практически недосягаемое в детстве лакомство. Ящиками могут её жрать. С чем угодно и даже во сне. Шоколад, сахар, бисквиты, торты и прочие сладости так не возбуждают. Им в спецшколе давали сгущёнку небольшими порциями в качестве поощрения, и это стало безусловным рефлексом, как у собаки Павловского. Когда мы их нашли, на складе из сладкого только сгущённое молоко лежало. Ни сахара, ни конфет каких не было и в помине, а сгущёнка – ящиками. Так до сих пор и осталось. У всех в личных вещах в качестве неприкосновенного запаса по паре сотен банок точно заныкано. До смешного доходит – даже в разгрузках попадается. Боцман уже воевать с ними умотался.
– Н-да, – задумчиво протянула Тина. – Я только сейчас осознала, какое у них было детство. Звучит просто жутко.
– Нет. Осознать подобное невозможно. Я, когда дневники руководителя спецшколы читал, у меня волосы, прижатые банданой, шевелились. В моём мире за подобные зверства любого деятеля от науки независимо от звания или учёной степени колесовали бы не раздумывая, а сам я такого садиста на мелкой тёрке бы растёр. И у меня ни в каком месте бы не дрогнуло. Почему я и говорю, что все эти бойцы уникальны. Боцман в первый же день сказал, что готов уйти из отряда и остаться с ними. Хорошо, что он до сих пор не знает, что они тогда в любую секунду были готовы его зарезать. Зато сейчас его авторитет непререкаем. Боцман всем провёл курс по водолазной подготовке и под воду их загнал. Так курсанты из воды вылезать не хотели – настолько понравилось. Плавать в спецшколе всех учили, в том числе и с аквалангами, а вот о том, что под водой можно на рыбу охотиться, никто из них даже не подозревал, а Боцман подводную рыбалку очень уважает. Курсанты на том пруду, на котором учились, всю рыбу выбили и неделю всех знакомых и незнакомых в Колизее кормили.
