Оба парня мгновенно развернулись ко мне. Один из них вытаскивал руку из кармана, в которой держал нож с выкидным лезвием. Он обошёл меня сбоку и остановился в двух шагах от меня, уступая инициативу своему подельнику. Тот, в свою очередь, уставившись на меня своими маленькими поросячьими глазками, сказал:

— Слышь, парень, вали отсюда, в темпе вальса. Останешься жив, здоров и даже денег с тебя не возьмём. Задержишься, обязательно чего-нибудь не досчитаешься — либо денег, либо здоровья, либо жизни.

— Спасибо за прямоту, чувак. Сразу ясно, кто перед тобой и как с тобой базар вести. Послушай, встречное предложение. Оставляете эту женщину в покое и уходите, заметь, уходите на своих ногах, живыми и здоровыми. Как тебе моё предложение?

— Ты её знаешь? Кто она тебе?

— Нет, чувак. Деньги я тебе за неё платить не буду, если ты к этому ведёшь.

Неожиданно в разговор вступил второй, стоявший рядом с раскрытым ножом и готовый атаковать:

— Чего ты, Петро, с ним тёрки трёшь, видно же, что он не блатной, а только косит под него.

Я посмотрел своему собеседнику в глаза. Он отвёл глаза и сделал, как ему казалось, неуловимое движение рукой, из которого вылетела заточка, пущенная прямо мне в сердце. Бросок был сильным и точным. Заточка обязательно прошила бы моё тело насквозь, пройдя перед этим через сердце.

Но, ему не повезло. Я перешёл на ускорение мгновением раньше и потому спокойно взял летящую заточку обратным хватом правой рукой и плавным движением перенаправил её полет в обратном направлении, рассчитав траекторию так, чтобы заточка, пронзив его сердце, осталась в теле, уперевшись на выходе в лопатку. При этом левой рукой я ухватил правую руку второго чувака, и подтолкнул, изменяя траекторию её движения, в результате чего предназначавшийся мне удар ножом пришёлся в живот его напарника. В самом конце, когда нож полностью погрузился в тело, я обхватил его кисть своей и приподнял, вспарывая тем самым живот снизу доверху.

После этого я отступил шаг назад, ударив на отходе парня с ножом ребром ладони по гортани, ломая ему хрящи. После таких ударов не живут.

Я осмотрелся. Рядом с нами никого не наблюдалось. Разговор происходил в глубокой тени. Если кто чего и видел издали, то вряд ли понял, что тут произошло. Первое впечатление будет такое, как будто эти парни поубивали друг друга. И только потом разберутся, что это не так. Но, это будет потом.

Я наклонился и обшарил их в поисках бумажников. Эту добычу я рассматривал, как трофей взятый в бою, так что моя совесть спокойно спала. Документов у них с собой не было. Подсчитывать свою добычу прямо здесь я не стал, положил оба кошелька в наружный карман куртки и, повернувшись к женщине спросил её:

— Вы здесь останетесь или вас проводить?

Женщина, пребывавшая до этого в ступоре, очнулась и сказала:

— Вас найдут и убьют. У них тут целая шайка промышляет, и полиция их не трогает. Зря вы в это дело ввязались. Ничего бы они со мной не сделали. Деньги бы отобрали, ну побили бы.

— Ну, вы же просили помочь вам? Или это мне послышалось?

Я взял её под руку и повёл обратно в здание автовокзала. Главный выход обнаружился с противоположной стороны. Когда мы вышли на свет, я разглядел её. Это была молодая женщина с ярко накрашенными губами и взглядом, который говорил о том, что она представитель древнейшей профессии во всех мирах, где живёт человек. Я сразу понял, что она проститутка, только ещё неумелая. И взгляд у неё выдавал эту её неумелость.

— Ты что, недавно работаешь? — поинтересовался я.

Она кивнула.

— Где клиентов принимаешь?

— Дома.

— Тогда пошли, я тебя снимаю.

— Я дорого беру.

— Ну, хорошо, сколько ты берёшь?

— Двадцать долларов. В час, — добавила она быстро.

— За ночь сколько возьмёшь? А то мне все-равно где-то ночь провести нужно.

Она замялась, было видно, что её жадность боролась с остатками совести, не позволявшими ей взять с меня хотя бы одну гривну.

— Если тебе только переночевать, то я с тебя ничего не возьму, — сказала она, наконец, приняв решение.

— Но, тебе же это не выгодно. Давай придём к компромиссу. Я заплачу тебе за ночь полсотни долларов, но спать буду один.

— Я что, такая страшная? — неожиданно обиделась она.

— Да, нет, просто я не люблю секс без любви, — скаламбурил я. — Это все-равно, что с резиновой куклой переспать.

— Я не кукла, я честно отрабатываю, клиентам нравится.

— Тогда ты мне просто ответь, ты меня переночевать пустишь или мне в другом месте счастья попытать?

— Я же сказала, ночь без секса для тебя бесплатно.

— Как скажешь. Ты далеко живёшь? Может возьмём такси?

— Если ты платишь, то поедем на такси.

— Тогда пошли.

Я подставил ей локоть, она взяла меня под руку, и мы пошли на стоянку такси.

— Тебя как зовут? — спросил я её.

— Эльза.

— Ты, что, немка или еврейка?

— Полька.

— И что делает полька в ДНР?

— Ты неправильно меня понял. Я полька по происхождению, а так-то я родилась в Украине, в Донецке, оказалась случайно. Искала работу и нашла её здесь, а потом меня выгнали, и я осталась без гроша в кармане.

Она разволновалась, и я применил к ней успокаивающую магему, мне сейчас только истерики от неё не хватало.

Мы вышли через главный выход прямо к остановке такси. Почти сразу к нам подъехал огромный чёрный джип. Я наклонился к приоткрытому окну и спросил водителя:

— Меня возьмёшь, с подругой?

— Ну, не фига себе. Сколько ты весишь?

— Сто пятьдесят восемь килограммов.

— Двойной тариф. Если согласен, то полезай.

Несколько минут мне потребовалось, чтобы разместиться на заднем сидении. Эльза села спереди.

— Куда едем? — спросил водитель.

Моя спутница молчала. Я, изображая её парня, спросил:

— Дорогая, так мы едем к тебе или ко мне?

— Не, ну что за дела? — возмутился водитель, — давайте решайте быстро или выходите.

— Ну, что, Эльза, — спросил я её, — мне выходить?

— Нет, нет, едем ко мне, — решительно сказала она и, повернувшись к водителю, чётко назвала адрес.

Через двадцать минут мы остановились.

— С вас 350 гривен, — сказал водитель, — как и договаривались, с вас по двойному тарифу.

— Так договорились же, чего ещё говорить-то, — пробурчал я, протягивая ему две розовых банкноты с Лесей Украинкой.

— А вы не знаете, — спросил я его, отмахиваясь от сдачи в виде фиолетовой банкноты с бородачом, — какой сейчас курс гривны к доллару?

— Вчера был 25 гривен за доллар.

Я поблагодарил и полез из машины. Мы стояли около стандартной многоэтажки. Эльза была ниже меня на голову, и потому смотрела на меня, задрав голову вверх.

— Как тебя зовут? — спросила она.

— Максим.

— Скажи, Максим, ты их убил?

— Да, Эльза, иначе они убили бы меня. Я защищался.

— Спасибо тебе, Максим, за то, что заступился за меня, рисковал своей жизнью. Но, ведь они были не одни. Там же их целая банда, и они рано или поздно найдут меня и отмстят. Ты-то уедешь, а что будет со мной?

— Давай поговорим об этом у тебя дома, а то холодно что-то и кушаться хочется и переночевать негде.

Эльза выдавила у себя на лице слабую улыбку, и мы пошли к дому.

— Насчёт покушать, хочу тебя предупредить, что дома еды нет.

Я остановился.

— А вот раньше ты не могла сказать? Где сейчас можно еду купить? У вас есть ночные магазины?

— Есть. Один из них совсем рядом.

— Веди, — сказал я ей, — и расскажи немного о себе.

— Что рассказывать?

— Ну, где ты родилась, где училась, кем ты здесь работала и почему тебя с работы уволили.

— Зачем тебе это?

— Ну, мне всегда было интересно, что приводит женщину на панель.

— У каждой из нас своя история.

— Вот я и хотел бы выслушать твою.

Она резко остановилась и повернулась ко мне, внимательно глядя мне в глаза.

— Праздное любопытство?

— Можно и так сказать.