Почему я дал добро на эту идею? А все потому, что Варна целенаправленно призналась, что не знает, как ей сделать управление роботом и одновременно, питание. Но все было слишком… жестко. На мой вкус.

Мы остаток вечера провели в беседе и заверили Антона Валерьевича о том, что, если он действительно сможет помочь создать такую «коробку», он увидит наше творение.

— Ты считаешь, что мы правильно все сделали? — я и Наташа ехали в сторону ее дома, — Все же, это можно приравнять к тому, что еще один человек узнает тайну.

— Судя по безумию в его глазах, это то, к чему он всю жизнь стремится. А если у тебя действительно получится впихнуть душу убитого тобой врага в робота, чтобы он стал автономным, повесить ему ограничители, то… Дим, это такой прорыв в технологиях. Понимаешь?

— Понимаю. Но это только в коммерческих целях. Пускай добывают макры. И не более.

— Но в военной инфраструктуре…

Я обернулся на девушку и в очередной раз покачал головой. Ответ мой, она знала. Никакой военной промышленности. Я не буду спонсировать и создавать предметы с использованием моих макров для ведения войны или убийства других людей и магов.

До ее дома мы проехали в абсолютной тишине. На прощание мы долго не разлипались на крыльце, и в конечном итоге, я в очередной раз отказал войти.

— Еще не время, — поцеловал на прощание, поправил шарф и сел обратно в машину.

Утро выдалось отвратным. Если не учитывать момент того, что на кухне творился какой-то лютый трындец, не считая шума и криков, у меня в комнате треснуло стекло от первых заморозков. Дубак был слишком чувственным для меня и моей и без того, плохо отапливаемой комнаты.

Озябнув до такой степени, что с бормотанием пулей вылетел в душевую комнату, я искренне и достойно матерился. Выпуская «пар» в воду.

Не помню, правда, откуда я знаю или же, слышал, что весь негатив нужно выпускать в воду, но именно этим я и занимался, до тех пор, пока в душевой не стало на одного человека больше. Но к несчастью Альбины, которой я вообще не касался и относился посредственно, она попала под горячую руку.

Пришлось извиняться за общим завтраком, а также выслушивать спор между приехавшей Жанны и Елены, которые как кошка с собакой сцепились из-за хрен пойми чего. До меня доносились лишь обрывки фраз, когда они шипели друг на друга. Уловив на себе вопросительный взгляд старика, понял, что он тоже, нихрена не понял.

Но на этом все не закончилось. Как только яичница была проглочена, а я собран в академию, как никак, понедельник день тяжелый, в дверь постучал Василий, который одними жестами сообщил, мол, машина не заводится.

— Но ты же приехал!

В ответ кивок.

— И заглушил?

В ответ кивок.

Не сказать, что он блистал умом, но с учетом того, что при минус пяти здесь машину дохнут, я бы на его месте этой хренотенью, как заглушить в целях экономии — не занимался. Пришлось идти и колдовать. А это, да, я умел.

Закутавшись в шарф и с некоторой иронией во взгляде, глянул на Альбину, и мы, втроем, поплелись открывать капот. На счастье, Василия и на счастье… пожалуй, мое, я увидел утечку энергии тепла в моторе, и чуть подправил ее, после чего мотор заработал как часики.

Восторгов в лице водителя было много, а я же, просто выполнил то, что заточил до идеала — управление энергией.

В целом, путь до академии прошел без происшествий. И уже там, все пошло не так, как хотелось бы.

Нет, конечно же, я всячески избегал конфликтов по сей день, но на этот раз…

Группа студентов из Новгородской магической академии вели себя весьма вызывающе в общей столовой. Я, в компании изнуренной тренировками Воробьевой, приперся на обед после третьей пары, и сказать, что мы были только по внешнему виду — замученными, значит, не сказать ничего.

Началось все с малого, один из студентов, по случайному совпадению мой будущий противник, позволял себе весьма колкие выражения в мой адрес. На конфликт я не шел до победного, но, когда эта тонкая грань была нарушена, и мое нутро полезло наружу, начался настоящий ад.

И нет, я не был участником этого движения.

За последнее время, я немного сплотился со студентами курса Альбины, которые весьма лестно отзывались о моих поединках. Да, определенно, я был сильнее каждого из них, только учитывая две моих активные специализации и одну, тайную.

И именно они, встали на защиту моего имени, устроив потасовку. Я лишь, участвовал из-под тишка, то и дело помогая прыщавому Антошке, вырубать очередного соперника. При общем количестве дерущихся, два против шестерых, Альбина и этот самый Антошка размотали всех, в том числе и мою будущую жертву, с кем мне придется столкнуться завтра утром.

Все это время, пока они дрались, я вытягивал из каждого ману, а точнее, энергию, в огромных масштабах. Это не могло было быть не замечено студентами Новгорода, однако, найти причину этого они бы не смогли.

Разнимал всех ректор, своим громогласным голосом. Также, отметить заслуги «наших», он не мог, но гордость в его глазах читалась.

Альбина, понимая, за счет чего она выиграла, лишь коротко кивнула головой, что заметила Катя.

— Что, парочка поссорилась? — съязвила она, поворачиваясь в свою тарелку.

— Типун тебе на язык, Кать, — парировал я, — Между нами ничего нет и быть не может. Запомни это наконец.

Я не вводил ее в курс событий, и так же — не собирался этого делать в будущем. Все же, судьбу Альбины решает лишь случай. Как и нахождение ее личности в моем обществе.

Продолжилось послеобеденное время на разборе полетов, где я был вызван в роли жертвы. Никогда не любил, чтобы меня отчитывали, но Мамзелькина решила, что все беды из-за меня. Мол, натравил старшекурсников на беззащитных первокурсников Новгорода. Сама она, конечно, в свои же слова не верила, но показательную порку решили начать с меня.

Извиняться я не стал, а некоему Борису сообщил, что завтра на поединке уже разберемся, кто прав, а кто нет.

Последнее занятие прошло весьма дружелюбно. Мамзелькина, понимая, что я затаил небольшую обиду, разбирала мой последний бой. Всячески при украшала мою значимость, мою ловкость и мой интеллект. Попытка была засчитана, однако, не любил я все это.

Но в конце занятия она все же остановила меня у самого выхода.

— Воронцов, задержись на пяток минут.

Коротко кивнул Кате в знак «до завтра», развернулся и приблизился к старухе за трибуной. Она тяжело дышала и смотрела своим мутным глазом куда-то через меня, но вскоре, заговорила:

— Завтрашний поединок пройдет на втором слое изнанки.

Я не сразу понял суть проблемы, а когда она повторила это еще раз…

— Почему на втором? На первом же дрались!

— Более того, поединок будет на городской арене, а не у нас.

— Почему?

В ее лице невозможно было прочитать самомнение, горечь или что-то еще, но вот по интонации она определенно была взволнована.

Суть была в следующем. Инквизитор, который до этого открывал врата на первый уровень, сегодня, буквально три часа назад, был убит. Тело было обнаружено сегодня днем в молельни, со следами черной слизи в глазницах и еще теплой кровью.

— Проблема не только в том, что у него единственного в нашем городе есть разрешение открывать проходы в стенах академии, а в том, что повторяется история Маргариты Вертихвостиковой. Не знаю, правда, с чего власти решили, что почерк тот же, но все же…

— Так, у Марго же тоже была черная слизь.

— Она была сама, этим магом, а это…

Я немного разочарованно покачал головой. Нет, Мамзелькина определенно не в курсе всех событий, и мне нужно контролировать то, что я говорю, чтобы не сболтнуть лишнего.

Итог был один, одну восьмую финала в любом случае проводят на более серьезном уровне изнанки, но теперь, это будут не стены академии, где арена была подготовлена, а городская. А это означало только одно, будет слишком много зрителей. Чего бы я ой, как нехотел.