Его бледное лицо даже порозовело – он упивался зрелищем, на время забыв о гостях. А Вадиму стало жаль «мышек» – бедняжки ещё не поняли, с кем связались. Уж Адам надолго отобьёт у них охоту к подобным играм.

Внезапно к пульту скользнула Эва, безошибочно ткнула пальцем – экран погас.

– Ну зачем? – с обидой спросил Орест. – Только собрался записать!..

– Зачем?

– Милая, каждому свои радости. Я ж не виноват, что…

– Хватит с меня одного наблюдателя! – отрезала Эва, и юнец беспокойно зашевелился, вместе с креслом сдвигаясь под защиту Вадима.

«Востёр парень, – оценил тот. – На его месте и я бы держался от Эвы подальше!.. Вот на своём я оплошал».

Эва снова коснулась пульта, и на экране появилась длинная комната, где вокруг разделочных столов хлопотали опрятные миловидные женщины, смутно напомнившие Вадиму Алису.

– Разовая обслуга, – пояснил Орест. – Набраны из особо доверенных – в основном жёны управителей среднего уровня, не оставляющих надежды подняться выше.

– Их не трогают? – спросил Вадим. – В смысле… – Он замялся, подыскивая слово.

– Иногда, – Орест посмотрел на него с интересом. – Обычно с обоюдного согласия – это ведь тоже шанс. Кстати, мужья не возражают. – Он бледно улыбнулся: – На эту тему у меня обширная коллекция записей. Не желаете взглянуть?

– А что, – осведомился Вадим, – наблюдать за теми, кто это смотрит, и вправду интересней?

Юноша пожал узкими плечами, ничуть не обидясь.

– А хочешь подсмотреть, как этим занимаюсь я? – внезапно спросила Эва. – Может, и записать, а?

Паренька даже пот прошиб от такого поворота.

– Весьма… – Орест сглотнул и поправился: – Очень хочу.

– Но вот беда: я рабски завишу от этого ужасного человека (юноша с недоверием покосился на Вадима), от этого деспота, от этого…

– Будет врать-то! – не выдержал и Вадим. – Кто тебе чего запрещает? Да и проку в таких запретах! – Он безнадёжно махнул рукой.

– А ты делаешь это не словами, – сказала женщина. – Даже не взглядом. Ты просто отворачиваешься и уходишь. Как смеешь ты уходить! – гневно топнула она ногой. – От меня!..

С усилием ведьма притормозила и заключила почти спокойно:

– Короче, без его дозволения я целомудренна, как монашка. И, честно сказать, такого позволения он дать не может, ибо тогда перестанет быть собой. А на что мне не он, верно?

– Похоже, вы меня дразните? – спросил Орест. – В такой замкнутый круг не втиснуться даже с моими мощами!

– Кто может определить границы допустимого компромисса? – с улыбкой сказала Эва. – В конце концов, я монашка лишь с другими, но не с этим бессовестным собственником. И ты б видел, что мы вытворяем!..

– Но ведь не увижу? – тоскливо возразил наследник.

– Кто знает? – повторила женщина. – Если стену нельзя перепрыгнуть, к ней ставится лестница. – Смышлёный юноша навострил уши, а она продолжала с той же усмешкой: – Предположим, мы снимем это на плёнку – для себя, естественно. Потом сами и смонтируем, для пущего эстетизма. А затем сия фильма – конечно, нечаянно! – попадёт на глаза ещё кому. Разве в этом такой уж грех? – Эва вызывающе рассмеялась. – А если на другую чашу весов положить весомую цель, и чьи-то робкие надежды, и чьё-то болезненное чувство справедливости, и жалость сильного к слабым, а одарённого – к обделённым… Заметь, речь идёт не о предварительном сговоре, не о взаимоунижающей сделке! Всё на доверии, при полной свободе воли для всех. И после каждой ступеньки возможен обратный ход. Кроме, разумеется, последней.

– Да, – со вздохом признал Вадим, – по этим ступеням можно и на небо взобраться – по аналогии с «дорогой в ад». Но цель должна быть очень весомой!

– Кто же спорит?

– Всё, что пожелаете! – заверил юноша. – В чём вы нуждаетесь?

– Всё-таки ты не понял, – сказала Эва. – Люди подобного склада, – она кивнула на Вадима, – не нуждаются даже в признании. Они лишь делятся, а взамен не берут ничего.

– Тогда он выбрал не лучшее место, чтобы одарять, – заметил Орест. – Во-первых, очень немногим здесь вообще что-то нужно, кроме самых…

– Довольно и одного страждущего, – перебила Эва. – Тебя. Разве нет?

– Ну, – слабо улыбнулся юнец, – как раз я потребитель по высшему разряду, гурман – можно сказать, венец здешней эволюции паразитов!.. Однако вам-то я к чему? Не собираетесь же меня выкрасть?

Женщина бросила скучающий взгляд на Вадима, уступая инициативу. Как и обычно, её хватило только на разгон. Что ж, лишь бы не пыталась повернуть на полном ходу – в самый неподходящий момент!..

– Ты только гурман? – спросил Вадим. – Или наркоман тоже? Наверно, не хватает новых впечатлений, скучища? Так у нас их в избытке!

«Их есть у меня!» – прибавил он мысленно. Но в избытке ли?

– И вы раздаёте их направо и налево? – Орест недоверчиво покачал головой. – Чего я научился бояться, это подарков: обычно они обходятся дороже покупки.

– Хорошо, перейдём на деловые рельсы, – легко согласился Вадим. – Что тебя интересует: качество товара, стоимость дозы?

– А образец у вас есть? – с готовностью подыграл юноша.

– Ещё бы! – Из кармана обтягивающих брюк Вадим выудил дискетку, прихваченную будто по наитию. – Хочешь попробовать?

– Вон туда, – показал Орест на компьютер и достал из-под сиденья дистанционную клавиатуру, на удивление крохотную, как раз под его тонкие пальцы. Но едва промелькнули по экрану первые чужеродные твари, больше похожие на бредовые видения, как Эва скользнула к компу и забрала дискетку.

– Начинается торг, да? – спросил Орест, с сожалением отрывая взгляд от застывшего на экране чудища. – Они настоящие, вы гарантируете? А то на Западе сейчас такое снимают!..

– Это не чучела-роботы, будь спокоен, – сказала Эва. – И не компьютерная подделка – всё без обмана! Если захочешь, можем свести с живыми.

– С такими вот? – Юноша содрогнулся. – Лучше не надо!

– А много ты знаешь о крутарях? – спросил Вадим, настраиваясь на жертву «всеми фибрами» и со стыдом сознавая, как мало у неё шансов отразить атаку. – Представляешь, каково после Крепости, этого стоялого болота, в котором всё предопределено на годы, окунуться в совершенно иной мир, где жизнь бурлит, где каждый день что-то меняется, где в открытую сталкиваются интересы и амбиции! А видел ты их боевые разборки, их поединки на мечах или массовые колёсные баталии, их погони, наконец?

– Думаете, я не накушался этим в боевиках? – неуверенно возразил Орест. – А поединки… Что ж, есть и такая штука, как рестлинг!

– Сравнил! – фыркнул Вадим. – Там всё делается на потребу, простенькая игра в экстрем-жизнь, имитация бега по краю…

– Знаете, если сцена исполнена со вкусом, даже я предпочту подделку оригиналу, – продолжал упорствовать юнец. – «Сделайте мне красиво», да! А смаковать настоящую кровь, увечья, трупы – по-вашему, я садист? И дерутся вживую не так эффектно – уж я насмотрелся!..

– Значит, ты не видел настоящих бойцов, – сказал Вадим. – Лучшие из крутарей-мечников по зрелищности обставят любых каскадёров. Настоящий бой – это ведь тоже искусство, хотя страшненькое. Ну вот представь, будто воскресли былинные богатыри…

– Снова шутите, да?

– Хорошо, я подброшу тебе плёнку – можешь крутить её на всех скоростях, при любом увеличении. И если сумеешь придраться хоть к чему-то…

– А если нет? – спросил Орест. – Чего вы потребуете в обмен на кусочки вашей Истины, прекрасной и ужасной?

– Баш на баш, – сказал Вадим. – Так получилось, что мы лучше знаем мир крутарей, чем верхние этажи Крепости. А ты шатаешься по ним давно и отсутствием любопытства не страдаешь. Почему не обменяться знанием?

– Как интересно! – неожиданно оживился юноша. – Выходит, вы пробрались сюда шпионить. А если я вызову гардию?

– Тогда ты увидишь, как дерутся настоящие крутари, – но только раз.

– Перед смертью, да?

– Боже упаси!.. Из нас никто тебя пальцем не тронет.

– Хм… А не из вас? – сразу же спросил Орест.

– Не гарантирую. Видишь ли, я ненавижу Крепость (по многим причинам, не только личным), однако пробрался сюда не «шпионить», поскольку не работаю ни на кого, – а как раз за истиной. Но если кто-то захочет её утаить, то наверняка попытается обрубить торчащие нити.