– Я бы рискнула, – кивнула девочка. – Но капитан – ты.

– Значит, не хочешь делить ответственность?

– А будто ты позволишь!..

Усмехнувшись, богатырь перебросил на антиграв почти все чары, оставив лишь минимальный заслон с боков. И сразу люди на палубе ощутили жар, исходящий от огненного варева. Но терпеть можно было вполне. И эту опасность оставили позади. Какая станет следующей?

– Что-то еще грядет? – спросила Мишка, конечно же, подметив его напряженность. – Ну не томи!

– Вон, – вытянув руку, Светлан показал на странные платформы, выплывающие из темных туч. – Теперь нам и антракта не дали. Вернее, акты пыталась совместить, но мы их таки разделили.

Платформ набралось шесть, и каждая была в половину летучей лодки, а в воздухе поддерживалась реактивными струями, заодно используя их для движения. Но самое занятное, что летуны оказались живыми тварями, как и шестиноги, предназначенными для транспортировки.

– Последний бой, а? – произнесла девочка. – Или всего лишь очередной?

– Нам бы до солнца долететь, – сказал он, поглядев вверх. – Уж там эти твари отстанут… наверно.

– Там-то – наверняка! – фыркнула ведьма. – Там и нам крылышки опалит.

Развернувшись в широкий строй, пятерка монстров наплывала на кораблик, а на их плоских спинах мельтешили коренастые существа, явно изготавливаясь к абордажу.

– Черт, да что это такое? – пробормотал богатырь. – Летающие дредноуты?

– А он как будто бы из последних сил, – сказала Мишка, бледно улыбаясь. – Или это уже не он?

Без сомнения, это тоже были Пропащие Души, но как бы четвертый подвид – считая привычных уже всадников, трехногих прыгунов и четырехруких колоссов, с легкостью прошибающих стены. (Или правильней назвать это родами войск?) От остальных нынешние отличались мелким сложением и совсем уж несусветным проворством, а вместо нагинат или широких секачей сжимали в руках копья с гибкими древками и длинными наконечниками, похожими на короткие мечи.

– Мишель, Анна – в каюту! – скомандовал богатырь. – А вы, парни, пока можно, стреляйте, и лучше – залпами. Уж не знаю, будет ли толк.

Дредноуты накинулись на судно, точно стая касаток, атакующая кита. Носились они много быстрее лодки – даже если бы ту не тормозил груз в сотню человеческих тел. К счастью для людей, летающие платформы не умели тормозить, а тем более зависать в воздухе. Одна за другой они сближались с корабликом, проходя вплотную к нему, а жуткие их команды раскручивали стремительные схватки, с ловкостью чудищ перескакивая на чужую палубу и стараясь напакостить побольше. Нарываясь на отпор, столь же лихо убирались обратно, прыгая точно кузнечики, – чтобы через пару минут наброситься опять, совершив новый круг.

Собравшись с духом, Светлан задвинул боль в дальний угол сознания, стараясь забыть, насколько сейчас опустошен, и при первой же стычке прыгнул к краю борта, приняв на себя тяжесть начального натиска. Снова засвистели его мечи, рассекая жесткую плоть, срубая наконечники копий. Против него плясали заостренные жала, отыскивая прорехи в мерцающей обороне, но пока – без успеха. К богатырю тут же пристроился Синдбад, странными ухватками и нечеловечьей легкостью движений наводивший трепет на монахов, – вероятно, призраку вспомнились давние абордажи. (Кем же он был все-таки: купцом, авантюристом, пиратом?) Чудищ, пытавшихся прорваться в обход, Светлан пинал ногами, сбрасывая вниз, и те падали к бурлящему вареву, через секунды растворяясь в огне, – летать они все ж не умели.

Эти Пропащие были мельче людей, но двигались втрое быстрей, с легкостью уворачиваясь от мечей и даже стрел – если успевали их замечать. По скорости лишь Светлан да еще, возможно, Синдбад могли с ними соперничать, а прочие защитники корабля годились только, чтобы добивать подранков. Но если мимо богатыря прорывался не слишком калеченный, меченосцам приходилось тяжко, ибо начиналась игра в одни ворота. В лучшем случае им удавалось задержать коротыша, падая под его ударами как снопы, – пока отставшего от дредноута убийцу не приканчивал Светлан. А через десяток секунд все начиналось снова.

Экипажи дредноутов редели с каждой атакой, но еще быстрей теряли бойцов монахи – хотя дрались отчаянно, выкладываясь без остатка. Прошло лишь несколько минут, а более половины меченосцев уже валялись на палубе, едва не плавая в своей крови. Светлан с ужасом предвкушал, как останется на палубе один. А если хотя б один Пропащий прорвется в каюты? Он же натворит там такого!..

– Перекрой вход, – велел он Синдбаду после очередного раунда этих высоких встреч. – Здесь я и один справлюсь.

Безмолвно призрак скользнул к двери, перед которой уже маячил Ле Сан, где-то разжившийся длинной шпагой и больше не выглядевший изящным, даже словно бы прибавивший в размерах. Ну, эта парочка за себя постоит!

А богатырь, вдруг поддавшись порыву, в громадном прыжке перелетел на платформу, как раз надвигающуюся к кораблю, и закружил по ее центру, щедро рассыпая удары и пинки. Пропащим с их дальнобойными пиками очень не понравился такой бой – им пришлось отступить к самым краям, где даже отбитый удар был чреват падением.

И когда дредноут сблизился с судном, из всей команды уцелело трое. Об абордаже они уже не помышляли и победить вряд ли надеялись – только и могли, что продержаться, пока богатырь не скакнет обратно. Но когда он это исполнил, в живых остался один – самый ушлый или самый везучий. Впрочем, остальных Пропащий пережил на секунды. Приземлившись на палубу, Светлан подхватил копье, оброненное кем-то из прежних его жертв, и с разворота послал вдогон – конечно же, не промазав. А эта тупая тварь, живой дредноут, дальше поплыл порожним – точнехонько по прямой, забыв про положенные круги. Интересно, он хотя бы кормится по своей воле или будет лететь, пока не издохнет?

Но пять других платформ продолжали свою карусель, и на них еще хватало копейщиков. Оглядевшись, Светлан начал было разгон, чтобы сигануть на следующий дредноут, уже спешивший возобновить бой, – но тот вдруг вильнул в сторону, круто поменяв намерения.

Новая тактика оказалась удачной – проблема в том, что второй раз такой прием вряд ли сработает. Кто бы ни управлял летучей стаей, он не был глупцом и на одном месте не спотыкался дважды.

Зато Светлан сейчас вполне мог споткнуться. Или даже рухнуть. Пожалуй, это было его последней вспышкой – впечатлившей врагов и воодушевившей соратников. Усталости он по-прежнему не ощущал, однако в любой миг мог застопориться, словно авто, у которого кончилось горючее. Или, точнее, вернуться к прежней своей силе – с поправкой на изменившиеся габариты. Наверно, и тогда он останется силачом, но отнюдь не богатырем.

Все еще живой д'Адуи осипшим голосом выкрикивал команды, наново выстраивая сильно поредевший отряд. А невдалеке от кораблика Пропащие формировали свой строй, сомкнув боками сразу три громадные птахи, будто решили идти на таран. Чужаков тоже убавилось, но, соединив команды, они легко прорвутся в обход богатыря – его просто не хватит на всех врагов. К тому ж две другие платформы явно готовились ударить с тыла, подгадав момент. И если этот массированный штурм пройдет без задоринки, монахов истребят вчистую… а затем и монашек. Ведь учуяв людей, Души станут прорываться сквозь палубу, взламывая доски, – и уж тогда им не заступишь путь… Черт, что же делать?

И вдруг сквозь туман донеслась бодрая ругань, показавшаяся Светлану знакомой. То есть, понятно, не сама ругань… Ну конечно, это россичи! Они-то откуда тут?

А из грозового облака, прямо за спинами Пропащих, уже на всех парах выносилась «Лаура», и с ее бортов густо летели дротики, причем почти каждый находил цель. Вот россичи умели справляться с нечистью – не богатыри, ясное дело, но уже вышли за грань. Вдобавок они явно приняли какой-то допинг, чтобы ворочаться пошустрей, и в самом деле почти не уступали Пропащим в проворстве.

– Стреляйте, стреляйте! – велел Светлан оставшимся меченосцам. – Это лишь подмога, а не смена.