Рассмотрев всё, он так же осторожно вышел из комнаты и без спешки стал подниматься по лестнице, этаж за этажом. В принципе, разумней было б отсюда убраться, пока не нагрянули блюстители (не всё ж им под юбки заглядывать), – но это в принципе.

Своего красавца Вадим догнал лишь на крыше, возле самого края, – дальше убегать было некуда. В отличие от удалых стрелков, сложением и обликом смахивавших на типичных трудяг, этот оказался упитан и наряден, будто добропорядочный управитель, – что отлично просматривалось под прозрачным дождевиком, по самый капюшон забрызганным кровью. Недавнее возбуждение ещё проступало наружу крупной дрожью и учащённым дыханием, а круглое лицо под аккуратным пробором выглядело не столько свирепым, сколько оскорблённым, словно бы вмешались в его интимные дела. (Неслыханная бестактность!) Сыпавший с низкого неба дождь смывал с плаща багровые пятна, но вот с зажатым в руке безумца тяжёлым секачом, даже и отмытым, могли возникнуть проблемы. Он только казался заимствованным из кино, зато рубил с полным реализмом. И всё же лучше секач, чем дробовик, – иначе пришлось бы возвращаться за игломётом.

Остановившись напротив, Вадим потянул из-за пояса нунчаки. Он не терпел психопатов, а этот уродец и вовсе выпадал за круг подобия (при том, что Жофрей, например, входил). Изо всех сил Вадим старался не поддаваться тёмным страстям, однако свежая кровь «вопияла о мщении», а перепоручить его было некому: даже Шершни убрались. Хорошо хоть, Вадим не видел жертву живой – а если то была девочка? Ведь сколько крох уже погибло!

Ещё Вадим пытался понять, отчего управитель так похож на людоеда Митреньку. Ещё один отпрыск отца Серафима? И сколько ж тот наплодил таких уродов! Или у маньяков повышенная Текучесть, а похожими их делает общее дело?

Он так и не придумал, что делать с маньяком, когда тот сам кинулся на него, отчаянно замахиваясь секачом. Безумие придало ему стремительность и мощь, вряд ли свойственные в обычной жизни, а вот с координацией вышла промашка. Вадим только отвёл цепом опасный взмах и тут же сдвинулся с линии атаки – больше из брезгливости, чем по надобности. При этом совсем забыл (как бы забыл), что и сам стоит недалеко от края. И потому удивился, услышав истошный вопль, а затем увидав, как за бордюрчиком мелькнули подошвы добротных ботинок. Заглядывать за бордюр Вадим не стал – довольно и того, что различил отвратительный глухой шмяк, с которым тело впечаталось в асфальт. Весёлый выдался вечерок, ничего не скажешь. А уж выходные!..

Спустившись к колёснику, Вадим выкатил его на шоссе, по-прежнему пустынное и теперь окончательно промокшее, тихонечко поплюхал домой. Блюстители на виду так и не появились. Видимо, посчитали, что ночные художества их не касаются: была, мол, охота подставляться под пули да секачи (тем паче под молнии) – довольно с них и надзирательских функций. Действительно: ну прирезали «ещё одну шлюшку» – делов-то!..

Всё-таки странные нынче пошли маньяки, – вяло рассуждал Вадим, петляя по разбитому асфальту. – Раньше они как будто в стаи не сбивались, бродили поодиночке. А тут, невзирая на кастовую принадлежность, нате вам! Пара трудяг и управитель – хороша компашка! Что ли и впрямь из бывших охотников – на прежние развлечения потянуло? Уж не ради ли выживания они сплотились, и что ещё могло их сблизить? А в общем, не так далеко ушли они от благостного дяди Проши: разве добыча покрупней да круг подобия – уже. Такое ощущение, будто город и вправду сдвигается в безумие. Постепенно, шажок за шажком. А жалкие психи – только издержки грозного процесса. И куда он нас заведёт?

«А ведь неспроста две линии моего частного расследования сегодня сошлись в точку! – вдруг подумал Вадим. – У этих ребят есть общее – помимо того, что те и другие за последнее время утомили меня до чёртиков. А где-то рядом притулились Мстители, избирательные убийцы, эти непостижимые и кошмарные Псы Господни, пожирающие грешниц из этических, видимо, соображений. И далась им плоть именно блудниц – у неё что, иной вкус? Мало нам было Потрошителей!..»

Наверное, сегодняшняя акция тоже не обошлось без «пророка» Серафима, как раз и предлагавшего поддержать кровавый почин Мстителей, сплотиться вокруг маэстро в священной и грозной ярости. А заодно выстроить из начинающих мясорубов новую пирамиду, раздробив сектантов на первичные ячейки, которые не так просто выловить, – по примеру старых большевичков, успевших наломать таких дров! Может, ополоумевший от вынужденной праведности старец даже присутствовал при завязке недавнего действа, самолично инициировав процесс, а дальше положившись на вдохновение исполнителей. («Вот уж этого – навалом!») Но если старикан и побывал там, то снова ушёл, не оставив следов, даже не проявившись в мысле-облаке Вадима, будто наловчился скрываться не хуже завзятых конспираторов. Н-да, призрак бродит по Крепости, и как бы он опять не наделал шороху!..

Вообще, «Серафим и К°» это пройденный этап, – сказал себе Вадим. – Пора разобраться с самими Мстителями. И с теми, кто за ними стоит. Вот с завтрашнего утра и займусь, – решил он, – благо понедельник. Неделька-то, оказывается, – тю-тю! Как говорится: «Завтра будет новый день – привет!»

Закатив двуколёсник в знакомый подъезд, Вадим вернулся к общаге и сквозь то же оконце проник внутрь: последнее время он наловчился взбираться по стенам не хуже Джеки Чана – и практики хватало. С минуту постояв под холодным душем, только что не шипевшим на его коже, Вадим наконец обрушился на постель и почти сразу заснул, до лучших времён отстранившись от всех сегодняшних впечатлений.

Последнее, что он ощутил – мягкие лапки Жофрея, осторожно укладывавшегося у него на груди. То ли котейка зябнул из-за потери крови, несмотря на пышную шерсть, то ли ему просто захотелось компании. И сквозь сон Вадим ещё долго слышал негромкое мерное урчание, похожее на похрапывания гномика.

Если судить со стороны, рабочая неделя началась для Вадима как обычно, и с утра до позднего вечера его понедельник прокатился, словно по наезженной колее, – Вадим даже на тренировку сходил, хотя за уик-энд нагрузился достаточно. К сожалению, Юльки там не застал, а впрочем, сейчас ему было даже не до неё. И в лаборатории, укрывшись в персональном закутке, и на пути в зал, стиснутый бормочущими потными телами, и даже ворочая центнеры железа, Вадим не отрывался от своих мыслей, получивших наконец должный разгон. Прежняя суета, служебная и бытовая, теперь окончательно утратила смысл, а отступать перед накатывавшей лавиной событий было уже некуда: дальше – пропасть.

«Я принимаю бой», – твердил Вадим, как заклинание. Этого вы добивались? Даже и один я сумею попортить вам кровь, пусть каплю-другую, – но больше вам не погнать меня по своему кругу! Это хуже смерти, а её, как выяснилось, я опасаюсь не слишком – во всяком случае, не той, которой вы можете мне угрожать. И потом, кто сказал, будто я один? Недовольных хватает, только оглянись. Пусть и не все готовы дойти до края, но даже временный спутник сокращает дорогу – а там, бог даст, пристроятся другие.

Но сперва надо разобраться с тем, что уже знаю: разложить по ящичкам, переварить, – а для этого не мешает слегка потянуть время. Поиграем, поиграем… Вообразим себя глубоко законспирированным агентом (на службе у будущего?), для которого главное – не выделяться. А потому пусть всё течёт пока обычным чередом.

Следя за собой и поглядывая вокруг, Вадим привычным маршрутом вернулся домой, в свою малогабаритную конурку, где у порога его встретил воспрянувший Жофрей, потягиваясь со сна и приветствуя беззвучным мявом. Наскоро Вадим покормил котейку рыбой, оставшейся от обеда, затем проведал на кухне мышь, аккуратно прикрыв за собой дверь, чтоб не увязался новый жилец. Ласковый-то он ласковый, однако потомственный хищник и в подвалах, наверно, не церемонился. Вообще, для полного комплекта здесь не хватает пса позубастей. (А вот про ящеров не будем – насмотрелись.)