– Ничего такого, что стоило бы…

Старший вдруг замолчал.

– Что? – сейчас же спросил крепыш.

– По-моему, ты слышал Кирину байку, – заговорил Роланд, – как этот ухарь катался на вертолётном хвосте. Ведь так, Тор?

– Чёрт! – воскликнул тот, машинально оглянувшись. – Думаешь, и сейчас он едет верхом?

– Это возможно, – сказал Роланд. – А как ты поступил бы на его месте?

– И что же делать?

– А ничего. Так или иначе, но мы его доставим. Может, этого Алекс и добивался?

Над этим стоит подумать, согласился Вадим. Иначе какой смысл во всей заварушке?

– Знаешь, слишком мудрёно, – возразил Тор. – В тот раз у парня была причина, а к чему рисковать сейчас? И как он мог пробраться к вертушке?

– А как он исчез на голом месте? – сейчас же спросил второй стрелок. – Раз – и нету!

– Ну, Сид, ты просто его зевнул – признайся! – с ухмылкой сказал крепыш. – А Урфин тебе поддакивает, по старой дружбе.

– Шутишь? Да я моргнуть не успел!

– Это называется: «в мгновение ока», – заключил Роланд. – Предположим, он сместился в «слепое пятно» – если такой фокус вправду работает. И так же пробрался к вертушке.

– И даже проник внутрь, – хмыкнул Сид. – Затаился в каком-нибудь шкафу, слушает нас и посмеивается.

Почти попал! – признал Вадим, невольно ёжась. А ведь недурную команду составил Алекс. По темпераментам, что ли, подбирал, как Дюма своих мушкетёров? Тор – флегматик, Сид – холерик, Роланд – сангвиник. К тому ж у всех рыцарские имена. Как пятого-то зовут – не Тристаном? Романтик наш Алекс. Или впрямь решил возродить рыцарство? «Старая, старая сказка» – но красивая!..

– Если он ещё и невидимка, ловить тут нечего, – ответил Сиду его напарник. – Как ты представляешь такую охоту?

– Спорим, уложу? – азартно предложил стрелок. – На звук подловлю, вслепую!..

– Если верить Кире, – усмехнулся Роланд, – он движется беззвучно, как призрак. Бог тебе в помощь!

– Таких живчиков лучше стрелять влёт, – сказал Сид. – Тогда никакие фокусы не помогут.

Впрочем, парень не был кровожаден – больше куражился. Опять же, азарт.

– Запасись гранамётом, – проворчал Урфин. – Не пробовал палить в Шершней? У них такие доспехи!..

А этот, кажется, говорил всерьёз.

– По последним данным, – сообщил Роланд, – их доспехи перешли к крутарям либо погребены под росским Дворцом. Так что Рою, похоже, каюк.

– Аминь! – добавил Тор. – Вот о чём не жалею.

– Всё-таки надо обыскать вертушку, – угрюмо сказал Урфин. – Мало ли?

«Бедняга, – подумал Вадим. – К такому имечку ещё и меланхолию – поневоле сделаешься подозрительным!»

– Велено доставить парня в целости, – напомнил Роланд. – Так что не будем дёргаться – пусть идёт как идёт. По словам Киры, он не агрессивен. Но если допечь, может стать опасным.

Аминь! – со вздохом подтвердил Вадим. «Пусть идёт как идёт». Объявляться раньше времени всё же не стоит.

Не глядя в иллюминаторы, он примерно представлял, куда летит, – может, считывал из сознаний гардейцев. К счастью, направлялась вертушка не в Центр, хотя и пересекла его недалеко от края. Пожалуй, скоро вниз.

– Говорят, Сид опять задирал Псов? – вдруг спросил командир.

– Кто – я? – изумился тот. – Ни единым словом! Разве только косо на них посмотрел. Я ж не виноват, что у них комплексы!..

– У них рефлексы, – поправил Роланд. – И лучше за это не дёргать.

– Ладно, – уступил Сид. – При следующей встрече с Псами буду отворачиваться и прикрывать лицо платочком – от них такая вонь!..

В салоне посмеялись, вполне сочувственно. Роланд тоже хмыкнул и, развернувшись, стал смотреть вперёд. А молчун-пилот словно и не слышал салонной болтовни.

Вертолёт уже снижался, заходя на посадку. Только его опоры коснулись площадки, как спецгарды посерьёзнели и собранно выгрузились, на всякий случай готовясь к худшему. Всё-таки выучка у них была отменной – врасплох не застанешь, если зауряд. Один за другим они исчезли в бетонном стакане, одиноко торчавшем по центру площадки, точно вход в бункер, и предусмотрительно заперли за собой железную дверь.

Чуть погодя машину покинул и Вадим.

Опять он оказался на крыше – такой же плоской, но куда менее высокой, чем в его доме. Прежде это здание было обычной школой, с положенными кабинетами, залами, стадионом, даже бассейном. Сейчас, видимо, оно оставалось школой (то есть и школой тоже), но уже не обычной: с зауженными в щели окнами, бронированными входами, капитально переоборудованной спортплощадкой. Каменный её забор теперь смахивал на тюремный, прибавив в высоте вдвое и разжившись рядами проволоки, протянутыми по верху. Официально заведение именовалось «сиротским домом строгого режима», но почему-то Вадим ни разу не встречал его воспитанников. Вот разве Кира?..

Решив не искушать судьбу, Вадим подошёл к краю крыши, где корпуса дома смыкались под прямым углом, и прыгнул с карниза на окно верхнего этажа, хорошо видное сбоку. Тотчас повернулся и скакнул ниже, уже на другой корпус, – такой трюк Вадим подсмотрел в каком-то румынском боевике.

Это окно оказалось открытым, и он проник внутрь, прислушиваясь к тихому дыханию, доносящемуся из глубины сумеречного зала. От прежних времён здесь осталась классная доска, вся испещрённая ножевыми ямками, и письменный стол, задвинутый в самый угол. В соседнем углу, возле двери, была устроена душевая, затянутая целлофаном. На другом конце комнаты, за шторой, помещалась роскошная кровать, попавшая сюда будто из другого мира. Остальное пространство занимали тренажёры, один другого забористей.

Прокравшись к кровати, Вадим увидел Киру. Как обычно, она спала голой, едва прикрытая простынёй. Осторожно Вадим подсел к ней, коснулся упругого плеча. Замычав, Кира развернулась, с недоверием уставилась на него. Затем вяло махнула рукой и снова уткнулась лицом в подушку. Вдруг вскинулась и опять вытаращилась на гостя.

Это до неприличия смахивало на сценку из «Иронии судьбы», но Кира не прикидывалась – по крайней мере, сейчас.

– Откуда ты взялся? – спросила она сипло. – Ты же мне снился!..

– «Материализация чувственных идей», – объяснил Вадим, цитируя уже другой фильм. – Слыхала о сих таинствах?

Девушка помотала головой, изгоняя остатки сна.

– Что, не дают выспаться? – сочувственно спросил Вадим.

– Только недавно смогла лечь, – пожаловалась она. – Со вчерашнего-то утра!.. Второй день Крепость трясёт – уж не твоя работа?

– Шершней, – кратко ответил он. – Но с ними разобрались – похоже, один «король» унёс ноги.

– Как и в первый раз, – напомнила Кира и сладко потянулась: – Вставать не хочется!.. Может, поучаствуешь?

И улыбнулась очень соблазнительно. Она была сейчас такой тёплой, уютной – прямо кошечка, pussy-cat. Даже пахла призывно: свежими соками, проступившими от грёз. Хотя у кошечек когти острые, а уж если войдут в раж!..

– Меня Алекс ждёт, – сказал Вадим. – Хочешь – поспи пока. Я ещё наведаюсь.

– Ну уж нет, – решительно сказала девушка, вскакивая с кровати. – Ещё чего!.. Кто-то же должен вас разнимать?

– Да мы не драчливые, – возразил Вадим. – Впрочем, подходи. Разговор будет нескучным.

– Через пять минут, – обещала Кира. – Только не заводись, ладно?

– А когда я заводился?

Босиком она устремилась к душевой, на бегу лягая тяжеленные мешки, подвешенные то там, то сям. А Вадим, с сожалением оставив девушку, отправился по длинному коридору искать Алекса. Сбоку проплывали двери, за которыми некогда «звенели ребячьи голоса». Теперь тут раздавались иные звуки. Хоть в этом нынешнему молодняку повезло: не мучают зубрёжкой. Прогрессивные методики, мудрые учителя – где это всё? Лишь по кино и знаем.

Конечно, он отыскал шефа в кабинете директора, предваряемом симпатичной прихожей. Как и положено, Алекс обзавёлся секретаркой, усадив возле двери, – улыбчивой мулаткой, сложённой как богиня. Её гладкое лицо, будто выточенное из чёрного дерева, являло образчик красоты, притягательной для всех рас. (Бывает и такое, как ни странно.)