– Она не знает, – подтвердил Эри. – Хранители укрыли это даже от нее.

Уколов юношу острым взглядом, Дан осклабился:

– Ну как же, ты ведь и сам почти бог!

– Беда в том, – со вздохом ответил Эри, – что боги оказались куда ближе к людям, нежели принято считать. Во всяком случае, это касается меня.

Непонятно как (может, по созвучию), но Дан ощутил боль – давнюю, острую, не проходящую. И ту же тоску после которой хотелось выть. Или как раз тоска произвела этот мираж? Черт, запутаешься тут!..

Бесшумно поднявшись, Эри переместился к окну и завороженно застыл, любуясь дождем, уже которую минуту продолжавшего низвергаться водопадом. Экий он все же впечатлительный!.. Впрочем, такого зрелища не сыскать в Империи. Жаль, за струями не разглядишь Лесную крышу, разглаженную сейчас до блеска, и бурные ручьи, стекающие по лиственным руслам в деревья-резервуары, точно в полноводные озера.

Хотя кто этих магов знает: а вдруг Эри видит все? Ведь он смотрит не только глазами.

– Кажется, я придумал способ дотянуться до Рэя, – сообщил Дан его спине. – Причем это вполне стыкуется с вашей методикой – так сказать, творческая доработка.

– По-твоему, сейчас стоит отвлекаться на Рэя? – спросил Эри, слегка повернув голову. – То есть потом-то он, конечно, станет опасным, если Империя войдет в силу.

– Плохо, что ты не знал его, – хмыкнул старший брат. – С другой стороны, лучше и дальше не знать. В своем роде это уникум. Уж насколько я эгоист, но до Рэя мне, как до абсолюта. Идеальная изоляция от среды – в том, что касается эмоций. Зато информация втекает без помех, зашоренности в помине нет. И сам сбалансирован на диво, а каждый блок сознания настраивается с легкостью, причем в полном диапазоне. Ей-богу, даже завидно! И если такое чудо вплывет в ваш раздрай и начнет все переиначивать на свой лад… Мало не покажется.

– Понятно, – молвил Эри. – И что за способ?

– Как видно, даже эта совершенная машина нуждается в корректировке. И он таки наследил тут, дал волю слабости.

– Представляю! – сказал младший не без опаски, словно бы не желал знать подробностей. Однако отвернулся от дождя на прежнее место, глядя с ожиданием.

– Понимаешь, у некоторых любовь принимает странные Формы. То есть они тоже привязываются, впускают за свои Щитные рубежи, но вот объектам это обычно не в радость. А иногда те огорчаются настолько, что даже умирают.

– Как в тот раз, да? – в упор спросил Эри, темнея лицом. Он что, замучил ее?

Вот теперь малыш определился в своем отношении к Рэю – разом и навеки. Из-за такой ерунды, надо же! – вздохнул Дан. Не-ет, с нашей чувствительностью надо что-то делать. Я и сам тогда расстроился до слез. Правда, я-то девочку неплохо знал.

– А ведь говорил, что научился прощать, – напомнил он.

– Только не такое, – отказался Эри. – Вот это уже – за гранью.

– Н-да, действительно, – пробормотал Дан. И оба, не сговариваясь, поглядели на девушку, безмятежно спящую между ними. А заодно вспомнили немало, каждый свое.

Все-таки Дан слишком размяк от всплывшей картинки, потому что призрак тотчас спросил:

– Похоже, тут личные счеты, да?

– Видишь ли, братик, – ответил Дан, усмехаясь без веселости, – когда поживешь с мое, чужих детей иной раз воспринимаешь как собственных. Хотя вообще я не ощущаю тяги к отцовству. А помнишь, как ты переживал из-за погибшего котенка?

– Забудешь такое, – поежился младший. – До сих пор слышу его голос. Ведь он звал меня – до самого конца. Словно это я был его родителем.

– Тогда ты поймешь. Конечно, многих покоробило бы такое сравнение. Но когда к зверям относишься как к людям, а не наоборот…

– Я понимаю.

– И потом, у меня к девочке долг. – Дан усмехнулся краем рта: – Еще один огрский предрассудок!.. Мне не следовало к ней привязываться, наверное, это и сгубило кроху. Не могу ручаться, но совпадение странное. Позже я выяснил: за ней приходил Родон – тот бесноватый Пес, что пытался расшатать Лес, и личный порученец Рэя. Честно сказать, сначала я решил, будто Родон… сам… Конечно, посчитался с ним сгоряча. О чем, впрочем, не жалею.

– Задрал, да? – спросил Эри с одобрением.

– Может, он и Волкодав, – ответил Дан, осклабясь. – Но Тигр оказался не по его зубам. Правда, разговорить Родона не удалось, он ведь впрямь бешеный… был. А может, из меня неважный дознаватель. Следовало обратиться к профессионалам, к тем же Псам.

Теперь младший покачал головой, возразив:

– Думаю, не стоило мараться.

– Затем картинка начала складываться, – продолжил Дан, – по пятнышку, по черточке. Но когда возникла определенность, Рэй успел улизнуть.

– Думаешь, успел? – усомнился призрак. – А может, просто поменял жаровню?

– Эксперимент покажет, – сказал Дан. – Хотя не верю я в высшую справедливость!

– Тут действует принцип: сделай сам. Кому-то ведь надо ее проводить?

– Так я же не прочь.

И оба ухмыльнулись, глядя друг на друга, точно на отражение.

– Ладно, а что за способ? – поинтересовался Эри. – Как ты собираешься добраться до Рэя?

Во-первых, у Найи полно родственников… сомнением призрак поджал губы, хмыкнул. Во-вторых? – спросил он.

– Ты ведь толковал про «банк душ»? Так вот, всех своих диланов, здравствующих и умерших… а теперь и некоторых огров… здешний Лес держит в себе, внутри своего исполинского сознания, раскинувшегося на весь материк, – этакие ментальные копии, даже как бы живущие внутри него, способные общаться меж собой и с живыми. Не знаю, можно ли считать это душами…

– Хорошая копия всегда накрепко связана с оригиналом, – произнес юноша убежденно. – Поэтому я и могу бреноситься сутью к своим подружкам, если меня отражают в точности. И таким же образом, наверное. Хранители вершат некоторые из своих чудес – когда накопленные знания об объекте превышают некий порог. Возникает связь, понимаешь? В пространстве открываются Окна. Одни люди забрасываются невесть в какие дали, другие возникают рядом неведомо откуда прорываются молнии…

– Значит, и Лесная матрица Найи в первом приближении может сойти за душу, – заключил Дан. – Это обнадеживает, да?

– Но твоей девочке потребуется привязка к месту, иначе ты не сможешь ухватить нить. Весь Лес – это слишком расплывчато. А подходящий мираж, чтобы она в него вселилась, я не сумею создать – не вспомнил еще и силы не накопил.

– А зачем мираж? – снова напомнил Дан. – Когда имеется такое тело, вдобавок бесхозное.

И они опять глянули вместе на Иту, раскидавшуюся на лежанке.

– Удачи! – пожелал Эри, растворяясь в воздухе медленно и эффектно, словно бы эти фокусы забавляли и его тоже. – Если что – зови.

Затем исчез, оставив Дана наедине с телом девушки.

А ведь за этот разговор я узнал куда больше, чем услышал! – вдруг осознал тот. Интересно, а насколько обогатился Эри? Черт возьми, наш малыш умеет устраиваться!..

Дану показалось, будто точеные губы Иты тронула нежная улыбка, совершенно не свойственная Спрутессе, – и по его телу пробежала дрожь.

А если и впрямь кто-то пытается вселиться в брошенные покои? – подумал Тигр, обмирая. И почему это не может оказаться Найя, несчастная моя девочка? Конечно, тело великовато ей, и повадки у него иные, скорее хищные, – но тем занятнее может получиться сплав… Особенно когда сама Ита соизволит наконец наведаться! – ухмыльнулся он. И что за смесь образуется тогда?

Драться-то они, понятно, не станут. А выгонять на смертный холод тех, кто не способен противиться, наша ведьма вряд ли захочет.

– И каково тебе, братец, в кресле Главы? – поинтересовалась Ита, небрежно восседающая с голыми ногами на широком подоконнике, в распахнутом настежь проеме. – Разве не будит древние инстинкты?

Привыкшая к Лесной наготе, девушка упорно не желала надеть что-то, кроме легкого платья, – а Эрик слишком ценил красоту, чтобы возражать. К счастью, в Тиберии к подобным вольностям относились проще.