Но ближе подходить не решались. Хоть я не снайпер, однако в таком тире уложу с первого выстрела. Граница на замке – хоть это радует. Надолго ли?

Мне не нужно было следить за подходом – с этим вполне справлялся последний мой «глазок», надежно упрятанный снаружи стены. И стоило кому-то из осаждавших показаться на виду, как я метнулся бы к амбразуре и навел «гюрзу» на цель, даже не высовываясь под их пули, – меня подправлял бы заплечный комп. Желаете сразиться в стрелялку, господа? Так я устрою вам игру! Мало не покажется.

Разбросанные по дому камеры то гасли все разом, то вновь включались – будто их распорядитель не мог решить, что лучше: меня ослепить или самому не видеть. Наверно, более всего беднягу заботило, не передаются ли эти картинки наружу. И если да, то не пора ли принять меры?

Зато мои «глазки» работали четко. Еще бы докричаться до бортокомпа. Но с этим успеется.

Закончив со стеной, я отошел ко входу, молча установил Мальву перед собой. Потом вынул из рюкзака тугой сверток с аккуратно сложенными лямками. Расправив их, нацепил устройство Мальве на спину, потуже стянул ремни. Это не было настоящим парашютом, но падение замедлит, а заодно стабилизирует тело. Хотя бы о воду не расшибется… если долетит.

– Плавать-то умеешь? – спросил я.

– Ну, так… – отозвалась девчуха скорее утвердительно.

– Вот и плыви… куда подальше. Окрестности знаешь. И не воображай, что тебе обрадуются, если вернешься, – чего бы ни напел Калида. Слишком много ты уже видела, чтобы так просто выйти из игры. Не веришь?

– Ну почему…

Какая-то она сделалась задумчивая. Предвкушает скорые действия, боится решений? Ну, извини – чем богаты. Уплыть обоим нам не дадут: у «воронов» тоже хватает взрывчатки. А также дальнобоек, пулеметов, вертушек.

– Я постараюсь прикрыть отход. И к этим гаврикам у меня накопилось – когда еще представится случай!.. Всё ясно?

– Всё.

– Тогда отвали, – велел я, взглянув на часы. – Подальше – вон за тот ящик, живо!

Даже подпихнул ее, чтобы шевелилась. В укрытие, мать твою! Сейчас здесь «грянет буря».

Всё, как положено у нас: сперва треплемся сверх меры, затем аврал. Едва успел нырнуть за ящик сам, облапив Мальву, как громыхнул взрыв, смерчем пронесясь от дальнего конца комнаты к самым дверям, кувыркая ящики, громоздя их в завалы. И по нам шибануло крепко – кабы не мои доспехи, могло покалечить. Но я не оставил Мальве времени погоревать над несчастной своей судьбой, пожалеть себя, любимую, – сразу вздернул на ноги и поволок через образовавшуюся баррикаду к разверзшемуся в стене пролому.

Слава Всевышнему! Сквозь оседавшую пыль, далеко под нами, вправду виднелось море. После осточертевших теснин такой простор, вдруг распахнувшийся до самого горизонта, ошеломлял – во всяком случае Мальву, явственно напрягшуюся в моих ладонях. Но и напугаться по-настоящему я ей не позволил, сразу разгоняя по расчищенному взрывом полу.

– Лети, птичка, – с чувством пожелал, наконец избавляясь от балласта. – Девчиш-Кибальчиш!..

И вышвырнул ее подальше в дыру, заодно дернув выпускное кольцо. Издав сдавленный писк, Мальва вылетела наружу, пикируя в пропасть, но уже в следующую секунду над ней раскрылся серый прямоугольник, и падение обернулось планированием. Перекошенную, скрюченную фигурку подхватил ветер, похоже, неслабый, и повлек вдоль берега, в сторону пригородных пляжей, – собственно, как и планировалось. Конечно, до пляжей не долетит, однако плыть придется меньше. А море нынче спокойное, волны пологие. Лишь бы не запаниковала.

Даже здесь, на самом краю обрыва, я не ощущал ночной свежести – все те же затхлые ароматы подземелья. Зато в спину ощутимо толкал воздушный поток, с протяжным свистом прорываясь сквозь дверные щели. Ну, это-то пустяки – то ли еще будет! «Прорубить окно» было первым пунктом моего замысла, к тому ж самым простым. Вот остальные зависели не только от меня.

Кстати, и «воронам» пора опомниться – ребята достаточно ушлые, чтобы расчухать ситуацию. И сделать выводы. И начать действовать. В самом деле, мой «глазок» уже фиксировал суету в стане противника: из-за углов, один за другим, выглядывали «черепа», тут же исчезали. Словно бы вызывали на себя огонь, проверяя, не опустела ли клетка.

Развернувшись, я перебежал через завалы к бойнице и пару раз стрельнул по возникшим было фигурам, вынудив их отхлынуть снова. Затем на полную распахнул амбразуру, за ней и дверь, хотя с натугой, ибо она-то открывалась наружу. (Вот тут я чуть не прокололся – а если бы не хватило силенок?) В проем устремился мощный вал, едва не сбив меня с ног, теперь и весь коридор наполнился гулом. Ну, это лихо! От такого буйства даже меня пробрала дрожь, а что сейчас чувствуют «вороны»?

Если они понимали, что грядет, то вели себя глупо. Еще несколько раз накатывали черной стаей, из всех стволов поливая открывшиеся проемы, но лишь подставлялись под мои выстрелы. Даже рикошет им не помогал, тем более дальняя стена сгинула, а в ящиках пули вязли. Зато мои посланцы находили «воронов». И уж те считались с потерями, сразу же отступая. Или отползая, чему я не препятствовал.

А затем коридор накрыл туман, следовавший за уходящим прозрачным слоем. Вот теперь ситуация перевернулась. Тотчас я наглухо закрыл амбразуру, а потом, выскользнув наружу, прикрыл дверь, обрубая поток. И бесшумно двинулся по коридору, приготовив разом игломет и меч, а остальное оружие оставив про запас. Ну, теперь устрою вам «ночь длинных ножей»!

Может, на Западе класс убийцы впрямь определяется дистанцией, на какую он способен подобраться к жертве, – но местные киллеры предпочитают стрелять издали, а ближнего боя избегают как чумы. Даже реакцией они уступали мне, а вблизи это едва не главное. И церемонии больше не нужны: кругом беспредельщики. И силы слишком неравны, чтобы сдерживать удары, – уж тут надобно лупить со всей дури!

Теперь я вновь ощутил себя охотником – это бодрило, хотя ждать нового подъема вряд ли стоило. Специально врагов не отлавливал – мало мне забот! Но когда рядом, в белесой мути, вдруг проступала чернота, рубил не задумываясь. Либо стрелял, если подвертывалось под левую руку. Результат определял по звуку, не задерживаясь для осмотра. Мишень упала – хорошо. Время от времени со стороны раздавались хриплые голоса «воронов», окликавших друг друга, а то и выстрелы. Но свиста пуль я не слышал – значит, стреляли не в меня. Зато изредка в кого-то попадали, судя по болезненным вскрикам. Надеюсь, и без меня здесь еще долго не будут скучать. Удачной охоты, воронье!

Распалив вражин как следует, двинулся прочь. Теперь я знал устройство лабиринта, а камер не стерегся – все ж их вырубили. Охотничьи угодья скоро кончились, и потянулись один за другим безмолвные опустелые этажи, затянутые непроницаемой мглой. Кто ждет меня на выходе из тумана, я понятия не имел, но надеялся, что здешний хозяин уже исчерпал свои сюрпризы. Если уж умельцы, изображающие из себя вестников смерти, пошли в ход… Впрочем, вечер пока не окончен. А программу тут составляю не я.

И будто накаркал. Почти одновременно на виду обоих моих «глазков» возникли сноровистые ребята в синих халатах уборщиков, но в шапочках и повязках хирургов. (Еще один персонаж маскарада.) Вот эти были похлеще ликвидаторов, хотя считалось, что хлеще некуда. Они не злобствовали, не буйствовали – просто не оставляли свидетелей. Совершенно хладнокровно. Работа такая, понял, нет?

Зачистка проводилась капитальная. Видно, тот, кто заправлял в этом мирке, решил обрубить все концы, на всякий случай страхуя себя с запасом. Это походило на паранойю. Либо на истерику злого дитяти, решившего переколошматить игрушки, поведшие себя не так. А в числе прочих прибрали Эдвина, удавив беднягу чулком, слетевшим с ножки одной из нимф. Сами нимфы тотчас упорхнули, не поднимая лишнего шума. Когда я увидел, что этого увальня убивают, послал тамошнему «глазу» команду на уничтожение, но, боюсь, Эдвину это мало помогло – подумаешь, взорвался комп!.. А что еще я мог сделать на таком расстоянии?