– Лучше не ждать от меня лишнего, – подтвердил Светлан. – Или, по-твоему, кто-то сможет выделить больше?

После этого уместно спросить: а что же ты не обратилась к другому? Но так далеко заходить мы не будем. Умный и без этого поймет, а глупый – обидится. Тем более что думать, когда больно, способны немногие.

– Давай поговорим о Зодиаре, – предложил он. – Похоже, ты ближе всех подобралась к этому уроду.

– Ну, твои-то мечи проникли аж под его шкуру!..

– А что я узнал? – дернул плечом богатырь. – Что у него кровь зеленая? Много мне от этого пользы.

– Ведь ты утверждал, что после вашей встречи Зодиар переменился.

– Он сменил профессию, но не суть. И не оказалась бы новая его сила еще круче.

– Честно сказать, и меня это тревожит, – призналась женщина. – Особенно после того, что ты наговорил про его способ размножения.

– По-твоему, тебе лучше было б не знать об этом? – спросил он. – В южных странах водится такая птица: страус, – вот она тоже любит прятать голову в песок. Конечно, ты в этой позе будешь глядеться не так и плохо…

– Да я уже говорила, что все мои попытки почерпнуть что-то у Зодиара не привели ни к чему. Он, как и ты, дает лишь то, что сам захочет.

– Отличие в том, что я не даю того, чего у меня не просят, – сказал Светлан. – А Зодиар на желания клиента плюет. Вот и попробуй понять, чем он наделил. Что-то же в тебе изменилось после него?

Быстрым движением, будто ей сделалось жарко, Жизель разбросала края плаща по сторонам, окончательно высвободившись из мехов. Против ожидания, она не осталась голой. Под плащом на женщине оказалось платье из светлой просвечивающей ткани, по нынешним временам слишком короткое даже для ночнушки и вполне простое, без всяких там рюшей и оборок. В самом деле, зачем украшать то, что не нуждается в украшательстве? Лишь внимание отвлекать.

– Сударь, вы бы не маячили, – бросила графиня призраку. – Слава Господу, здесь хватает стульев!

Чуть помедлив, Синдбад скользнул к свободному сиденью и плавно осел.

– Как раздражает его прозрачность, – пробормотала Жизель. – Я привыкла глядеть на людей, а не сквозь.

– Во-первых, это не человек, – не удержался Светлан от поправки. – Стало быть, и спрос иной.

– А во-вторых? – сейчас же спросила белянка, на долю секунды опередив подружку, тоже было приоткрывшую рот.

– Во-вторых, устранить прозрачность нетрудно. Достаточно покрыть Синдбада моей пленкой, сделав ее непроницаемой для призрачных псевдотел, а также для света.

– Заодно и раскрасить, да? – ввернула Анна.

– Легко, – кивнул богатырь. – Вдобавок обрядить по здешней моде – одежки-то будут опираться на пленку. И тогда пойми, кто внутри!

Тема заинтересовала бывшего морехода – он заметно оживился… если так можно сказать про умершего. Похоже, даже пытался читать по губам, зрением возмещая слабый слух.

– Ведь говорить Синдбад все равно не сможет, – сказала девушка. – Я имею в виду – как люди. А стоит кому-то услышать его загробный шепот…

– Ну, это тоже поправимо. Если подкрепить его легкие и горло той же пленкой…

– Тогда и уши с глазами, – присовокупила Жизель. – Если уж внедрять призрака в мир живых, органы чувств не должны мешать сближению. Вообще, твоя пленка впрямь замечательная вещь. Ведь ею можно латать и обычных людей. Представляешь, какие возможности откроются в медицине?

– Это же магия, милая, – возразил Светлан. – И действует скорее всего, пока живу я.

– Да кто мешает тебе протянуть подольше? К тому ж, если ты столь щепетилен, можешь предупреждать о последствиях. И все равно к тебе выстроится такая очередь!.. А за здоровье люди готовы платить щедро, иные и состояния не пожалеют. Это же золотое дно – разве не видишь?

– Мне говорили, что ты отличаешься деловой хваткой, – проворчал он. – Теперь вижу: не врали.

– Смотря с кем сравнивать, – усмехнулась графиня. – Скажем, до шевалье де Бриза мне далеко. А тем более до его супруги.

– В самом деле? – заинтересовался Светлан. – Выходит, Бриза есть кому подгонять?

– Уж с ней в этом никто не сравнится. И как ни странно, Бриз к своей женушке привязан. То есть на стороне пошалить всегда готов, но семья – это свято.

– А разве госпожу де Бриз любить не за что?

– Ты б ее видел, – фыркнула Жизель. – Такая туша! Прежде-то выглядела аристократкой – и статью, и ликом. Мало кто мог угадать, что столь изысканные черты скрывают душу рыночной торговки. Но ныне ее гордых скул не разглядеть за щеками – теперь она и смотрится лавочницей.

– Достигла гармонии, да? Форма пришла в согласие с содержанием.

– К тому ж дура редкостная – зато с апломбом. Из тех, кто ничего не умеет и не понимает, но обо всем судит и всех поучает. А если дарит что-то, обставляет так, будто преподносит по меньшей мере бриллиантовое колье, – хотя почти всегда дело ограничивается вазочкой или вышитой салфеткой.

– А представляешь, если нынешнюю ее голову приставить к тогдашнему телу? – вдруг спросила Анна, по-видимому, вспомнив метод графа де Компре.

– И что? – пожала плечами та. – Все ж идет от головы. Она снова сделает из своего тела желе.

– Ведь не сразу? Лет на пять-семь его хватит.

– А потом провернуть операцию по новой? Конечно, толстуха бы не отказалась…

– Кстати, такой способ омоложения может оказаться популярным, – сказал богатырь. – Тоже ведь золотое дно?

Ощутив на себе настойчивый взгляд Синдбада, он небрежно щелкнул пальцами, и тень морехода разом обрела объем, расцвела красками, возможно, даже чрезмерными, но подобранными с умелостью профи.

– А ничего, – оценила Жизель, вглядываясь в смуглое лицо морехода. – Пожалуй, схож с вашим Бахрамом, только пожестче, не такой сладенький и юный.

– Видела б ты Бахрама в сражении, – хмыкнул Светлан. – Вот там он какой угодно, только не сладкий.

– И все равно Синдбад погиб рано, – со вздохом сказала Анна. – Действительно, в расцвете.

– Так ведь авантюристы и не живут долго.

– А говорить он теперь сможет? – спросила графиня. – Ты ему все поправил?

– Ну, что сумел. С функциями уж сама выясняй.

– Скажите же что-то, сударь, – попросила она. – Не томите в неведении.

Обратив на нее взор глубоких (но уже не бездонных) глаз, Синдбад произнес несколько слов. Голос был негромкий, как бы отдаленный, но вполне живой, без похоронных мотивов. Ведь умеем, когда хотим! – похвалил Светлан себя. А вслух пояснил:

– Он как тот пес – почти все понимает, но по-здешнему пока не изъясняется.

– Если вспомнить вашего Пса, то он болтает лучше, чем многие люди! – с усмешкой заметила Жизель.

– Я ж говорил про «того пса», – возразил богатырь, – а не про этого.

Призрак вправду стал ближе к живым. Наверняка и сам это ощутил – приосанился, даже будто потяжелел. Если еще научится ходить, как люди, никто и не поймет, что он весит пару кило, покуда не столкнется с ним. А может, Синдбаду добавить массы? Скажем, рассовать по карманам стальные плитки. Или моя пленка способна тяжелеть по желанию заказчика? А заодно изолировать от гравитации. Ну, это было бы совсем лихо! Уж тогда у меня взлетел бы не только ковер, но и, скажем, диван… или даже кровать вместе с балдахином. Вообще, я отношусь к этой субстанции легкомысленно… возможно, потому, что она ничего не весит. А ведь с ней нужно разбираться. Вот только когда? Ну почему у героев не бывает отпуска!..

Из туч опять зарядил мелкий дождь, но над ними, как и раньше, не капало. Несмотря на кажущуюся открытость палубы, здесь было уютнее, чем во многих нордийских дворцах, насквозь продуваемых сквозняками. А если б еще и костерик запалить… Впрочем, и без того в гондоле не зябко – судя по мерзлячке Жизель. Кстати, какая у нее температура – еще не как у рептилий?

– Вернемся к Зодиару, – снова сказал Светлан. – Как я уже говорил, этот урод, истязая твое тело, внедрился тебе в сознание. А оттуда вполне может пойти обратная волна, превращая тебя бог знает во что… То есть об этом даже Бог может не знать, – поправился он. – Скорее всего ты сделаешься похожим на Зодиара – но вот насколько? Кстати, ты уверена, что он – самец?