– Вообще, у меня впечатление, – сообщил Светлан, – что со мной затеяли игру. Причём, я не уверен, что играет существо… э-э… в привычном понимании.

– Тут я не советчик тебе, – сказала ведунья. – Я ж простая селянка.

– Мужем битая, ну да, – усмехнулся он.

– Мой муж, покуда жив был, на меня и дохнуть…

Вдруг замолчав, Альба отвернулась к морю.

– Прости, сестра, я не хотел по больному.

– Давно не болит – саднит разве, – откликнулась женщина. – Ныне гадаю: свидимся ли? И узнает ли меня – там? Ведь помнит молоденькой.

– А будто твоя душа стареет! Вон – для сравнения. – Богатырь кивнул на Глорию, настолько поглощённую трапезой, что на прочее внимания не осталось. – Ведь и двадцати нет!..

– Ранняя, да, – согласилась Альба. – Запущенная сильно… но, может, не безнадёжно?

– Предлагаешь проверить? – Светлан тихо хмыкнул. – Конечно, я люблю пробовать, но из болота тащить бегемота… А к тебе в помощницы она не пойдёт. Здесь-то – ни славы, ни выгоды. Если поблагодарит кто-то – уже праздник.

Слава богу, безобразия на воде наконец кончились, и участники выбрались на берег – точнее, Лора выгнала из моря Изабель, радея о её здоровье, а следом нехотя потянулась ребятня. Через минуту все уже сидели за столом, источая прохладную свежесть и вразнобой хихикая, словно запаса озорства в них хватило бы ещё не на один час. Одеждой себя не стали обременять. Подражая силачке, Изабель лишь обмотала стан кружевной тряпицей, а детки и вовсе пренебрегли, вблизи Альбы, видимо, привыкнув к вольностям. А что они примутся вытворять, когда уверятся в защищённости этого заповедника?

– Отчим, скажи молитву, – с ухмылкой предложила Лора, когда хозяйка наполнила тарелки. – Перед едой вроде принято.

Её бронзовая плоть даже в такой пасмурный день мерцала точно полированная, а точёные мышцы, обтянутые тонкой кожей, завораживали игрой.

– Не следует мешать природные позывы с тягой к высокому, – назидательно молвил монах. – Богу богово, а молиться ради желудка…

– Ну не все ж, как ты, могут обходиться без снеди? Для многих это – культ.

– Вот пусть и молятся окороку.

– Не знаешь молитв – так и скажи.

– А что есть молитва? Стих, который следует вызубрить, не вникая в суть? Или это заклинание, внимая коему, душа делается созвучной Богу? Значит, не слова важны, а настрой. И если ты способен достичь его без молитв…

– Аминь, – заключила Лора. – Убедил: перед едой лучше читать меню, а не портить аппетит всякой ерундой.

Как ни сдерживалась, Изабель рассмеялась, закрыв ладонями лицо. Её с охотой поддержали мальцы, заливисто покатываясь, – хотя вряд ли поняли много.

– Вот что ты творишь? – укорил Светлан силачку. – Меня и так не принимают всерьёз…

– Это тебя-то?

– Как проповедника, – уточнил он. – Когда боятся – радости мало.

– Большинству-то не надо иного.

– Так я ж всегда ходил особняком. Кстати…

– Что?

– Возможно, в застольных молитвах всё-таки есть смысл.

– Ну, приехали!.. Теперь начнёшь доказывать противное?

– Только влияют они не на людей, а на пищу. Точнее даже на воду, сокрытую в ней. Ибо вода – столь странная субстанция и так реагирует на гармонию звуков… Вон, наша хозяйка должна знать.

– Без верных слов по волнам не побегаешь, – подтвердила женщина. – Обычно я даже напеваю, будто успокаиваю зверя.

Жака, что ли? – едва не брякнул Светлан. Уж не Альба ли сотворила трансформера из кровожадного оборотня, вынудив отступить звериную суть?

– А над едой я уж пела довольно, – прибавила целительница. – И если не перебьёте наговор сильной руганью…

– Выясняются секреты вкусной и здоровой, – заметил он. – Так воздадим должное!

– Ну наконец – по делу, – фыркнула Лора.

– А не нарывайся. Кто заказывал застольную молитву?

Фыркнув ещё раз, дева легонько толкнула подружку локтем, призывая угомониться. Та и сама старалась, но получалось с трудом – что называется, смешинка напала. Ученикам в таких случаях предлагают покинуть класс.

Не освящённые молитвой, но обработанные наговорами яства поглощали быстро – ни дети, ни девицы не жаловались на аппетит. Даже Светлан не стал противиться манящим ароматам, отведав по чуть-чуть от каждого блюда. К счастью, вкус у него пока не атрофировался.

В этот момент вернулась с утренней охоты Агра, и пахло от неё… да, зайчатиной. Бедняга косой!.. Или косых была целая семья? В любом случае, силы неравные – для кобрис и буйвол не противник, утащит как волк барашка.

Когда все насытились, Светлан сказал:

– Ну, заправились – теперь можно и в путь.

– Ещё нет, – неожиданно возразила Лора.

– А в чём проблема?

– Вот в ней. – Она кивнула на актёрку. – Пока мы в гостях – это одно. А в нашем монастыре свой устав.

– Женском, ага, – пробормотал богатырь. – И что там записано?

– Что всякий входящий должен пройти очищение.

– Э-э… в буквальном смысле?

– Точно.

– Надеюсь, не огнём?

– Хватит и моря. Лишь бы не пахло.

– На мне – благовония, – оскорблённо вскричала Глория. – Мой прежний господин одарял ими, не скупясь. И они у рыцаря де Бриза лучшие, ему из-за моря привозят!..

– Лучше б он воды не жалел, – отрезала силачка. – А когда одну вонь забивают другой…

Актёрка обратила взор к Светлану, взывая о защите. Но он лишь повёл плечом: дескать, что я могу? Старшая жена… вдобавок и любимая. Уж с ней лучше не спорить – без крайней нужды. Тем более, сейчас она права.

– Помыться тебе придётся, – напрямик сказала Лора. – И шмотки простирнуть, ага.

– Хочешь меня принудить? – спросила Глория дрожащим голосом.

– Вот ещё, – хмыкнула силачка, покосившись на Светлана. – Полная свобода. Или лезешь в воду… или побежишь рядом с коляской. А хочешь – топай дальше сама. Авось и подберут на дороге… Ну, что выберешь?

– Но я же не умею плавать!

– Стыдно, девушка, – укорила Лора. – В твои-то годы… Ладно, пригляжу за тобой. Будешь паинькой – не утонешь.

Без церемоний выдворив актёрку из-за стола, она повела её к морю, точно под конвоем. А уж там заняла водными процедурами на полную, игнорируя жалобы. Вопли и визг злосчастной девицы разносились по всему посёлку, наверняка возбуждая у рыбарей нездоровое любопытство. И что, интересно, они вообразят?

Пока эти две развлекались, Изабель ещё раз сходила к кустам. Правда, углубляться в заросли не стала и за ветвями особо не пряталась.

Перехватив озабоченный взгляд Светлана, целительница заметила:

– Ничего опасного – пока. Хочешь, могу дать отвар. Но твои руки помогут быстрей.

– Вот моим рукам лучше не давать воли, – пробормотал он. – Никак не поверят, что я – монах. Или это я валю с больной головы?

Девушка уже шла обратно. А вскоре и купальщицы вернулись, причём Глория успела надеть платье, насухо отжатое силачкой, и опять не поленилась обуться.

– Загружайтесь, – скомандовал Светлан. – Мы и так злоупотребили радушием.

Альба улыбнулась, но промолчала, не считая нужным опротестовывать то, что говорилось не всерьёз.

– Но где же лошади? – удивилась актёрка.

– Надо уметь довольствоваться малым, – молвил богатырь. – Например, мной.

– Лично меня такой жеребец устраивает, – заявила Лора. – А прочие – как хотят.

Изабель опять не сдержала смешка, однако тему не стала развивать – хватило такта. Приподняв юбку, она первой шагнула на подножку коляски. Но тут вскользь неё прошелестела Агра и разлеглась поперёк тележки, прочим пассажиркам оставив лишь сиденье, смягчённое старым одеялом.

– А пыль, стало быть, пускай люди месят? – спросил Светлан. – Ладно, будешь служить пуфом – тебе не впервой.

Подбодрённая им, девушка прямо по тигрице пробралась к скамье, а усевшись, сразу заулыбалась. Актёрка было заартачилась, но силачка и тут настояла, свои слова подкрепив тычком. Агра негромко заворчала, возражая против туфель (и впрямь надо снимать, когда ступаешь по живому), однако стерпела, понимая, что сейчас лучше не скандалить. Затем к сиденью прошла Лора, и тотчас хозяйка вручила ей корзину со снедью.