– Что видишь, чародей? – спросил Гийом. – То же, что и мы?

– Довольно коряво исполненный мираж, – откликнулся Светлан. – Я бы изобразил лучше. У этого дизайнера проблемы с цветопередачей – возможно, он даже дальтоник. Но корабль настоящий.

– Там-то меня и ждут, – сообщил пират. – Но что здесь обманка?

– Похоже, мираж рисовали с натуры… скорее всего, вчера. Вот те рощицы, что якобы трепещут под ветром, уже вырублены вчистую – одни пеньки торчат. А то, что пытается выдать себя за шелест листьев, на самом деле людской галдёж, сильно приглушённый заслоном.

– Люди? – насторожился главарь. – Где?

– Да всюду: на пляжах, на палубе. А больше всего… Вон там, – показал Светлан на пустой проход, – от берега к острову протянуты мостки. И что творится на них, лучше бы не видеть.

– Как же, – тихонько пробурчала Лора, – размечтался!..

Окружив глаза ладонями, сложенными в бинокль, Гийом с пару минут вглядывался в указанное место, а из-под его локтя туда же смотрела Изабель. И уж она различила достаточно, судя по страдальческой мине. Странно – похоже, она добрая девушка, несмотря на тяжкую наследственность. Или в дядю пошла? Говорят, в молодости Луи тоже был мягкосердечным. Хотя при такой работе…

– Нужно подобраться ближе, – решил Гийом. – Что-то брезжит, да. Но если это лишь морок, наворожённый тобой?

– Хо, не доверяешь!.. А кто утверждал, будто видит других насквозь?

– Ты – чародей, – бросил главарь. – Мне с тобой не тягаться.

Повернувшись, он стал всматриваться в корабль. По речным меркам судно было громадным – наверно, из самых больших в королевстве. Его нос и корма походили на крепостные башни, вознесясь высоко над палубой, и осадка была не слабой: за три метра. По центру высилась мачта с деревянной будочкой над верхней реей, где, конечно же, торчал наблюдатель. И вот его Гийом углядел.

– Можешь сотворить с ним что-то? – спросил Гийом у монаха. – Ну ослепи хотя бы!

– У вас это зовётся «хотя бы»? – покачал головой тот. – Есть способы аккуратней.

Повозившись недолго, он наколдовал клок тумана и окутал им, точно ватой, верхушку мачты. Теперь оттуда не увидишь много.

– Устраивает?

– Ещё бы!

Сидевшая до сего момента тихо, Агра вдруг вымахнула из лодки и в гигантском прыжке скрылась за ветвями. Запахло жареным, ну конечно.

Бесшумно скользя по воде, плоскодонка придвинулась ближе. На всякий случай Светлан и её накрыл дымкой, заодно сгустив марево ещё в нескольких местах – чтобы не вызывать подозрений. (По счастью, у Гийома достало ума не взывать к Матерям.) И когда мираж сгинул, у пиратов вытянулись лица.

Мостки едва поднимались над водой, зато были широкими, а сколотили их из прочных брусьев, дабы не снесло первой же бурей. По краю высилась длинная шеренга столбов, к каждому из которых была привязана женщина – в рвани, едва прикрывавшей тело, или вовсе нагая. Вдоль помоста плавали русалки, отбирая будущих товарок (а прочих, видимо, обрекая на сожжение). Предпочтение отдавалось молодым и ладно сложённым – как более здоровым. Время от времени то одна, то другая озёрная жительница выдвигалась из воды, мощно работая хвостом, – отблескивающая, налитая, – и сильными руками трогала оцепенелых кандидаток, что-то проверяя. Причём всё – в полном безмолвии. Речь русалкам, похоже, не требовалась, словно они владели телепатией. Их избранниц тут же перетаскивали на широкий плот и, стянув запястья с щиколотками, укладывали кулями. Несколько десятков уже дожидались там надлежащего утопления. Взамен них рослые латники привязывали к столбам новых, доставляя с берега, где теснились крытые повозки, или из глубокого трюма корабля, приставшего к мосткам с другого конца. Конвейер работал без сбоев, по отлаженной схеме.

Но самое странное: вместе с живым грузом с судна сгружали оружие и тоже складывали на плоту.

– Ну, арбалеты – ещё понятно: сгодятся для охоты, – пробормотал Гийом. – Но зачем русалкам мечи, пики? Будут устраивать под водой турниры?

– Утопших пиратов, ага! – хохотнул Жофрей.

– Вот и спроси у них, – предложил Светлан. – Разве матери не ответят своим детям?

Гийом метнул на него колкий взгляд, а верзила тут же рыкнул гулким басом:

– Ну ты, говорун!..

– Тихо, – велел главарь. – Не на сходке.

Снова уставив взгляд на монаха, он нехотя выдавил:

– Чего делать, а? Сгонять за подмогой не успеем, а нас – слишком мало. Но не смотреть же!..

– Можно отвернуться, – сказал Светлан. – Многие так и делают. К чему расстраиваться, если нельзя помочь? Весьма здравый подход.

– Насмехаешься? Мы должны их вытащить!

– Да куда их, такую ораву? – заворчал Жофрей. – Нам без того тесно. Ну, порезвиться с девками, конечно…

– Заглохни! – вспылил главарь. – Хочешь, чтоб их порешили?

– У них же есть мужья, братья? Вот пусть заботятся!

– Родичи предали их, – с яростью сказал Гийом. – Может, сами и строили эти мостки.

– К тому ж этого хотят Матери, – упёрся здоровяк. – Чего ради будем мешать? А? – обратился он за поддержкой к остальным.

– Не говоря про отца, – добавил Светлан. – Имею в виду магистра. Трогательное единение, вам не кажется? Пока детки лаются друг с другом… невзирая на… их родители, забыв о прежних размолвках, трудятся над общей задачей. Может, и вам нужно повзрослеть? А то всё эмоции, чувства…

– Зато на кладбище как спокойно! – с ухмылкой бросила Лора, очередной раз удивив богатыря. Конечно, это не цитата – но близко.

Прищурясь, Гийом скользнул глазами по ней, затем по Изабель и повторил, больше для себя:

– Что же делать?

– Не высовывайтесь пока, – ответил Светлан. – Сперва туда прогуляюсь я.

– Тебе жизнь наскучила, дядя? – огрызнулся Гийом. – Тут твои фокусы не помогут – вон их сколько!..

– Хочу испытать своё терпение, – пояснил монах. – Хватит ли его даже на таких?

– А почему не разобраться с ними по-простому? – снова подала голос Лора. – К чему эти навороты?

Гийом оглянулся на неё с изумлением.

– Всё-таки они люди, – сказал Светлан. – И потому не ведают, что творят.

– Главное, не хотят ведать!.. Или надеешься втолковать?

– Ну почему не попытаться? Первый выстрел – предупредительный. А ты предлагаешь начать с контрольного?

– Уж не вздумал ли и ты вступить в орден? То-то они обрадуются!

Поглядев на девушку с укоризной, Светлан спросил:

– Я когда-нибудь говорил, что мне симпатичны церковники?

– При мне – нет, – честно ответила девушка.

– И не скажу. К официозу у меня давняя неприязнь.

Светлан возник на мостках словно из пустоты, успев насухо отжать рясу, и поначалу на него не обратили внимания, будто он уже научился отводить взгляды. Несмотря на обилие юных женщин и свежую стружку, атмосфера тут была жуткая. Пахло безнадёгой, страхом, болью… Впрочем, и охраннички добавляли ароматов.

Кстати, рядовые меченосцы особого интереса не представляли. Они впрямь не понимали, что делают, ибо недалеко ушли от зверей. (Или же не в ту сторону.) Кроме них да нескольких священников, донимавших помертвелых женщин требованиями покаяться, на мостках суетились старушки – похоже, из добровольных помощников. А с пару десятков мастеровых продолжали прилежно мостить озеро, вколачивая в дно сваи, крепя на них балки, прибивая доски, – будто вознамерились окружить всю бухту.

Потом чужака всё ж заметили – как раз тот, кому это полагалось по должности: здешний центурион, восседавший на грубом стуле и со скукой поглядывавший по сторонам. Увенчанный гребнем шлем он держал на колене, другой рукой привычно сжимал рукоять длинного меча, ещё не истончённого в шпагу, как у прочих здешних вояк. Если не считать щёк, украшенных обязательными баками, его лицо было гладко выбрито, но ниже кадыка по шее спускалась густая поросль, как видно, покрывавшая воителя целиком. Вышли мы все из обезьян, ну конечно.

– Что, богомолец, небось, за всю жизнь не видал столько мяса? – с ухмылкой поинтересовался офицер. – Да какое отборное!..