— Так, может, и ваши мечи заговорены? — рассмеялся коротышка. — Послушайте, Эрик неужто нет никого, кто фехтовал бы лучше вас?

— Наверняка есть, — ответил юноша, — только мне пока не встречался.

— Говорят, будто и ваш напарник — редкостный рубака, — заметил Биер. — Хорошенькое дело: лучших мечников гноят в Стражах!.. Уж не сама ли Божественная гребет их под себя?

— Ну все, друзья, мое время вышло, — заторопился Эрик. — Наверное, меня уже ждут.

Когда, приняв душ и переодевшись, юноша спустился в холл, его приятели уже прохлаждались там возле столика с напитками. При виде Эриковой экипировки Волк удивленно вскинул брови.

— Вот как, вы собрались за город? — спросил он. — Может, забыли, что творится в округе?

— Да мне тут близко, не беспокойтесь.

— А ведь дело к ночи, — заметил Эст. — Я и сам не прочь поохотиться на Невидимок в Столице, но там, за городом… — Коротышка покачал головой. — Это же их угодья, дружище!

— Я успею, — улыбнулся Тигр и направился к выходу. Уже на улице его нагнал Биер.

— Послушайте, Эрик, я мог бы вас сопроводить, у меня есть время, — предложил он, неловко усмехаясь. — По-моему, вы недооцениваете опасность: Грязь совсем с цепи сорвалась, да и Эст не так уж неправ — ночами за городскими стенами будто чудовищ спускают, от людей остаются одни ошметки… Вы же знаете, я не суеверен, однако это — факты.

— Спасибо, старина, — сердечно отозвался Эрик, — да только на сегодня у меня другая компания.

И он остановился возле крытой двуколки, запряженной четверкой голышей и охраняемой тремя угрюмыми Псами. В глубь кабинки застенчиво угнездилась Бэла, втянув ноги на широкое кресло. Ее гибкое тело сейчас прикрывала темная мантия с неизменным капюшоном, в тени которого пряталось строгое ясноглазое лицо, — будто юная жрица выбралась на прогулку.

Биер понимающе осклабился и заглянул внутрь тележки, облокотясь на передок, — Псы глухо заворчали, предостерегая.

— И всегда вам достается лучшее, — заметил Волк, всматриваясь под капюшон. — Дорогой мой, если у вас здесь разладится, не забудьте про меня, ладно?

— Ну разумеется! — засмеялся Эрик. — Буду рад передать девочку в хорошие руки.

Небрежным взмахом кисти Биер попрощался и ушел, а юноша немедленно забрался в двуколку и с удовольствием принялся целовать тонкие Бэлины пальчики, затянутые в мягкую серую кожу — такая же, насколько Эрик успел разглядеть, покрывала и ее ступни, словно девушка завернулась в нее целиком.

— Ты опоздал, — укорила его Бэла. — Не стыдно?

— Всего на минуту, моя прелесть, — извини.

— Да? Но я мокрая насквозь!.. — И приподняв полог, она продемонстрировала влажный цветок — оказывается, под мантией на ней были только кожаные чулки да коротенькая рубашка. Уронив подол, Бэла потянулась к пульту, и крепыши-голыши тотчас встрепенулись, дружно налегли на постромки. Двуколка резво покатилась посредине улицы, сзади забухали каблуками Псы. Девушка повернулась к Эрику и провела ладонью вниз по его животу.

— Милая, мы же пока в городе! — запротестовал он. — И здесь слишком светло.

— Но не терпеть же столько времени? — серьезно возразила Бэла. — До нашей усадьбы не так уж близко.

И снова раздвинулись створки амбразуры. Вскинув подол, Бэла оседлала его колени, а ствол с охотой проскользнул в горячую упругую норку, будто только этого и ждал с прошлой ночи. Поерзав, девушка погрузила его в себя целиком и улеглась грудью на передок, подперев одной рукой подбородок, а вторую уронив на пульт, словно и в самом деле решила управлять голышами. Смирившись, Эрик пропустил руки под обманчивую мантию и пополз ладонями по беспокойно шевелящимся бедрам. Кожаные чулки Бэлы поднимались к самым ягодицам, но выше все было доступно его ласкам.

— Ну, ты довольна? — спросил Эрик. — Продолжения не будет?

— Почему же? — откликнулась девушка. — Ты работай, работай!..

Зараженный ее дерзостью, Эрик повиновался. Бросая по сторонам невинные взоры, Бэла ритмично покачивалась под его толчками, чуть слышно постанывала. Иногда на ее лице возникала странная гримаска, и тогда прохожие начинали удивленно оглядываться на двуколку. А Эрик тщетно старался себя убедить, что хоть его-то они не замечают в тени кабинки.

— Наверное, ты сумасшедшая, — предположил он. — Зачем этим заниматься на публике?

— Этим можно заниматься когда и где угодно, — сквозь стиснутые зубы ответила Бэла. — Сейчас ты поймешь, только подними занавес…

Послушно юноша задрал подол ей до пояса, и глазам вновь открылся восхитительно тугой задок с нежной и гладкой кожей. Такой ракурс понравился Эрику даже больше, к тому же теперь он любовался своей собственностью, пусть и временной. Но скоро юноше стало не до наблюдений, потому что гибкая талия Бэлы вдруг пришла в движение и на его простой поступательный ход начали накладываться разнообразные и тщательно выверенные колебания. Столь совершенной любовной техники Эрику еще не доводилось встречать — девушка крутила тазом виртуозно, не хуже, чем Эрик мечами, словно тоже обучалась этому с младенчества. Острота ощущений сразу взлетела до опасной черты, но Бэла искусно удержала юношу на самом гребне волны и вместе с этим валом они стали вздыматься все выше, не пересекая, но отодвигая черту, — туда, где наслаждение становилось страданием… или безумием. И теперь Эрику было плевать на зрителей, он не оторвался бы от Бэлы даже под страхом смерти. Наклонившись вперед, Эрик вобрал в ладони ее мягкие груди, притиснул девушку к себе.

По счастью, к этому моменту повозка уже достигла Срединной Стены и вкатилась в тоннель — один из восьми, разделявших Нижний Город на столько же изолированных секторов. Обычно в такое позднее время Низкие уже затихали, торопясь отойти ко сну, но сейчас за полупрозрачными стенами угадывались мелькания быстрых фигур. Это могло бы встревожить, как и любое отступление от привычного, — но только не Эрика в нынешнем его состоянии, ибо он уже готов был рычать и выть от запредельной страсти, буквально раздиравшей его на части. И только перед самой заставой Бэла сжалилась над ним, в несколько секунд доведя обоих до взрыва.

Городские ворота они проехали, напустив на себя строгость и чинно восседая по разным сторонам сиденья, чем наверняка удивили постовых. Но надо же было Эрику перевести дух!..

А за городом их встретил ветер. Сумерки уже сгустились, и набежавшие к вечеру тучи забросали снегом окрестные поля и продолжали сыпать холодный колючий порошок. А ведь лето еще считалось в разгаре. Да что ж это делается с погодой?

— Лучше б мы оседлали «жука», — заметил Эрик, завешивая кабинку прозрачным пологом. — Или у нас есть причины не рассекречиваться?

— Не волнуйся, милый, — ответила Бэла, придвигаясь к нему. — Мои голыши выносливы и закалены, да и нам будет не до холода.

— А скажи, подружка, где обучилась ты этим чудесам? — обнимая ее, спросил Эрик. — Возьмешь меня в ученики?

— И немедленно!..

Теперь Бэла улеглась на передок спиной, скрестив голени у Эрика за поясницей, и тут уж дала себе волю, вскрикивая в полный голос и сотрясаясь в судорогах. Платье сбилось ей на горло, но девушке не было до этого дела, она не стыдилась наготы совершенно, будто оставалась Истинной только по виду. Выходит, нравы падают не только в Столице?

Крохотный их островок тепла и уюта уносился неутомимыми голышами все дальше от городских стен. Какое-то время рабы шлепали по магистрали, исправно прижимаясь к обочине, когда их нагоняли тяжелые машины, затем свернули на неприметное ответвление и побежали вдоль поросшего редколесьем глинистого обрыва. Пока Бэла занималась только собой, искусно подправляя ласки партнера, Эрик мог позволить себе поглядывать по сторонам. После окончания Школы он почти не покидал Столицы и, уж конечно, не съезжал с магистралей на такие укромные, уютные тропы. Впрочем, вокруг уже стемнело настолько, что Эрик не мог увидеть многого, однако, по всему судя, места здесь были глухие. И вполне подходящие для засады.