Но уверенность в себе у этой Тамико зашкаливает, и открыто против нее идти бесполезно. Лалия это прекрасно понимала.

Лалия умела прятать ревность, маскируя ее в мнимое восхищение.

В конце концов, если Лукас снова с ней, значит, за века он не нашел никого для себя лучше. И даже эта Тамико не настолько ему дорога, любима и желанна.

Иначе Лукас Хочу-Получу давно бы ее забрал.

Хотя… Лалия не отказалась бы пообщаться с Тамико поближе, чтобы выведать ее секрет. Чем-то же она Лукаса вдохновляет настолько, что он упоминает Тамико при своей женщине!

Тааами. Бесит.

Лалия спросила:

— А сейчас ты будешь выращивать Маю?

Веселые лучики заплясали в уголках насыщенно-синих глаз.

— Не знаю. В какой-то степени конечно, но Макс наверняка сам мечтает с ней повозиться. Наш певец пока не до конца разобрался в своих чувствах, но между ними точно зреет что-то серьезное. А еще Тами хочется приобрести опыт воспитания «дочки», чтобы понять, готова ли она к собственным детям, — теперь Лукас весь улыбался.

— Тамико можно завести ребенка в обход Церемонии?

— Ограничение на меня не распространяется. Она же пригласит ребенка со мной. Тами знает, что творит, да. Мы с ней налетели на Маю коршунами, завертели и замешали такую кашу из девочкиной судьбы... что иначе уже нельзя. Неправильно.

— Как думаешь, Тамико согласится на мою помощь в воспитании Маю? А ты не будешь против?

Мысленно Лукас хмыкнул. Тамико и Лалия несовместимы совершенно. Лалия и Маю — тем более.

Лалия думать не думает, что Маю — самостоятельная личность, а не просто повод держать опасную соперницу на виду, якобы с ней дружа.

Но какой у Лалии прекрасный голос! Публичные концерты она никогда не давала, но Лукас часто услаждал слух ее пением.

Вслух Лукас ответил:

— Лал, драгоценность моя, я буду только за.

***

Осознав, насколько Анеля важна для него, Оливер стал максимально заботливым.

Он вдумчиво выбирал каждый продукт, который попадал к ним на стол, читая этикетки и перебирая овощи-фрукты дольше обычного, в то время как Анеля носилась между полками и, словно ребенок, тянулась к этикеткам поярче.

Оказалось, она очень мало знает о людях и об устройстве человеческой жизни, все для нее было в диковинку.

Оливер удивлялся, умилялся со строгим видом и требованиями «не есть по три торта и кулек конфет за раз» и… чувствовал некоторое облегчение.

Он не был ни жестким, ни властным, и когда сравнивал себя по этим параметрам с Робертом или даже с Кацуо, то приходил в отчаяние.

А потом понял: надо просто правильно девушек выбирать. Таких, которые не зачморят его за чувствительность и склонность к рефлексии. Еще более нежных, чем он сам.

Но Анеля была совсем другой: дерзкой, раскованной, без стыда и особой скромности. Ей очень нравилось смущать Оливера, предлагая ему пикантные авантюры и добиваясь их исполнения — до такой степени, что его бледную кожу заливал жаркий румянец.

Оливер на все соглашался, с замирающим сердцем бросался в омут с головой, и похоже, удовольствие Анели напрямую зависело от того, насколько сильно Оливер смущался в начале.

В отличие от Роберта, Оливер не мог чувствовать себя уютно в отношениях, где женщина превосходит его во всем. Самооценке Роберта и его несгибаемой уверенности в себе оставалось только завидовать.

Потому Оливер ужасно обрадовался, узнав, что без магии Анеля не сумеет ни поджарить яичницу, ни сварить картошку.

Сурово сдвинув брови, Оливер сажал Анелю на высокий стул и сообщал, что все сделает сам. А она пусть пока споет ему или почитает стихи.

Но Анеля вертелась на стуле, соскакивала с него, бегала по кухне, совала всюду носик, и ее живость наполняла Оливера счастьем.

Он начал страстно мечтать о том, чтобы самому стать анамаорэ. Анамаорэ ценили музыку и вели постоянные войны, где участвовали желающие выплеснуть агрессию в том или ином виде. Оливер мог развиваться в Анамаории и как композитор, и как целитель.

Анеля смеялась и говорила, что для превращения достаточно всего лишь крепко-крепко любить ее.

Магнус был более конкретен:

— Тебе придется пережить что-то типа операции под наркозом. Будет быстро и не больно, но вероятно страшно. Потребуется некоторое мужество, чтобы пойти на это.

— А что потом станет с моим телом?

— Что хочешь. Сам решай.

— А новое?

— Будет выглядеть так же. Или, — Магнус улыбнулся, — если ты когда-либо собирался что-нибудь подправить с помощью пластической хирургии, у тебя как раз появится шанс. Только без хирурга.

— Мне нравится, как я выгляжу.

— Ну, значит, таким и останешься.

— А точно все пройдет хорошо? — Оливер сильно разволновался, но Магнус стал намного более серьезным с ним, прекратив явные подколки еще с момента обучения технике обращения с ножами.

— Позовем Лукаса, он будет все контролировать. Он признанный специалист в вопросе перерождений. Ты не против?

Оливер не возражал.

Это знакомство не состоялось бы, не будь Маю фанаткой купания. Тамико разыскивала свою подопечную на реке, не нашла в привычном месте, разозлилась и... ощутила удар.

Несильный, но чувствительный — мяч угодил аккурат между ее лопаток!

Тамико моментально развернулась, чтобы от души обматерить того, кто посмел такое учудить, но осеклась.

Им оказался незнакомый парень, по ауре человек, очень загорелый и светловолосый, с обеспокоенным сейчас взглядом карих глаз.

Тамико все же не удержалась:

— Мазила!

— Извини, пожалуйста! Мяч... Рикошет...

Неожиданная мысль пришла Тамико в голову. Она спросила:

— Ты один?

Парень очаровательно улыбнулся.

— Холост. Петер.

Тамико хмыкнула: флиртовать с незнакомцами она не любила, но этот парень выглядел так задорно, что она смягчила слова.

— Не! Ты с мячом один тренируешься, или вас несколько?

Они стояли в негустой рощице. Мяч в самом деле мог отрикошетить от какого-нибудь из деревьев, за которыми простирался пляж.

— Играем с приятелями, — Петер пригладил волосы. Челка у него была необычная: вроде и короткая, и мягкая, но растущая строго вверх.

— Давай покажу вам, мазилам, как играть.

Тамико поймала оценивающий взгляд на своей фигуре, стройной и ладной, сногсшибательной фигуре анамаорэ.

Так, этот Петер сейчас нафантазирует чего. Нафиг. Тамико добавила:

— Я замужем. Просто размяться захотелось.

— Ааа, — в приятном голосе Петера промелькнули нотки разочарования, — ну, пойдем.

Играющие мужчины, столпившиеся около сетки, не были знакомы ей, кроме одного.

Они разом загалдели и зашумели, приветствуя возвращение мяча, да еще Петер привел «трофей», но Роберт не свистел и не смеялся, глядя на Тамико непонимающе.

Тамико, заложив большие пальцы за пояс джинсов, уставилась на него. Теперь Роберт не представлял для нее никакой опасности, и Тамико не собиралась играть в дурочку, чтобы Роберт ее не тронул.

Это продолжалось с минуту, потом Роберт кивнул товарищам, чтобы те подождали, а сам отвел Тамико в сторону.

— Привет! Не ожидал тебя увидеть, да еще в компании Петера.

Тамико пожала плечами.

— А что такого в его компании? Он в меня мячом запулил, хочу ему за это отомстить, — глаза Тамико явственно сверкнули.

— Ооо, так ты сейчас порвешь Петера на клочки?

— Не, — Тамико хмыкнула, — просто обыграю.

— Правила знаешь?

— Ага.

— Тогда я с тобой, — и, повернувшись к приятелям, Роберт закричал: — Спасайтесь все, эта крошка нас сделает! Тебе, Петер, она будет мстить, а я, пожалуй, войду в ее команду.

Какими взглядами мужчины провожали ее движения — Тамико запросто взяла бы любого голыми руками.

Кроме Роберта, но кто ж его считает.

Уходя, — на пляже наконец-то появилась Маю — Тамико поблагодарила всех за игру и в особенности Петера, веселого и находчивого, улыбчивого.