Анеля высвободилась из рук Оливера, сделала несколько шагов и грациозно опустилась на диван, глядя на Оливера снизу вверх серьезным и прямым, будто примагничивающим взглядом.

Оливер, сбитый с толку, остался стоять на месте, заворожившись полосками кожи между ее юбкой и чулками.

Анеля сказала:

— Если ты еще не знаешь или не догадываешься, я люблю тебя, — будто моментальный разряд тока ударил по телу Оливера. Анеля... его любит? Это правда? Пульс устроил сумасшедшую пляску. — Но я анамаорэ и я слишком горда, чтобы быть оставленной. Потеряешь меня теперь — потеряешь насовсем. А уж с любовью я что-нибудь придумаю. Пусть я и люблю тебя всего, а не только то, что ты сейчас ласкаешь взглядом мои бедра.

Что? Ее бедра? Да...

Оливер не мог взять себя в руки.

Конечно, он жаждал всю Анелю, но...

Оливер сглотнул и нервно пригладил волосы.

Наверное, сейчас он выглядел жалко, но в глазах Анели он не видел жалости. Она смотрела испытующе строго, словно простив Оливеру всю его физиологию разом.

Он выдавил:

— Я не хочу тебе ничего обещать... Вдруг мне понравится другая девушка?

Анеля хищно улыбнулась.

— Тогда я убью ее, а Магнус прикончит тебя. С особой жестокостью, братик в этом спец.

Признание его не испугало, но Оливер никак не мог собраться с мыслями. Он дико хотел Анелю. Сейчас же.

— Ты такая упоительная...

Анеля усмехнулась.

— Ах, прости, мой вид тебя смущает, — прямо на глазах ее милый костюм превратился в бесформенную черную тряпку, полностью скрывшую не только ее прелести, но и сами контуры тела.

— Нели... Ты издеваешься надо мной...

— Это ты издеваешься. Сомнением. Подумать только, я обидела отказом своего парня!

Упоминание «ее парня» вмиг отрезвило Оливера. Его глаза сверкнули яростью.

— Твоего кого?!

— Мужчину, который меня беззаветно любит. В отличие от тебя. Впрочем, мы с тобой уже почти чужие...

Сестра Магнуса.

Сейчас она играла Оливером не хуже брата, а Оливер был слишком выбит из колеи — и своими размышлениями, и ее дразнящим внешним видом, чтобы ответить Анеле достойно.

Ответил чуть жалобно:

— Дай мне хотя бы привыкнуть...

Аккуратные брови вопросительно поднялись.

— К чему?

Пришлось объяснить.

— Я решил гулять. Я думал, что ты тоже просто развлекаешься... И не думал, что ты...

— Я кажусь такой легкомысленной?

Черная роба делала свое дело. Оливер совсем успокоился.

— Ужасно легкомысленной! Я не знаю более легкой женщины, чем ты. Но если любое мое сомнение будет встречено настолько тяжелой артиллерией, мы не уживемся.

Анеля улыбнулась.

— Не любое! Но твое желание отказаться от меня непростительно.

Оливер подошел к ней, опустился на колени и погладил Анелю по щеке.

— Ты же лучшая девушка в мире.

Анеля капризно выпятила нижнюю губку, пухлую и сочную.

— Во всех мирах!

От ее близости мысли Оливера снова приняли привычное направление.

— Дай мне найти тебя под этой тканью. Не снимай ее, — его голос прозвучал повелительно. — И отвечай: ты была в клубе?

Анеля рассмеялась.

— Я анамаорэ, милый. Мне не нужно где-то быть, чтобы знать.

Такой переменчивый... То потерявшийся в себе и робкий, то уверенный и властный.

Не самый простой характер.

Наверное, Анеля любила сложные задачки.

В Оливере словно жили два, а то и больше, разных мужчины.

Это увлекало, ей хотелось покорить их всех.

Чтобы любить и заботиться.

Она его любит. Она! Эта маленькая кокетливая шантажистка.

Новость, в первый миг током ударившая душу Оливера, теперь разливалась по его телу безмятежностью, облаками мягкой ваты, умиротворением...

Ему стало так хорошо и так спокойно.

Сумасшедшее напряжение и неослабевающий страх потерять Анелю утихли.

Анеля не хотела жить без мужчин и без взаимности Оливера она наверняка реально ушла бы.

Или стала бы изводить Оливера легкомыслием, но...

Ему определенно стоило разобраться в себе.

Рядом с Анелей Оливер был не в силах думать и не мог понять, что к ней чувствует, кроме бесконечного сильнейшего желания.

Тренировки с Магнусом по ножам окончились. Магнус оказался блестящим учеником, в кратчайшие сроки усвоив все, что Оливер хотел преподать ему.

А еще Магнус посоветовал Оливеру звать его, едва возникнут какие-то проблемы с Анелей.

— Судьба не отпускает нас, Оли. Я хорошо знаю сестру и хочу, чтобы она была счастлива.

Но с «проблемой» своих чувств Оливер мог разобраться исключительно сам.

Оливер ощущал нежность и ответственность за Анелю.

Ответственность?

Как ни парадоксально, да.

Куда его могла завести их с Анелей связь?

Как-то Роберт спросил, станет ли Оливер тоже «красноглазеньким».

Регулярно наблюдая Магнуса, Оливер четко осознал, что в самом деле не откажется стать существом с настолько блестящими способностями и возможностями.

Использовать Анелю как средство попасть к анамаорэ было бы не честно. Оливеру и не дали бы, он понимал.

О перевоплощении стоило подумать, только чувствуя к кому-то из анамаорэ истинную любовь.

Оливер попытался понять, любит ли он Анелю душой или просто дьявольски ее хочет.

Какую женщину ему хотелось бы видеть рядом с собой в принципе?

Бесспорно увлеченную искусством — Анеля полностью подходила под это, пусть она сама не сочиняла и не играла, зато она красиво пела и танцевала. Оливер догадывался, что анамаорэ могут обучиться играть на чем угодно, как только захотят..

Он склонен к сомнениям и колебаниям, значит, его половинка должна быть уверенной большую часть времени и в то же время быть ребячливой, поддающейся его заботе и нуждающейся в ней.

Шальной, хмельной и страстной, да.

Неужели утверждение, что Анеля — лучшая для него девушка во всех мирах, оказалось правдой?

У Оливера опять стало тепло на душе.

Оливер не планировал признаваться Анеле в любви до тех пор, пока не почувствует окончательную внутреннюю ясность. Он больше никогда не хотел путать душевное и физическое, как бывало с другими девушками.

Эта путаница и приводила все отношения Оливера к краху, когда его влечение ослабевало.

Анеля любит его — если, конечно, она не сказала так нарочно — было страшно подумать, что она солгала.

И сам Оливер вероятно стоял на пороге настоящей любви.

Значит, все происходящее между ними двумя не было случайностью, а обретало новые глубины и смыслы!

— Лу... — на выдохе, губами почти касаясь его уха.

Лалии иногда нравилось говорить томно, с придыханием, и Лукас не знал, что за этим последует: то ли просто звонкий смех, то ли танец безудержной страсти.

Лалия не желала ни в чем себе отказывать то, как капризная кошка, то, как роскошная царевна.

Она стояла за спинкой его кресла, наклонившись к Лукасу, обняв его плечи, густые золотистые волосы покрывали Лукаса, словно бесценная мантия.

— Скажи, — Лалия приласкала его слух музыкальным голосом, — Тамико выращивал Магнус?

Лукас насторожился. Зачем это Лалочке Тамико? У этих двух женщин совершенно разные места в его жизни.

Ответил деланно беспечно:

— Конечно. Мне бы он ее не дал, даже если бы я очень захотел. Но знаешь, когда Тами переродилась, я понял, что у Магнуса талант воспитывать молодежь. Он дает им свободу, как они любят, очень ненавязчивый контроль, возможность в любое время обратиться к нему за советом и получить его... Думаю, когда они с Тами пожелают иметь детей, выстроится очередь желающих!

Тами.

Лалия незаметно прикусила губу.

Ее сильно раздражало то, как нежно и с каким уважением Лукас говорит об этой женщине. Лалия ее увидела и не поняла, чем Тамико настолько цепляет опытных, знающих жизнь мужчин. Она же какая-то ну… ничего особенного. Даже красивой не назвать.