— Ну надо же! — Лукас довольно сощурился. — Но я тебя помучаю. Тебе придется подождать, когда это случится.

Марина испугалась: вдруг Лукас увидел разочарование в ее глазах?! Нет... Только не это... Вроде он не заметил, уф…

Марина, обольщенная и погруженная в свои думы, не заметила, как они отплыли далеко-далеко — низкие берега реки стали пустынными, а лодочники пропали из видимости.

Лукас прекратил грести и протянул к интриговавшей его красавице руки.

— Иди сюда, давай просто посидим вместе, послушаем друг друга. Попривыкаем дышать вместе.

Марина встала, опасаясь пошатнуться, и сделала шаг Лукасу навстречу, чтобы оказаться у него на коленях, в его объятиях. Головой к его плечу, ухом к его сердцу.

Лукас решил не торопить события. Сейчас он прекрасно понимал Дамира. И если бы враг вздумал выкрасть его малышку, того ждала бы смерть. На месте по возможности.

Тихо, баюкающе, Лукас говорил, подбирая слова:

— Рыжик... Ершистый. Ежик...

Марина кротко вздохнула.

— Я не ершистая... Я просто... не привыкла...

Лукас успокаивающе гладил Марину. Прикосновения его сильных рук умиротворяли.

— Все хорошо. Тебе нравится Ежик?

— Да.

— Тебя жестоко напугали, Ежик, а я никогда не бросал девушек по приколу, беспричинно.

Лодка незаметно покачивалась на речных волнах, тыкаясь носом в берег с выгоревшей желтоватой травой, перемежаемой пучками еще свежей, зеленой, и солнце грело, не ослепляя. Лето баловало землю.

Марине было нежно и уютно в мужских объятиях. От Лукаса пахло чем-то тонким, завораживающим, и все вместе ощущалось блаженством.

— Наоко ты оставил неожиданно... — Марине не хотелось говорить о грустном, было опасно бередить душу и растравлять свою давнишнюю боль, но, кажется, Лукас не был тем, кто избегает острые темы в общении.

Он покачал головой.

— Наоко не сильно интересовали наши отношения. Она открыла ресторан и полюбила свой бизнес намного больше, чем меня. Не представляешь, сколько горьких минут я тогда пережил...

Душевный? Сногсшибательный внешне мужчина душевен и раним? Марина старалась не верить тому, что видит и слышит. Иначе Лукас разобьет ее сердце и выкинет, и ей придется опять собирать себя из осколков.

А Лукас говорил:

— Другие мои подруги всегда тоже чувствовали, что дело идет к разрыву. Когда становится намного меньше внимания, это сложно не заметить. Они могли предотвратить разрыв, но не желали что-то менять. Считали, что я все равно «не полюблю их всерьез». Не доверяли мне. А некоторые девушки изначально соглашались исключительно на короткие приключения. Проще говоря, на секс без обязательств, — Лукас задорно встряхнул волосами, и было столько молодецкой удали в этом жесте, что у Марины неприятно захолонуло сердце.

Она поинтересовалась:

— А тебя кто-нибудь оставлял? Или всегда ты?

— Ты мой любопытный Ежик, — Марина была легкой, почти невесомой, Лукасу нравилось держать ее на коленях. — До сих пор оставлял всегда я. Но исключения предусмотрены...

Перед глазами Лукаса вспыхнул образ Тами... Избравшей для жизни Магнуса, но, к великому счастью Лукаса, все-таки приходившей к нему работать и общаться.

Марина напоминала Тамико внешне: отдельными чертами лица, внимательным взглядом, теплым оттенком волос, даже слегка фигурой. Но Лукас понимал, что эта красивая рыжулька с озорными огоньками в огромных глазах совсем другая.

А Марина, юная и пока не слишком опытная, размышляла, как же это... случится.

За недолгое время общения с Лукасом Марина успела бесповоротно капитулировать внутри себя, смирившись с тем, что нескромные желания Лукаса придется осуществить. А в животе обмирало от четкой уверенности: все, что произойдет, ей ужасно понравится! Она уже была вся мокрая, насколько сильно хотела Лукаса.

Но как же завладеть его избалованным сердцем? Не на упоительные часы восторга, а насовсем.

Пусть Лукас прямо обещал ее полюбить, Марина еще не знала цену его обещаниям. Она взвешивала свои страхи, положив на другую чашу соблазны и мечты.

— Лукас, — Марина извернулась так, чтобы смотреть ему в глаза, и это было жутко и до дрожи волнительно, — ты правда собираешься исполнять все мои прихоти?

Лукас улыбнулся уголками пухлых губ.

— Хочешь напугать меня особой требовательностью?

Марина уперлась ладошками в выпуклую от мышц грудь Лукаса, ошалевая от собственной наглости.

— Хочу. Тебе придется несладко, у меня отличный вкус!

Лукас наклонился близко-близко к ее милому лицу, вдыхая запах нежной кожи.

— Это прекрасно. Когда все слишком просто, не особо интересно. Да, Ежик?

А дальше Марина действовала, как под гипнозом, впрочем, совершая ровно то, что задумала.

Ничего не ответив Лукасу, она отстранилась от него и несколько неуклюже, опасаясь навернуться в лодке и одновременно чувствуя, что Лукас ее всяко поддержит, встала с его колен, чтобы тотчас устроиться на них лицом к его лицу, обняв Лукаса за талию. Он молча наблюдал за ее пересадкой, а когда Марина замерла, властно положил ладони ей на ягодицы.

Марина реально его изумляла.

— Какая ты, — Лукас произнес, смакуя, — смелая!

Марина передернула плечами.

— И что тут смелого? Раз ты навязался мне в парни, я хочу получать от этого удовольствие!

Лукас не был человеком, а кроме того, он превосходно владел собой, и тем не менее, волна возбуждения от явной девичьей дерзости захлестнула его.

Лукас спросил:

— И какое удовольствие ты пожелаешь в первую очередь?

Марина управляла своими реакциями на порядки хуже, и жгучий стыд усиливал ее ощущения, но она все равно решилась, уткнувшись носом в ароматную ямку между ключицами Лукаса. Тихо-тихо выдохнула:

— Научи меня... целоваться...

Голос Лукаса был самим искушением.

— Это все, что ты хочешь? М?

Вопрос на миг отрезвил Марину, но она тотчас отозвалась:

— Сейчас да. А если я передумаю, то дам знать... Это... очень больно? — последнее слово Марина произнесла скомкано, шепотом.

Девственница, значит. И Лукас, глядя серьезно, прошептал в ее трогательное ухо.

— Нет, тебе не будет ни капли больно... Только очень приятно.

Он больше не сдерживался, и сладость накрыла их с головой.

Лукас не собирался нарушать договор о «только поцелуях», но соображать стало сложнее, когда неумелые, но настойчивые ручки Марины проникли туда, где Лукас никак не ожидал их почувствовать. В его брюки. Под всю одежду.

— Рыжая, ты же не хочешь свести меня с ума? Или хочешь?

Марина держала оборону ровно до тех пор, пока Лукас впервые не коснулся ее губ своими, а дальше ее сопротивление рассеялось, как неуместная шутка. Длинные темно-рыжие ресницы скрывали чуть затуманенный жадный взгляд.

— Хочу… Сходи с ума… со мной.

Лукас, беззастенчиво лаская Марину так, чтобы доставить ей максимум удовольствия и уже не боясь смутить ее откровенностью, ответил:

— Ну, держись...

Сам все больше распаляясь, он услышал сквозь стоны Марины бессвязное:

— Это ты держись, Лукас!

Кто научил рыжую такому?

Стоило поглядеть прошлые жизни малышки.

Потом, потом, потом...

Цветочные луга простирались над морем.

Ароматы водной свежести и зелени смешивались, приносимые вольным ветром, раздувавшим белые занавески на широких окнах.

Одно окно выходило на живые цветочные ковры, на сколько хватало взгляда, а другое на волны. Почти всю площадь пола занимало удобное невысокое ложе, устланное покрывалами и несколькими подушками.

Ткани светлые, романтичные.

Марина почти не ощутила переход — как Лукас принес ее сюда, увлеченная их взаимными поцелуями и поглаживаниями. Конечно, боковым зрением Марина заметила, что обстановка изменилась, что они уже совершенно точно не в лодке, но только прижалась к Лукасу крепче.