Тамико сидела с Магнусом в обнимку, доверчиво прижавшись к нему.

— А теперь ты чувствуешь, что у них с Лал больше, чем круто, что ты Лукаса теряешь, и ты начала терзаться, да? — Магнус легонько щелкнул Тамико по носу.

— Да... И мне очень тяжело...

— Эх, Тами, тут на самом деле очень просто. Если ты давала Лукасу что-то эксклюзивное, то со временем вы снова начнете общаться, как раньше. Не прямо сейчас, а чуть погодя. Лукасу банально нужно разобрать рабочие завалы. Лалии принадлежит все его нерабочее время, так?

— Да.

— А его рабочее станет твоим. Вместо обсуждений дел с коллегами ты будешь беседовать прямо с Лукасом в его кабинете. Или Лукас начнет проявлять рьяный интерес к воспитанию вашей «дочурки». Но если все, что Лукас брал у тебя, он сможет стопроцентно получить у Лалии, тут уж не обессудь. Но у тебя все равно буду я, — Магнус потрепал бок Тамико. — Правда, я сомневаюсь во втором варианте. Лалия совсем не копия Лукаса в отличие от тебя, так что, скорее мне придется сблизиться с ней и коротать время в печали, пока вы с Лукасом щебечете.

— Эээ! — Тамико хлопнула Магнуса по запястью.

— Как думаешь, Лукас мне это позволит? Он нереально ревнив, когда речь заходит о его женщинах, и когда ревность не надо скрывать, чтобы женщину не спугнуть. А я не хочу, чтобы ревновала ты.

Маю никогда еще не проводила столько времени с мужчиной.

Макс никогда не уделял столько внимания одной женщине.

Они отлипали друг от друга, лишь когда Максимилиану нужно было в мир анамаорэ.

Как некогда Магнус для Тамико, Макс создал для Маю отдельное пространство, «Дом», где они проводили время вместе.

Максимилиан лежал на спине, подложив руку под голову, Маю удобно расположилась на сгибе его локтя.

Макс рассказывал:

— Я не могу тебе ничего обещать, но нам реально стоит попробовать жить вместе и там. После твоего перерождения, когда ты подрастешь. И уж как сложится…

Маю не хотела серьезные отношения, и Макс ни на чем не настаивал. А еще он понятия не имел и то, как Маю воспримет само превращение, и дикие толпы поклонниц его талантов.

Он не хотел давить на Маю.

Не мог разбить ее веру в чудо и ее хрупкое сердечко.

***

В то же время его брат не мог до конца принять, что Лалия вернулась.

Уму непостижимо!

Даже работая, Лукас периодически звал Лалию к себе, брал ее на руки и кружился с ней по залам, тихонько напевая. Лалия, весело смеясь, позволяла своему царевичу эти причуды.

Шли дни, и в какой-то момент Лукас вдруг почувствовал, что незаслуженно обделяет вниманием ту, что составляла его счастье в последние годы.

Тамико.

В ужасе Лукас бросился к Тамико и утопил ее в бурных страстных извинениях.

Тамико благосклонно принимала их, а внутри победно улыбалась — все-таки Лукас ее не бросил!

Аккуратно спросила:

— Слушай, а вам с Лалией Церемонию уже можно проходить? Или у царевичей, как у всех, без исключений в этом плане?

— Как у всех, Тами. Испытательный срок. А ты хочешь свою раньше нас или позже? — Лукас затаил дыхание.

Тамико рассмеялась.

— Конечно, позже! Я хочу лучшую Церемонию на свете и надо же мне знать, что превосходить!

Магнус был прав: Лукас изменил схему работы Тамико, предложив ей новую должность. Нечто среднее между его личным советником и секретарем.

— Ха-ха, хитро! — Тамико не смогла не отметить, что эта должность не только интересна ей как проект, но и позволяет им с Лукасом видеться большую часть его рабочего времени.

— Главное, чтобы тебе не надоело, Тами. Иначе мне придется очень сильно раскаиваться и в ногах вымаливать твое прощение.

Лукас был весел и весь светился: он словно постоянно излучал благодать с тех пор, как Лалия пришла к нему.

Но Тамико он почти не трогал, а когда трогал, это было очень нейтрально, по-деловому.

Тамико страдала, но чувствовала, что проявить инициативу не сможет. Если Лукас ее пошлет, она же умрет от позора. И Магнус ее не спасет.

Надо же, как все повернулось. Тамико раньше сама говорила Лукасу, что между ними «просто ебля», а теперь мучилась от того, что Лукас ее больше не хочет. Или так скрывает свое желание, что его совсем не понять.

Но по крайней мере, Лукас опять был с Тамико, а не заперся во дворце с этой сучкой Лалией!

Пусть не как любовник, хотя бы как ее важный друг.

Это обнадеживало.

***

Внутренняя пылкость Оливера, словно подстегнутая мощным катализатором, увеличилась в разы и стремительным потоком выливалась наружу.

Хотя Роберт не любил делиться душевными переживаниями сам, он охотно выслушивал друга.

Оливер признавался:

— Анеля сводит меня с ума!

— Да уж, по тебе видно, опять бешеный, —Роберт иронизировал, поражаясь энергии, бушующей в Оливере.

— Я могу сколько угодно говорить Анеле, что я ее хочу, но... ничего больше... Иначе я проиграю. Все равно я уверен, что Анеля чувствует ко мне то же самое. И тоже опасается мне признаться!

— А ты уверен?

Оливер замолкал. Целый клубок острых и жгучих ощущений бился в его душе. Оливер не хотел уточнять даже себе самому, как он в действительности относится к Анеле.

Опять привязаться? Чтобы все опять было серьезно?

Но одно было явно: жить без Анели Оливер совершенно не может, и это полностью взаимно.

Вновь и вновь их ласки полыхали чудовищной ненасытностью и неистовостью, пропитанные страхом, что каждый проснется в своем мире и больше никогда не найдет другого.

Однажды случился вечер, когда Анеля пришла к Оливеру в кокетливых чулках с подвязками, и все пошло совсем иначе, чем она задумала.

На пороге Анелю встретил не страстный любовник, избавляющий от одежд вмиг, а бледный и печальный молодой человек, глядящий хмуро.

— Хватит, Анеля. Перегрев. Я больше не могу так.

Анеля, не вполне осознав смысл произнесенного, приблизилась к Оливеру танцующей походкой и запустила руки в пышную копну его темных каштановых волос.

Обиженно-капризно поинтересовалась:

— Ты шутишь, да? Не смешно.

— Нет... Увы... Только не подумай... Нам надо расстаться... Необходимо.

Такие сладкие, красиво очерченные мужские губы. Невыносимо холодные слова.

— Что?!

Оливер всмотрелся в блестящие голубые глаза Анели, отмечая в них искры удивления и... затаенного гнева.

— Понимаешь, все слишком хорошо... У меня так уже было, когда мне казалось, будто все идеально... А потом я перегорал. И девушки страдали. Но тогда мне только казалось, а сейчас действительно так... Идеально. И если я перегорю...

— Ах вот оно что... — Анеля рассердилась. — Магнус сказал мне, что когда мужчина встречает свою идеальную девушку, то прекращает поиски. Значит, я тебе не идеальная?!

— Ну зачем ты так, Нели... Просто...

— Да, все очень просто! Ты знаешь, что я не живу без мужчин?

Оливер вздохнул. Они разговаривали, обнявшись, он поглаживал талию Анели, иногда машинально спускаясь ниже и тут же одергивая себя. Анеля то нервно, то ласково барабанила пальчиками по его плечам.

— Значит ли твое «расстанемся» мою полную свободу? Ммм, ты почти жгучий брюнет и очень светлокожий, следовательно... Я хочу смуглого блондина, да. И представляешь, я знаю такого... Танцует хорошо, я видела его в клубе, — Анеля говорила нараспев, изображая рассеянную задумчивость.

Оливер невольно сжал ее округлые ягодицы.

— Что?! Ты ходила в клуб?!

— Если ты мне уже не милый, то не имеешь права требовать ответ. — Анеля вильнула бедрами, освобождаясь от его хватки.

То, что Оливер ощутил от ее ненарочного движения, было полной противоположностью его намерения расстаться.

Его голос охрип.

— Нели...

Оливер мог метаться сколько угодно, но Анеля уже все решила для себя. В тот день, когда она пыталась прогнать очевидное, летая на высоченных качелях с братом.