Как Юми, принявшаяся рьяно изучать домоводство?

Тамико совершенно не представляла себя в роли поварихи или уборщицы.

Она ела в кафе или заказывала доставку домой, за уборку в комнате платила Микико, а также нашла службу, где за деньги стирали и гладили ее вещи.

Но в их с Магнусом дом даже теоретически невозможно пригласить посторонних, чтобы те работали вместо Тамико.

Хозяйством занимался исключительно Магнус.

Пускай он делал все магически, Тамико усвоила, что так можно на время встреч без обязательств.

Раз это дом мужчины, то логично, что он сам все и делает.

Но если теперь у них серьезные отношения, то Тамико тоже надо как-то участвовать.

Тамико в замешательстве направилась к Магнусу.

— Маг, что нам делать? Я не люблю и не умею готовить. Я не хочу этому учиться. Уборка всю жизнь наводит на меня скуку! И мыть я тоже ничего не люблю, ну, разве что намыливать тебя.

Тамико мечтательно улыбнулась приятным воспоминаниям, а Магнус опешил.

— Тамико, какая готовка, уборка, мойка?! Я этого от тебя и не ждал...

Тамико насупилась.

— Так ты считаешь меня совсем никчемной?!

Победить ее в словесных перепалках было мало реально.

Магнус взял Тамико на руки и поцеловал, рассеивая сомнения.

— Ты самая кчемная! Я же все делаю с удовольствием!

Его забавляло играть в человека. Ему искренне нравилось создавать Тамико уют.

А вот Оливер Магнуса огорчал.

Первая фаза эксперимента прошла. Оливер слишком увлекся саморазрушением и теперь стремился в пропасть с бешеной скоростью.

Магнус знал, что это необходимо, и терпел.

Оливер совсем переселился в тайные комнаты магического дома Магнуса — показывать его прежним знакомым стало опасно.

Оливер стал более, чем неадекватным.

Но рейд по мирам и разгул продолжался – Оливер пока не дошел до своей критической точки.

Тамико, убедившись, что домоводством ее никто мучить не собирается, совсем расслабилась и увлеклась рисованием.

Она изображала цветы или животных, а Магнус превращал ее картины в голограммы.

Цветы покачивались, животные скакали, бодались или бежали.

Теперь Магнус знал, как рассказать Тамико о себе так, чтобы ей точно понравилось. Осталось на это решиться.

Магнус и Тамико играли «в ладошки», обводя ладони по контуру и раскрашивая.

Магнус умилялся, насколько руки ненаглядной меньше его собственных, а Тамико сохраняла эти листы и думала, что со временем их непременно украсят отпечатки ладошек их общих детей.

Где был тот милый Оливер, обходительный не только с дамами, но и с Магнусом, смутившийся некогда от резкого слова «ебать»?

Теперь речь Оливера перемежалась крепкими ругательствами, а то и состояла из них одних.

Прожигая Магнуса безумным взглядом, Оливер возмущался, что чувствует себя зверем в клетке, и сколько уже можно держать его неведомо где, вне твердых времени и пространства.

Он был прав.

Магнус отвечал за то, что Оливер доламывал свою жизнь.

Впрочем, выглядел Оливер вполне прилично, подпитываемый магической кровью. Шальной, высокий, в кожаной куртке и без капли стыда.

Пришло время для следующей фазы эксперимента.

Для Магнуса самой тяжелой – ведь теперь ему придется ответить за сделанное.

А что там придумает Лукас, непонятно.

День Х настал.

На очередную ругань Оливера Магнус ответил просто:

— Хорошо, давай ты сейчас выйдешь. Но тогда все: никаких больше путешествий со мной или предложений от меня. Совсем никаких. Идет?

Оливер потерял способность к анализу.

В разгуле он полностью забыл и обстановку Города, и всю местную реальность.

Больше всего на свете Оливер хотел выйти из «проклятого дома», хотел удовольствий и абсолютно не хотел как-либо зависеть от Магнуса.

Оливеру и в голову не приходило, что без Магнуса ничего из того, что он пережил, не было бы.

***

С особенными препаратами в Городе оказалось туго.

Оливер задумался: может, зелья вообще есть только у колдунов?

Зато алкоголь продавали свободно. Оливер, первым делом зайдя в бар и напившись, шел довольный собой.

Впереди плыла она.

Невысокая, маленькая даже девушка с длиннющими черными волосами, спадавшими на спину и плечи в легком беспорядке.

Крошка попалась ему очень кстати.

Оливер был совсем не против женской ласки и ускорил шаг.

О, эти волнующе сладкие минуты, когда жертва еще не знает, что принадлежит Оливеру, но уже никуда не денется!

Куда бы эту куколку отвести?

Трахнуть ее прямо тут на улице пикантно, зато неудобно. Холодно.

Нет, нужно пойти куда-то, где можно насладиться этой брюнеточкой подольше, если ему понравится. Наверняка ее кожа сладкая, чистое наслаждение.

Прохожих пока не видно, но вдруг они появятся?

Догнав девушку, Оливер развернул ее к себе лицом и обрадовался: она красавица. Почти черные глаза, персиковые щечки. Чудесно!

И, пока куколка не опомнилась, Оливер начал жадно и непристойно ее ощупывать.

Блять, его дом так далеко! Он уже не может терпеть… Но блять, улица…

Несколько секунд — и девушка начала визжать и вырываться.

Безумно приятные крики, сладостные трепыхания… Оливер понял, что девушка тоже возбудилась и мечтает отдаться ему прямо тут.

Чего медлить?

Только вместо нежности девушки внезапно пришла дикая боль, и Оливер перестал видеть что-либо.

Нанами судорожно всхлипывала.

Ее всхлипы переходили в рыдания. Она никак не могла остановиться, уткнувшись Такео в грудь.

Такео спас ее, он пришел, он любит ее, он здесь, он рядом!

То, что могло только что случиться, нет – нельзя даже думать о таком кошмаре.

Такео, обнимая девушку, осознал со всей четкостью, что больше ее не отпустит.

Она по характеру почти ребенок, да, но кто может оберегать эту девочку, как не он?

А еще необходимо что-то делать с Оливером, распростертым у их ног. От того шел сильный запах алкоголя.

В аффекте Такео ударил Оливера очень сильно, и опасался, что серьезно ранил парня.

Самый мерзкий день во всей истории с Оливером настал.

— Тебе, наверное, неймется узнать, какое наказание ждет тебя за сломанную человеческую жизнь, Магнус? — Лукас был раздражен. Чертовски раздражен, да он просто полыхал гневом. — Мало того, что я рассчитывал на Оливера как на музыканта, я дополнительно предупреждал, чтобы вы не устраивали беспорядки в Городе. Но тебе не терпелось поиграть... Хорошо. Мы с тобой поиграем.

Магнус понимал, что братец приготовился убивать, а потому молчал. Лукас мог усугубить приговор за неповиновение.

— Помнишь наш старый обширный Каталог, приводивший тебя в радостное недоумение? Ты испуганно смеялся: кому по силам разобрать такое? Тебе, дорогой, тебе. На три месяца вперед никаких боевых операций, только унылая конторская деятельность. Тихая. Мирная. Уютная. Пока не разгребешь все. Ты умница и за это время справишься. Справишься раньше, будешь послушно сидеть там и ждать, пока выйдет срок.

Магнус поморщился. Каталог внушал трепет ему маленькому. Сейчас это просто куча ужасно рутинной работы, которую он успеет тысячи раз проклясть.

Но это не приговор, это милосердие.

Лукас явно недоговаривает.

Магнус горько улыбнулся.

— Ты изверг, Лукас.

Лукас поднял густую бровь.

— Еще какой. И это не все. Скучные дела ты не любишь, но Каталог необходимо упорядочить. А поскольку ты украл жизнь, в эти три месяца ты не будешь видеться с Тамико совсем.

Лукас убил его одним выстрелом. Магнус оцепенел.

— Так нельзя... Ты не можешь...

— Могу, я ведь тот, кто я есть. Попробуешь сунуться к ней, я продлю тебе срок. Найду тебе занятия и помимо Каталога.

Магнус обреченно прошептал:

— А ты подумал о Тамико, как это перенесет она?