Пусть он завоюет свой вожделенный трофей без послаблений, как стремится его душа.

Опасность бодрила Тамико, заставляла ее напрячься и ощутить приятное возбуждение, разливающееся по телу.

Дрожь в коленях, сладкое обмирание в животе.

Охотница, чувствующая себя дичью в жестокой схватке.

***

Тамико сидела на опушке, «надев» иллюзию местной девушки.

Волосы светлее и золотистее, чем ее медовые локоны, длиннее, до пояса, кожа смуглее, в глазах полыхали зеленые искры, четче выделялись мышцы сильных стройных ног первоклассной бегуньи...

Невысокий рост, осиную талию, восхитительную среднего размера грудь и плоский, подтянутый живот Тамико решила не трогать.

Тамико любовалась своим произведением, когда ощутила неуместную сонливость... Веки ежесекундно тяжелели, голова налилась тяжестью...

Что? Уже?

Борясь с дремой, Тамико на автомате просканировала положение Лукаса — ничего не увидела.

Лукас замаскировался. Они договорились, что будут играть по-настоящему, ради острых ощущений по крайней мере для Тамико.

Ей остро захотелось растянуться на мягкой травке, в которой утопали ее ноги...

Поблизости раскинулось море, его соленое дыхание убаюкивало, а ветер освежал разгоряченную кожу.

Спать... Спать...

Но эдак она пропустит что-нибудь любопытное!

Тамико напряглась и сбросила заклятие, оценив безукоризненность наведенной магии.

Вэнки видели, как тело девушки обмякло, как она вяло, сквозь грезу искала, где бы прилечь, и приготовились.

Их пришло трое.

Коренастых, светловолосых и с рыжинкой.

Пряди, свободно распущенные, доходили до плеч. Глаза мужчин имели поразительную, нечеловеческую форму: угловатые, вытянутые к вискам, с длинными ресницами.

Они были одеты в брюки из легкой ткани на голое тело, подпоясанные кушаками с заостренными концами, носили головные повязки с изображениями — Тамико удивилась — голографическими, а предводитель вдобавок к перечисленному укутался в плащ.

Кожа чистая, руки украшены металлическими браслетами.

Тамико отметила, что знаки изображений у всех троих совпадают, показывая их причастность к общему роду.

Лукас рассказал, что похищенных женщин обычно собирают в одном здании, ненавидимом и проклинаемом, с тяжелой аурой, где обряжают в костюмы, изготавливаемые по образцу многовековой давности, как у благословенных ушедших, и учат основам местного этикета.

Учат женщины смирившиеся или любящие своих властителей.

Некоторым вэнкам выпадало счастье все же найти себе преданных половинок.

Тамико стало жаль их, современных, вынужденных нести бремя далеких дедов.

Невольниц готовили несколько дней, в частности, немного учили языку и тому, как передвигаться в новых платьях, тяжелых, многослойных, украшенных шитьем и каменьями.

Как пленницы мечтали вернуться к своим топикам, коротким юбкам и свободе!

Но нравы вэнков отводили женщинам место во внутренних дворах домов, темных и прохладных, в тиши и подчинении, что было продиктовано, помимо обычаев, стремлением защититься от захватчиков.

Вэнки ни на минуту не теряли бдительность, немного расслаблялись только те, чьи жены любили их и просили передать родственникам, что не хотят мести и освобождения.

По окончании подготовки в каменных чертогах девушек, нарядных и умащенных духами, выводили на помост, где знатные мужчины оценивали их, устраивая торги и выигрывая красавиц.

Этот мерзкий обычай, в результате которого свободные женщины формально становились рабынями, вызывал праведный гнев у соседей, и вэнки никогда не появлялись где-либо в одиночку, опасаясь за свои жизни.

Смертные, перерождаясь, они не помнили прошлое и не знали условие, позволяющее снять роковое проклятье.

А может, того не было вовсе, злобная колдунья необратимо погрузила судьбы вэнков во мрак.

Поскольку тэнхи также не знали, как спасти своих дочерей, а та чародейка давно покинула их.

Смерть забирала мужчин и женщин тэнхи в свой черед — без болезней и старости, когда истекал отпущенный срок, и рождаясь вновь, они частично знали былое.

Потому красавицы тэнхи редко сбегали и вынуждены были принимать свой удел, страшась кары, боясь насильственной смерти.

Но находились и те, кто не роптал, многие и многие — их вэнки отдавали своим солдатам, по слухам обращавшимся с девушками намного суровее, чем знать.

Строгая патриархальная культура.

И отдельные романтики, не желающие рабынь.

Они женились на своих избранных девушках, проводя богато обставленные ритуалы, но мало какая женщина хотела бы пойти к вэнкам добровольно.

Даже самые беспечные чурались их, а осторожные вообще никогда не приближались к вэнковскому побережью.

Тамико выглядела уроженкой скорее отдаленного Майлори, чем вэнковского Лао-Венте, иначе ее легкомысленное появление на пустом берегу насторожило бы вэнков.

Подробнее о вэнках можно почитать в моей истории "Проданная в жены тигру"

Широкоплечие, мускулистые, ноздри хищно расширены.

Всем троим была нужна она — для хозяина или для себя, если очень повезет, и добыча окажется норовистой, а та могла, если вальяжно гуляла по лесу, раз, укладываясь, эротично обнажила бедро.

Тамико сама не знала, зачем дразнила их, а заодно Лукаса — тот хоть и спрятался, был где-то совсем рядом.

Неуемный темперамент, разжигающее страсти солнце, грядущий вкус крови на ее губах?

Притворяясь спящей, она словно безвольно положила руку между ножек, еще больше отогнув край юбки — и пусть мужчины думают, что хотят.

Вэнки внимательно наблюдали за Тамико, не решаясь напасть: им не доводилось видеть сходные сцены на военных операциях.

В некоторых случаях было благоразумнее отступить. Происходящее начало казаться мужчинам опасной ловушкой.

— Переигрываешь, Тами, они сейчас уйдут, и мне ничего не достанется. Бить первым по закону этики я не имею права, — ну да, Лукас ее видел.

Тамико послушно сменила позу на расслабленную и совершенно естественную.

Минут десять полной тишины и неподвижности, а затем кусты, в которых укрывались вэнки, разошлись.

— Лу, имей в виду, изучать культуру их каменного чертога я не хочу.

— Хе-хе.

Аккуратно и бесшумно, хотя ее магически наведенный сон был глубок, вэнк приблизился к Тамико, излучая смесь пота и чего-то цветочного, поднял ее на руки, перекинул себе через плечо.

Тамико, словно тряпичная кукла, не протестовала.

Его движения были уверенными, видимо, эта бригада не впервые действовала так: бегун подкрадывался к спящей и уносил ее, а командир и второй боец защищали отступление от возможных защитников.

Пока тех не было, вэнки держались вместе.

Лукас. Его появление застало похитителей врасплох: он возник из ниоткуда, словно неотвратимая расплата.

На две головы выше каждого, глаза синие-синие, презрительная улыбка играла на его суровом лице:

— Куда это вы, красавчики?

Незнакомый мужской запах, бьющий в нос Тамико, непривычное положение ее тела вниз головой, слова на диком языке, срывающиеся с безупречных губ Лукаса — сюр! Сплошной сюр!

Лукас молодец, подготовился, Тамико и не подумала озаботиться чужим языком.

— Не подходи, или мы убьем тебя.

Вэнки обнажили мечи, сделали быстрый знак бегуну, и тот сорвался с места.

Голова Тамико болталась из стороны в сторону, ее бы точно стошнило, будь она человеком.

Тамико притворялась сонной, но магически отслеживала, что происходит у Лукаса

***

Лукас был совершенно безоружен.

Одет, как и противники, в легкие брюки, его могучее телосложение дополнялось грацией анамаорэ высшего происхождения.

Лукас был потрясающе, непозволительно хорош.

Враги не медлили, с криком устремились к нему.

Душа Тамико завопила от ужаса — мечи проткнули нежную кожу царевича, вонзились ему под ребра.