В отличие от многих, Марина миллион раз сталкивалась с магией раньше и не особо поражалась умениям Лукаса, принимая их как должное.

Сейчас, закутавшись в покрывало, она лежала головой на плече Лукаса, обвив его сильное тело руками и ногами и томно потягиваясь.

Лукас вновь и вновь изумлялся про себя: по манерам эта восемнадцатилетняя девочка была не девочкой, а взрослой женщиной. Своенравной и обольстительной. И в то же время это именно она взялась покорять огромный дуб.

А некоторое время назад Марина потребовала — откровенно и уверенно — пенную душистую ванну, где пожелала уединиться.

«Нет-нет, пожалуйста, я стесняюсь. Не надо со мной».

Лукас только кивнул.

Довольные и счастливые. Оба.

И у обоих будоражащий вопрос: «Кто ты? Как продлить эти волшебные мгновения?»

Марина гадала недолго. Она же поставила Лукасу условие, и раз у них все случилось, значит Лукас увлекся ей всерьез.

Такой милый с чуть растрепанными волосами.

Марина почему-то ему верила.

Лукас задумчиво смотрел в потолок. Тамико учила Лукаса быть проще и задавать интересующие вопросы напрямую, не выясняя ответы косвенно и теряя драгоценные минуты.

Бархатный низкий голос Лукаса вмешался в плеск волн.

— Ты непонятная, Ежик... Сочетаешь несовместимое... Как так?

Марина тихо рассмеялась.

— Ты забавный, Лук...

— Лу.

— Лу... Выясняешь суть, уже когда мы стали близки. А вдруг я что-то жуткое, и у тебя потихоньку уйдет вся жизненная энергия?

Боги, искорки в ее глазах... Они уже не были человеческими!

Лукас усмехнулся, обнажив удлиненные клыки.

— О, милая, такие вещи важнее для девушек, а на демона ты не похожа, — он повернулся, внимательно разглядывая Марину.

Покрывало изящно драпировало контуры ее стройного пластичного тела.

Марина вздохнула.

— Ладно, я все тебе расскажу, только сначала хочется что-нибудь пожевать... Рыбки с лимончиком...

Лукас охнул.

— Прости, я забылся. Ты предпочтешь ресторан или тут?

Марина фыркнула.

— Ресторан в другом измерении? Ну его!

— Хорошо, заказывай, что еще хочешь, — Лукас сомневался, что Марина назовет незнакомые ему блюда, хотя полной уверенности у него не было.

Марина безусловно таила загадку.

Когда все названное ей появилось на узорчатом столике — отсутствием аппетита Марина не страдала — и она немного утолила голод, накинув Лукасов пуловер («мягкий-мягкий и пахнет тобой!»), то приготовилась рассказывать.

Лукас сидел по-турецки, периодически подкармливая Марину с рук и любуясь прелестью ее юной красоты.

Первая же ее фраза огорошила его.

— Я урод. Дочь невероятно сильных магов. Не в этой жизни, в прошлой. А до того меня как личности не существовало. Мои родители не ладили, и я у них появилась с какими-то ошибками, что-то не срослось... Я много болела, а они выясняли отношения и совсем не интересовались моей судьбой. Даже жалели, что я вообще родилась. Без меня им было бы проще...

Ужасные слова. А Марина произнесла их так буднично, что Лукаса пробрала ледяная дрожь. Он придвинулся к Марине и обнял ее сзади, словно вложив Марину в себя: посадил себе на колени, нежно обхватил руками ее плоский живот. Марина была очень компактная и уместилась на Лукасе, словно в кресле. Ответила ему с набитым ртом:

— Я ж подавлюсь!

Лукас бережно поцеловал рыжую макушку, чувствуя, насколько Марина стала дорога ему.

А она продолжила ровным голосом, скрывшим малейшие следы пролитых слез:

— Я лезла во всякие глупые разрушительные авантюры. Вела себя, как типичный трудный подросток, но ничего не помогало. И в конце концов я решила родиться где-нибудь в совсем другой семье, в обычной. Отец никогда не любил меня, ему было на это наплевать. А мама наконец встревожилась и очень переживала, узнав о моем решении, но я твердо стояла на своем. Тогда мне было восемнадцать. А сейчас мне снова восемнадцать, и я рассказываю тебе это все.

— Мариночка, — Лукас, потрясенный, не находил слов, — Ежик ты, мой Ежик...

Марина отвела взгляд.

— Ничего, я привыкла. Да так подумать, ничего особо страшного не случилось.

Но Лукасу, избалованному любимейшему сыну, было невыносимо слушать подобное. И, хладнокровно обдумывая месть, Лукас спросил:

— А где твои прошлые родители сейчас? Они маги, значит, они живы и все осознают?

Марина ответила беспечно:

— Да, моя прошлая мама живет в Городе, но я не думаю общаться с ней. Раз уж у нас сразу не вышло, какой смысл? А отец ушел уже давно. Я не в курсе, где он.

Лукас нахмурил густые брови.

— Всех местных магов я знаю... Мгм... Их детей знаю меньше... — Лукаса пронзила ошеломляющая догадка. — Еж, твоя прошлая мама — это Кэйли?

Марина беззаботно кивнула, насаживая кусок рыбы на вилку.

— Тогда меня звали Люсиль. У меня было другое имя и абсолютно другая внешность... И теперь я хочу совсем другую судьбу.

Лукас быстро прошептал, словно заверяя не только Марину — себя.

— Она будет другая, Ежик, совсем другая...

Марина пригубила вино, глядя на Лукаса испытующе.

Выбор напитка — теперь Лукас понимал его.

Марина поинтересовалась:

— Надеюсь, ты не будешь со мной только потому, что знаешь, кто моя прошлая мама?

Боги! Как Марина могла такое подумать?!

Девушка, брошенная родителями, страдающая и отчаянно не желающая вновь оказаться одинокой.

— Рыжик, я с тобой из-за тебя самой. А скажи, у тебя сохранились какие-то способности?

Потрясающее тело Лукаса согревало Марину, его душевная близость волновала ее, а вкусная еда и вино умиротворяли.

— Неа. Мама поставила на них по моей просьбе блок. Но она конечно может его снять, если я снова попрошу. Я и свое прошлое не совсем помню, только в общих чертах. Теперь я не Люсиль. Я Марина, человеческая девушка.

Лукас ласково заметил, ни капли не сомневаясь в сказанном:

— Моя любимая девушка.

Марина вытерла руки салфеткой и, выгнувшись назад, обняла Лукаса за крепкую шею. Притянула его черноволосую голову к своей, пухлые губы к губам.

— Докажи...

В прошлый раз Тамико видела Лукаса таким сияющим, когда его вожделенная Лалия только-только вернулась, но любовники уже прошли стадию добровольного заточения.

Правда, в то время Тамико еще не была доверенной советницей-секретаршей Лукаса, и все, что с ним происходило, касалось ее явно меньше.

Прямо с порога Тамико захватила музыка: чистая, прекрасная, наполняющая гармонией пространство зала — она лилась прямо из души, не нуждаясь в музыкальных инструментах. Сама энергия преобразовывалась в хрустальное звучание. Лукас сидел в необычной позе, и Тамико поняла, что именно он является источником этого великолепия.

Его душа поет.

Тамико молча опустилась на ковер. Тихо-тихо, чтобы не прервать занятие Лукаса. И прислушавшись, ощутила телепатические слова — Лукас не пел, его голос по его собственному мнению не выдерживал конкуренции с голосами Магнуса или Макса, но сами слова песни, проникнутые нежностью и страстью, пленяли.

Закончив, Лукас улыбнулся Тамико, и его синие глаза сияли ярче звезд.

Тамико спросила:

— Лукас, ты влюбился?

Лукас улыбнулся уголками губ.

— Поклянись мне, сладкий мед, что ты не станешь сильно меня ревновать, иначе я ничего не скажу!

Тамико подошла и грациозно села рядом с Лукасом.

— Не стану я в таком клясться! Но мое любопытство точно сильнее ревности. Рассказывай.

Лукас отвел взгляд — он смотрелся непривычно скромным и милым.

— Да, Тами. Я влюблен в Марину. Она поставила условие, что между нами все случится, лишь когда я полюблю ее. А потом она практически настояла, чтобы все произошло почти сразу же. Ну и мне ничего не оставалось, как влюбиться в нее, не мог же я нарушить свое слово!

Тамико презрительно скривилась.

— Ну и дешевая разводка! Эта Марина тебя что, изнасиловала? Или ты темнишь?