Монстр мог бы убить его, снеся Роберту голову кончиком отточенного когтя или как-то иначе. Как угодно.

Роберт, наконец, вдруг перестал ощущать себя проигравшим в тот день.

Наоборот. Он выиграл, он победил, рискнув просто связаться с этим существом!

Теперь Роберту стало ясно, чем именно он впечатлил Магнуса.

Тот явно не человек, это очевидно. Осознание принесло долгожданное облегчение.

Зачем урод притопал теперь? Чего он хочет?

Его предложение — тоже издевка, как у Лукаса?

Какую технику Роберта нечестивый монстр собрался оценивать?

Может, ему просто понадобилась Робертова жизнь? Забрать ее для забавы.

Какие забавы у таких монстров? Какие бы ни были, страх Роберта начисто ушел.

Роберт рассматривал жуткий облик Магнуса и больше не чувствовал ничего по этому поводу, кроме внезапно шевельнувшейся жалости к Джунко...

Выходит, та переспала с обугленной черепушкой...

Ну и неприятность же она притянула себе!

Потом говорили, что Джунко тогда чуть не умерла.

Готов ли умереть прямо сейчас сам Роберт?

Да. Пришла холодная решимость.

Отступать стало некуда.

— Технику чего? Тебе, уроду ебаному, не стыдно издеваться над людьми?

Магнус оскалился:

— Стыда я лишен начисто, Роберт. Твою технику боя. Понимаешь, мне скучно без учеников. И грустно без друзей. Одни меня боятся, а другие не любят и не хотят со мной дружить. Не хотят играть вместе со мной. Мне так одиноко!

Роберт оторопел: по щеке Магнуса — по человеческой щеке — скатилась скупая слеза.

— Ты тогда не побоялся напасть на меня. Безрассудно, конечно. Ты не знал, на кого нападаешь. Но меня это впечатлило. И я подумал, что раз ты любишь подраться, и я тоже люблю, может, мы подружимся?

Роберт взглянул на чудище с интересом.

Все, что Магнус сказал, показалось ему вполне логичным.

Действительно, кто в здравом уме захочет с таким связываться?

Этот монстр лишен стыда, но зато он честен.

— И как ты предлагаешь нам биться? Я человек, ты нет.

— В человеческом теле, разумеется. Я мог бы сколько угодно долго скрывать себя, и ты бы не догадался. Так я обычно общаюсь с людьми. В поддавки играть с тобой в принципе не стану, все будет честно. Может, как человек ты круче меня-человека?

Что Роберту терять? Самое дорогое — жизнь.

Роберт твердо почувствовал, что сумеет расстаться со своим телом гордо, не умоляя монстра о пощаде.

Быстро или долго, лучше, конечно, быстро.

А если Магнус не собирался убивать Роберта на месте — кто знает, вдруг тот просто наговорил всякого, чтоб поиздеваться над Робертом перед казнью, как треклятый Лукас — то Роберт реально мог завести приятеля.

Приятеля с каким-то количеством действительно общих интересов.

А также Роберт мог получить новые навыки.

Монстр что-то вещал об учениках. Почему бы в самом деле не поучиться у него искусству боя?

Воздух в комнате казался каким-то другим. Что-то изменилось и вызывало смутное беспокойство.

Тамико открыла глаза и села в постели, чтобы обнаружить себя под внезапным наблюдением пронзительных кроваво-алых глаз.

— Ой, Маг, ты тут! Что это с тобой?

Магнус решил сделать ровно, как рекомендовал ему Лукас.

В конце концов его братец был мастером логичных советов, но в этом вопросе, вопросе бесстрашия и признания, царили чувства, а не расчет.

Все могло внезапно пойти не так и обернуться прахом.

Нужно было действовать предельно осторожно.

Магнус тихо сказал:

— Любуюсь тобой.

Свет в комнате тоже изменился.

Обстановка казалась более блеклой, и на этом фоне глаза Магнуса выделялись особенно ярко.

Радужка полыхала алым, а зрачки расширились.

Иногда раньше Магнус уже смущал Тамико: и днем, и в темноте его глаза временами светились не сильно, но ощутимо, и тогда Тамико охватывала сладкая жуть.

Кому она доверяет себя?

Да, Тамико, естественно, знала, что Магнус не человек.

Но одно дело знать, а другое – так явно наблюдать.

Тамико прислушалась к своим ощущениям.

Глаза странные и не человеческие, но они ей нравятся.

— Твои глаза — это все, чего нужно бояться? Они красивые!

Магнус облегченно вздохнул.

Впрочем, расслабляться было еще слишком рано.

— И ты прекрасна! Нет, к сожалению, это совсем не все. Это так, приятный пустячок.

Тамико кожей ощущала напряжение Магнуса, и, чтобы уменьшить его, провела рукой по волосам Магнуса. Тамико обожала трепать их и зарываться в пряди лицом.

— Мне нравится. А когда ты покажешь больше?

Она его гладит. Она действительно его не боится.

Первый этап преодолен, и на сейчас этого хватит.

Ух. Сердце-сердце, почему ты так сильно бьешься?

— Как-нибудь покажу.

Магнус был так близко, а его прикосновения хотелось ощутить так жадно, что даже минимальное расстояние между ней и Магнусом показалось Тамико досадным.

Показывать больше Магнус не хочет, а глаза — какая разница, какого они цвета?

Они его, и это главное.

Тамико предложила:

— Ложись сюда, будешь меня греть. Все равно я когда-нибудь стану такой же, когда вполне пойму, какие вы.

Все шло, как Магнусу мечталось, и даже лучше.

В теле появилась необычайная легкость.

Магнус счастливо улыбнулся.

— Я расскажу, а ты пока спи. Это же сон.

Тамико никогда не снились настолько четкие, структурированные, похожие на реальность сны.

Но раз ее любимый называл это сном...

Любимый...

Может, то, что она ощущала, и не было любовью, но чувство согревало ее, и Тамико захотелось поделиться с Магнусом этим теплом.

Унять беспокойство Магнуса и быть счастливыми вместе.

— Что-то ты мне сочиняешь. Это не сон, а иллюзия сна наверняка. Больно четкие ощущения. Но я все равно тебя не боюсь, не тревожься. Я люблю тебя.

***

Лукас принимал Эрис у себя в рабочем кабинете — там, где вел все более-менее значимые переговоры.

Хозяйка клуба танцовщиц томно сообщила:

— Представляешь, ко мне записалась студентка из N. Вот уж не думала, что их интересует стриптиз. На вид они совсем малышки.

Лукас улыбнулся.

— Занятно. Но ты их плохо знаешь. Познакомишься.

Говоря это, Лукас вспомнил утреннюю картину — Наоко в коротком халатике на высоком кухонном стуле, изображающую рассеянную задумчивость.

Они любили одни и те же игры.

Лукасу остро захотелось оказаться рядом с Наоко прямо сейчас, но нужно было обсуждать с Эрис доходы, расходы, планы развития клуба и другие внезапно ставшие скучными вещи.

От волос Эрис томно пахло амброй, Лукас придвинулся к ней ближе, и Эрис призывно улыбнулась.

Женщины любят иллюзию, будто Лукас в них влюблен, даже понимая, что это иллюзия.

Особенно такие женщины.

А Тамико молодец, в ней он не ошибся.

***

Братья обсудили все темы, на которые им не терпелось поговорить, и, наконец, Кацуо решил коснуться самой щекотливой:

— Как твоя личная жизнь, брат?

Такео устало ждал этого вопроса, надеясь, что он не будет задан, но раз уж это произошло, пришлось ответить.

— Никак, Кацуо, я женат на работе.

Впрочем, данный ответ был не совсем полным, и, поразмыслив, Такео решил рассказать единственной родной душе все, как есть.

— Имеется девушка, которая в меня влюблена. Преданно влюблена, ничего не требуя взамен. Я часто встречаю ее на улицах и думаю: вдруг мы могли бы быть счастливы?

— Так чего ты ждешь?

— Она совсем ребенок. Я боюсь ранить ее ненароком какими-то простыми вещами. Она такая хрупкая.

Работа и ничего, кроме.

Чужие люди.

Одинокие ужины в ресторане Каисы.

Ванесса, молчаливая Ванесса.

Их тихий разрыв.

Потом Ванессу видели с другими.

Психолог, оказавшаяся не в силах залечить душевные раны Такео.

Тоска.

И Кот. Его пушистый Кот, которого вроде бы любит Нанами...