Губы Лукаса почти целовали ее ключицу, а его горячее дыхание ласкало ее шею.

— Я хочу доверять тебе, Наоко, — бархатный голос, наоборот, успокаивал, сладкой истомой разливаясь по венам.

Лукас обнимал Наоко властно и бережно, одна его рука гладила ее талию, а другая потянула вверх край юбки.

Наоко невольно дернулась. Ее сердце вот-вот выпрыгнет из груди.

Нельзя же так, они с Лукасом плохо знакомы, но…

Неужели потому, что Наоко так зашуганно себя ведет, Лукас и встречается с темпераментной Эрис?

Та-то уж явно не пугается, когда кто-то трогает ее ноги.

Наоко несмело обняла Лукаса в ответ, едва касаясь его сильной шеи и плеч.

Если Лукас на чем-то станет настаивать, Наоко, наверное, согласится… На самом деле она…хочет всего, что уже может произойти.

Но не бояться выше ее сил.

И да, Лукасу обязательно надо рассказать, все, что Наоко хочет и ждет от отношений.

Она неловко замерла, а Лукас видимо заметил ее скованность и слегка от нее отстранился.

Ох нет.

Если Наоко покажется ему закомплексованной, неумелой, и неинтересной, то точно все испортит!

И ни одной его тайны не узнает!

Наоко ощутила почти физическую боль, когда Лукас вдруг вообще ее отпустил.

Сердце сжалось – сейчас он уйдет. Наоко замерла, не дыша.

Но Лукас не ушел. Вместо этого он растянулся на ковре во весь рост, улегшись на полубок и подперев голову рукой.

Негромко сказал:

— Прошу, Наоко, поменьше пересекайся с Робертом.

Если бы Наоко не была подавлена собственным некстати возникшим смятением — а рядом с Лукасом почему-то казалось ужасно стыдным выглядеть неопытной – она бы засыпала его вопросами. А так только выдавила:

— Э...

Неужели Роберт реально сделал те фотки для шантажа?

Лукас вновь мягко подался Наоко навстречу, словно окружая девушку своей аурой.

— Роберт готов далеко зайти в своей зависти и ненависти ко мне и причинить тебе боль.

Ненависть? Стоп. Какая ненависть?

Они же дружили. Выходит, они уже успели поругаться?

Конечно, Наоко ничего не знала о Паоле.

Паола болезненно восприняла их с Лукасом разрыв. Все-таки она надеялась, что их странные отношения, полные нежности, перейдут в обычные романтические. Лукас ее обидел, разбил надежду, и Паола попыталась найти утешение в объятиях удачно подвернувшегося Роберта. Возможно, она даже решила, что этак Лукасу мстит.

Кэйли словно куда-то пропала, пока никак не помогла, и Лукас давил в себе острейшее желание посадить Паолу под замок. Паола еще толком не окрепла, понятия не имеет, какой кошмар избежала, а все туда же – лезет в неприятности.

Беспокоит его эта блондинистая дурашка.

Но сейчас важнее Наоко.

Наоко решительно легла на ковер рядом с Лукасом.

Забавная. Думает, он поверит в ее непринужденность? Что ей просто так захотелось полежать на ковре, болтая ножками?

Милая, сейчас такая беззащитная и большеглазая. Совсем не наивная, но еще светлая.

Скоро это изменится, а пока Лукас не смог отказать себе в удовольствии нежно перевернуть Наоко на спину и аккуратно нависнуть над ней, обнимая.

Их носы соприкоснулись. Щекотно.

Лукас бережно пригладил ее короткие, уложенные в каре волосы.

— К сожалению, я не могу защитить тебя полностью и от всего, пока ты не скажешь мне «да».

Наоко уже явно не слушала. Вид Лукаса, его близость и запах совершенно ее опьянили.

Точно во сне она подняла руку и провела ладонью по его волосам.

Мягкие. Густые. Ммм…

Губами Лукас почти касался ее губ.

Высокий и тяжелый, он лег слегка наискосок — обнимал Наоко, но совершенно ее не придавливал.

Вот только если Лукас прямо сейчас ее не поцелует, Наоко с ума сойдет.

Она прикрыла глаза, растворяясь в обалденных ощущениях.

Соприкосновение их губ пронзило ее, как легкий удар током.

Лукас шепнул:

— Просто имей в виду.

А потом его губы — сладкие, упругие, потрясающие — захватили ее в плен.

Где-то далеко остались внезапно опасный Роберт, таинственные пугающие жрецы и целый мир.

Вокруг был только Лукас — умопомрачительно нежный — он целовал ее и обнимал, но он поставил жесткое условие, обещав расколоть жизнь Наоко на «до» и «после».

Если только она решится.

Неумолимо приближалось время экзаменов.

Студентки готовились к ним сообща, а иногда просто азартно сплетничали, собравшись в комнате Юми.

Юми особенно сдружилась с тихой и серьезной Нанами и деловой решительной Наоко.

Сейчас обе девушки были рядом: одна устроилась в шезлонге, другая прямо на кровати Юми поверх покрывала.

Юми купила пирожные, чтобы угостить подруг — не все же Наоко готовить.

В последние дни Наоко как-то затихарилась в плане личной жизни. Может, дело было в экзаменах, но Юми не очень в это верилось. Она решила спросить прямо:

— Слушай, а чего ты Лукаса больше не приглашаешь?

Наоко оторвалась от таблицы, которую внимательно изучала.

— Хгм... Я раздумываю. Он не такой простой.

То, что Лукас, мягко говоря, непростой, было видно с первого взгляда. Раньше это Наоко вообще не парило. Что случилось теперь?

Юми оставила пирожные и уселась рядом с Наоко.

— О чем раздумываешь? В смысле он человек непростой?

Наоко решилась поделиться тем, что мучило ее последние дни.

Она не считала Юми прямо уж близкой подругой, а Нанами тем более, но… подвергать себя опасности и идти на глупый риск Наоко тем более не хотелось.

Интуиция прямо надрывалась, вопила, что приключение, куда Лукас намерен ее втянуть, на самом деле не такое уж и приятное.

Да и кто он вообще, Лукас?

Наоко сказала:

— Лукас не вполне человек, кажется... Нет, я не сошла с ума и не пересмотрела фильмов. Но у меня такое стойкое ощущение, еще часто странные сны, а сам Лукас прямо и сказал, что у него «жуткая тайна».

— Ооо! Ну-ка, ну-ка! — Юми приобняла Наоко и приблизила ухо, чтобы лучше ее слышать.

На миг Наоко стало неприятно. У нее вопрос жизни и смерти, а для Юми их разговор просто способ нервы пощекотать.

Зря она вообще соседкам призналась.

Ну, хоть говорила тихо, Нанами, вероятно, совсем ничего не услышала.

Отстранившись, Наоко потянулась к стоявшей на передвижном столике тарелке с пирожным.

— Да не знаю я ничего! Лукас заявил, что может мне что-то очень серьезное рассказать. У меня в какой-то момент было ощущение, что он меня убьет, если я потом разболтаю. А сейчас он мне время подумать дал, хочу я знать или нет.

Юми замерла, испуганно прижав обе ладони к груди.

— Ого! Ужас какой! И все, ты его отправила восвояси?

— Нет, я просто паузу взяла. А еще я переживаю, что он потом запретит мне с вами общаться, чтоб я вам ничего не рассказала...

Нанами меланхолично следила за странным разговором, хотя со стороны казалось, что она совсем ничего не слышит, погрузившись в свои мысли.

Юми схватилась за голову.

— Кошмар! И ты, одна-одинешенька, останешься совсем без подруг?! А знаешь, что в магазине шикарный бархат появился?

Наоко не вполне поняла подружку.

— Ткань?

Юми энергично кивнула.

— Ага! Пришлось подраться за нее с, кажется, Паолой. Или это была Камилла... В общем, одна из этих богатых сестриц. Но я отвоевала отрез!

Наоко хмыкнула.

— Ну ты даешь, за ткань драться. Хотя если уж мы отбили их мужчин, неужто какую-то ткань не отберем? Что сошьешь?

Разговор прервал внезапный всхлип Нанами.

Наоко развернулась к ней.

— Почему ты плачешь?

Юми поспешила объяснить вместо Нанами:

— Такео с Ванессой куда-то уезжают отдыхать, и Нанами переживает, что теперь не будет видеть его даже на улицах.

Мда. Кто как с ума сходит, но Нанами явно заигралась в сталкера и тратит нервы впустую.

Надо ее вытаскивать из этого состояния, раз она тесно общается с Юми, а Юми с Наоко.