— Зануда. Они юные и забавные, с ними классно проводить время!

Лукас чуть улыбнулся уголком пухлых капризно очерченных губ.

— А что на это говорит Камилла? Или она тебя уже бросила?

Роберт фыркнул:

— Эй, ты решил доконать меня занудством? В знакомстве с малышками нет ничего дурного. И вообще я слишком молод, чтобы ставить точки. А девчонки сами хотят видеть нас в своих мечтах. Думаешь, я не прав? Представь, ты стоишь такой на сцене: я ваш сказочный сон, девочки. Делайте со мной все, что хотите! А они тянутся: Лууукас! Ты наш кумир!

Брюнет кивнул соблазнительной картинке, представшей, словно наяву.

— Хм, знаешь, я подумаю над этим.

Болтливый Роберт иногда подавал весьма дельные идеи.

И вправду такое глупое поведение не вызовет у студенток особых опасений, а план, ради которого Лукас появился в Городе, пора было выполнять.

У него осталось не так много времени на все.

Самонадеянный Роберт поможет ему, выступит невольным прикрытием.

Наоко надеялась, что ее жизнь в новом доме сложится хорошо, и не подозревала о том, что заинтересовала могущественного мужчину.

Первым делом девушка обстоятельно обустроила комнату и сразу внесла плату на месяцы вперед во избежание неприятных неожиданностей. Затем она принялась осваивать кухню.

В мире продуктов и посуды Наоко ощущала себя, как рыба в воде, готовка успокаивала ее нервы и вносила приятное разнообразие в хлопоты будней.

Больше, чем готовить, Наоко нравилось угощать других.

Соседки оценили ее стряпню, особенно еда пришлась по душе Юми — разговорчивой и легкой на подъем блондинке, обожавшей грязные сплетни.

Наоко не могла похвалиться особой доверчивостью, а Юми во всяком случае не вызывала у нее подозрений.

Девушка, как девушка — не красивее ее и не умнее. Такое знакомство несло одни плюсы.

В темной витрине магазина отразилось миловидное лицо Наоко: огромные зеленые глаза, чуть курносый нос, пухлый аккуратный рот. Капюшон с меховой оторочкой скрывал идеальное — волосок к волоску — каре.

Впрочем, в борьбе за счастье Наоко никогда не ставила только на свою красоту.

Наоко пришла посмотреть на городскую елку. Оказалось, ее еще только установили и не успели нарядить.

Девушка разочарованно вздохнула и собиралась покинуть площадь, тем более, к вечеру похолодало, как рядом мелькнула тень — неясный мужской силуэт.

Наоко вздрогнула и сделала шажок назад, а затем зачарованно замерла.

Мужчина, стоявший напротив, превосходил ее самые смелые грезы.

Высоченный, широкоплечий, стильно одетый.

И пахло от него как-то очень вкусно и чем-то явно дорогим.

Синеглазый брюнет с чувственными капризными губами.

Нос прямой и узкий, подбородок аккуратно-безупречный, горделивые скулы. Правильные строгие черты. Даже чуточку жесткие. Или такими их делал его взгляд — пристальный, подчиняющий, опасный?

Наоко слишком долго разглядывала незнакомца, смутилась и тотчас нашлась:

— Какая феерически огромная елка!

Брюнет улыбнулся ей широко и хищно. Наоко показалось, или она реально увидела на мгновение сверкнувшие удлиненные клыки?

Нет, похоже, ей показалось.

— Прелесть ее зелени в твоих глазах. Думаю, завтра ее уже нарядят.

Бархат его голоса мягко разливался, неспешно окутывал все тело Наоко теплом. Тепло вытесняло опасения, рождало пьянящий кровь коктейль переживаний.

Наоко окончательно смутилась, кивнула незнакомцу, и стараясь идти красиво, направилась домой, с замиранием сердца отмечая, что таинственный мужчина стоит и смотрит ей вслед, пока она не скрылась за поворотом.

Сердце билось, как сумасшедшее, Наоко усилием воли приказала себе успокоиться.

Только придя домой, Наоко сообразила, что не узнала о брюнете ровным счетом ничего и вряд ли еще когда-либо его увидит.

Вот глупая. Не надо было так быстро убегать!

Но если они встретятся вновь, Наоко уже не растеряется.

Полночи Наоко не могла уснуть: образ шикарного незнакомца упорно не желал покидать ее мысли, хоть ты тресни.

Девушка вновь и вновь возвращалась к его глубоким глазам удивительного оттенка — словно сапфировым, может, он носил линзы?

Сомнительно.

Но губы, полные и, наверное, мягкие, они точно были свои.

Какая нелепость — мужчина с накачанными губами.

Конечно, нет.

И все же что-то в его облике казалось Наоко... неправильным.

Пугающим.

Слишком совершенным.

Обычные мужчины, даже богатые, отличались изъянами, смотрелись как-то попроще.

Этот неведомый брюнет скрывал и таил что-то одним своим видом.

Нечеловеческой, демонической красотой.

Ужаснувшись двум ночи на часах, Наоко все же приказала себе спать, а ближе к ужину отправиться на площадь. Занятий завтра по счастью не было.

Дольше она не вытерпит, а раньше елку не успеют нарядить, если волнующий незнакомец прав.

Девушка никак не рассчитывала увидеть его вновь, но... очень на это надеялась.

Все-таки, на дворе стояло самое чудесное время — преддверие Нового года.

Что она ему скажет? Придумает на месте. Подстроится под обстоятельства.

В конце концов стоящий мужчина должен делать первый шаг, тем более, если он — ее судьба.

А разве встречи с такими ослепительными красавцами бывают не судьбой, а простой случайностью? Ну уж нет.

Наоко не считала себя ни наглой, ни пробивной. Лишь девушкой, твердо знающей, чего она хочет. И если ради этого нужно было по-особенному одеться, еще более тщательно причесать волосы и нанести на ресницы немного туши, она быстро собралась.

В голове крутились обрывки стихотворения:

Все хорошо, да только

Сердцу его не хватает...

Колкие елки иголки.

Дум о грядущем стаи.

Елка блистала огнями и украшениями — Наоко все правильно рассчитала и легко оправдалась бы, что пришла ей полюбоваться.

Вот только властителя ее темных дум нигде не было.

Эх, они же не договаривались встретиться.

Загрустив, Наоко решила сделать круг вокруг дерева, потом на всякий посидеть на подмерзшей скамейке, и, если чуда не случится, уйти прочь и никому никогда не рассказывать о своей неудаче.

Она предусмотрительно ничем не поделилась с соседками — смеяться те не станут, но вдруг какая-нибудь из студенток захочет сама украсть у Наоко этого, гм, нет, не парня. Обалденного мужчину.

Наоко зря переживала: Лукас выслеживал ее, и хорошо, что романтичная девушка не ведала всех его дум.

Он прибыл в Город ради нее, но пока скрывал это. А тайное лучше всего прятать на виду.

Я люблю непостижимость,

Из песка леплю беспечность.

Волны, берег обнимая,

Создают по кромке вечность.

Рубежи скрипят в колесах,

Весело об рельсы трутся.

Шар качается на ветке,

Овевая легкой грустью.

Лукас негромко декламировал стих и словно невзначай вышел навстречу загрустившей Наоко.

— Вот так встреча! В столь волшебный, приятный вечер! Ты любишь стихи, Наоко? Давай, расскажу что-нибудь про тебя?

Наоко изумилась.

— Откуда вы... ты знаешь мое имя? — она мило запнулась, а ее пухловатые щеки чуть порозовели.

Лукас мягко ответил:

— Ты мне сразу понравилась. А твое имя я выяснил у парня, который иногда к вам заходит, он мой приятель.

Мужчины в их квартиру не ходили, кроме одного раздолбаистого. Кажется, Роберта.

Ох... Она ...понравилась? Этому восхитительному брюнету? Сразу?!

Правда-правда?

Да!!!

Наоко склонила голову на бок — такая поза подчеркивала, что она внимательно слушает собеседника.

А его бархатный обволакивающий голос в самом деле хотелось слушать вечно!

Пусть и не было понятно ничего насчет него самого.

Просто Наоко заслужила собственную взрослую сказку, не так ли?

Она важно кивнула: