— У тебя даже нет времени поинтересоваться, где я и что я!

— Что с тобой может произойти?

— До сих пор вызывают в милицию! Никак не могут успокоиться… Знаешь, Будаг, кто занимается этим делом о гриве и хвосте?

— Кто?

— Свояк твоего Керима! Может быть, ты попросишь его вступиться за меня?

И мы отправились к Кериму. По дороге зашли на базар, я купил детскую одежду, конфеты. Мы договорились с Джабиром, что он немного переждет на улице, а лишь потом зайдет в дом Керима. Так и поступили.

…Радости Керима не было конца.

— Показывай ребенка! — попросил я.

— Уснул только что, проснется — посмотришь. Замучились мы с ним! Ночью плачет и нам спать не дает. Особенно матери трудно, очень устает, бедняжка.

«Такова материнская доля — терпеть все капризы ребенка». Я подумал, что и нам с Кеклик когда-нибудь предстоит такое.

В этот момент пришел Джабир. Я сразу же начал уговаривать Керима помочь Джабиру.

— Керим, такое случается не часто — Джабир раскаивается в том, что сделал. Надо ему помочь. Твой свояк занимается этим делом. Неужели он не согласится принять во внимание чистосердечное раскаяние виновника этой истории?

Керим насупился:

— Не люблю я обращаться к свояку с такими просьбами, но ради тебя, Будаг, так и быть.

К нам вышла Мюлькджахан с ребенком на руках. Я подошел к ней и с осторожностью взял младенца на руки, а потом подошел с ним к зеркалу и посмотрел на себя: показалось, что я неплохо выглядел бы в роли отца. Мальчик был копией Керима: те же толстые губы и широкие брови, большие глаза и длинные ресницы. Наверно, много времени Мюлькджахан отдавала уходу за ним: ребенок был чистенький, нарядный и красивый.

Все складывалось как нельзя более удачно: открылась дверь и вошел тот самый свояк Керима, который вел следствие по делу о хулиганском поступке на эйлаге Салварты. Увидел нас с Джабиром, и первым его побуждением было отступить через порог, но Керим задержал его:

— Якуб! Подожди, ты мне нужен!

Мюлькджахан взяла у меня ребенка и вышла из комнаты. Мы остались вчетвером.

— Якуб! Перед тобой человек, который в Салварты надругался над конем председателя эйлачного комитета. У них была старая вражда. Теперь он сам пришел повиниться в содеянном. По-моему, такого человека надо простить. А ты как думаешь?

Якуб слушал молча, не прерывая Керима. Потом с просьбой к Якубу обратился я. А он все молчал. Только тогда, когда и Джабир сказал свое слово, он заговорил:

— Дело я могу прекратить только в том случае, если председатель эйлачного комитета сам заберет свое заявление. Кстати, Халил сейчас в городе. Разыщите его и постарайтесь с ним помириться. Только так вы сможете чего-нибудь добиться!

Джабира будто змея ужалила:

— Нет, он не согласится!

— Без его согласия ничего не выйдет! — твердо сказал Якуб.

— Что ты на это скажешь? — спросил меня Керим.

Снова я обратился к Якубу:

— Как ты, Якуб, думаешь?

— Я думаю, что вам сейчас надо разыскать Халила, привести его сюда. И пусть Джабир при всех попросит у него прощения. Тогда, я думаю, он возьмет назад свое заявление.

— Мы с ним не помиримся! — упорствовал Джабир.

В дверях снова появилась Мюлькджахан. Якуб направился к ней, взял малыша из ее рук и подошел ко мне:

— Ну как, дядя, нравимся мы тебе?

Маленький Айдын крошечной ручкой провел по моему лицу, и моя душа затрепетала от нежности. В этот миг раздался умоляющий голос Джабира:

— Якуб! Умоляю тебя! Не унижай меня перед Халилом!

Якуб, не обращая внимания на Джабира, продолжал играть с ребенком. И тут Керим сказал Джабиру:

— Джабир! Будаг для всех нас аксакал. Как он скажет, так ты и поступишь! К чему тянуть?

И я сказал:

— Сумел заварить кашу — сумей ее и расхлебать. Кто сам упал — не плачет! Придется идти на поклон к Халилу.

Якуб улыбался, глядя на меня.

— Подумаешь, преступление! Подрезал хвост и гриву у коня! — упрямился Джабир.

Якуб отдал ребенка Мюлькджахан и повернулся к Джабиру:

— А зачем ты пришел к Кериму? Зачем уговариваешь меня? Если ничего особенного не совершал, то и говорить не о чем! Не знаю только, почему за тебя хлопочут Керим и Будаг?

Я не выдержал:

— Джабир! Хочешь, чтобы все уладилось, поступай так, как советуем мы! И повесь замок на уста! Не спорь!

Мы с Керимом отправились на поиски Халила. Якуб сказал нам, где он может быть. Когда мы пригласили Халила зайти в дом Керима, он поначалу удивился, но потом с охотой пошел, чтобы посмотреть на малыша. Увидев Джабира, он отпрянул, но мы с Керимом втащили его в комнату, и тут же появилась Мюлькджахан с ребенком на руках. А потом Халил увидел и Якуба.

Мюлькджахан стала говорить вроде бы от имени маленького Айдына:

— Дядя Халил! Дядя Джабир поступил нехорошо, но я прошу тебя, прости ему его грехи, он раскаивается в том, что совершил. Пойди ему навстречу!

Халил улыбнулся:

— Я давно знаю, кто и почему совершил неугодное дело. Но раз ты просишь за Джабира, прощаю его.

Джабир что-то пробурчал, а Халил добавил:

— Мужчине не подобает прибегать к такого рода мести! Благодари своих друзей, которые так хотят тебе помочь! Желаю тебе всегда следовать их советам!

Короче, и я, и Керим, и Мюлькджахан стали благодарить Халила. По нашему настоянию Джабир и Халил пожали друг другу руки.

Немного погодя Халил ушел вместе с Якубом. На прощанье он подмигнул нам.

Занятия на курсах близились к концу. Однако мы узнали, что окончившим курсы не будут выданы свидетельства об окончании средней школы.

Я решил поговорить с директором наших курсов Махишем Гусейновым, но он сказал мне, что это от него не зависит.

— Поговори с Зульфугаром Абдуллаевым, директором школы второй ступени.

Зульфугар Абдуллаев выслушал меня внимательно и сказал, что через два дня сможет мне дать ответ, для этого ему надо все обговорить в отделе народного образования. Если там дадут согласие, то у нас смогут принять экзамены экстерном по программе средней школы.

Через несколько дней Зульфугар Абдуллаев сообщил нам день, когда у нас примут экзамены.

Таких, кто готовился к сдаче экзаменов на свидетельство об окончании средней школы, было пятеро. Мы решили нанять преподавателей. Один из них занимался с нами физикой и математикой, другой — химией.

Была середина августа, все отдыхали, а мы занимались целыми днями. Через две недели мы предстали перед экзаменационной комиссией, в которую входили учителя школы второй ступени. Все пятеро сдали экзамены и получили свидетельства об окончании средней школы.

Дорога в университет была открыта. Мы были счастливы и радовались, что сможем дальше учиться. Только одно огорчение у нас — кончились деньги. Не просить же взрослым мужчинам, чтобы им помогли из дому? Я не знал, на какие деньги поеду в Баку.

И мне снова повезло: за день до назначенного на отъезд в Баку я встретил на шушинском базаре Рахмата Джумазаде. Он расспросил меня о моих успехах. Узнав, что я получил свидетельство о среднем образовании и собираюсь в Баку, он обрадовался и предложил мне:

— Напиши на мое имя заявление о материальной помощи! А деньги получишь сейчас же!

А потом на своей машине довез меня до Евлаха, где я сел в бакинский поезд.

В день приезда в Баку я подал заявление на физико-математическое отделение педагогического факультета Азгосуниверситета. И вскоре начал сдавать экзамены. Экзамены, как мне казалось, я сдал хорошо, но в списках, вывешенных на доске объявлений, не увидел своей фамилии. Встревоженный, я помчался в канцелярию университета.

Седая женщина, поправив пенсне, еле державшееся на переносице тонкого длинного носа, долго изучала списки принятых и сказала мне то, что я знал уже и без нее: