Мне не хотелось больше спорить (хотя я мог обещать, что ограничусь простым присутствием на съезде), и я положил трубку. А еще хотелось мне добавить к сказанному, что я думаю о руководителях, которые для устрашения подчиненных прибегают к помощи милиции. Председатель волостного исполнительного комитета Абдулали Лютфалиев, с которым мы подружились в мое прошлое пребывание в здешних краях, улыбался:

— Ты человек с характером, с таким рядом стоять даже страшно — обжечься можно!..

Съезд Советов Пусьянской волости открылся в зале местного клуба. Первым выступил Абдулали Лютфалиев. Он отчитался перед делегатами о проделанной работе. Ему было чем гордиться: во многих селах открыты школы, между населенными пунктами проложены новые дороги, через реку Баркушат построены два моста взамен снесенных половодьем.

Абдулали говорил о том, что средств, отпускаемых уездными властями, явно недостаточно, чтобы открыть школы и здравпункты во всех селах. Нет денег на строительство новых общественных зданий. В финансовом отделе отказываются выдавать деньги волостям на том основании, что средства поглощает строительство нового города — Лачина. Вопреки волостному начальству, уездные финансовые органы освобождают от налогов лиц, не занимающихся общественно полезным трудом. Он намекнул, что этими лицами зачастую оказываются родственники бывших беков. Начальник уездного отдела внутренних дел и местные волостные уполномоченные слабо ведут борьбу против тех, кто нарушает советские законы. Все еще малолетних девочек выдают замуж. Есть факты многоженства. Сигналы с места попадают не по адресу — их получают бывшие местные беки, которые покрывают нарушение законов, зная, что виноваты их родственники или близкие им люди.

Почти все, выступавшие после Абдулали Лютфалиева, бросали упреки в адрес тех, кто стоит за спиной у защитников беков.

— Это те самые беки, которые и в прошлом не давали нам ни на минуту разогнуть спину! — сказал один из делегатов. — Когда они появлялись в нашем селении в недоброй памяти сгинувшие старые времена, от страха у беременных случались выкидыши.

Ему вторил другой:

— Пока законы и власть в руках беков, не видать нам спокойной жизни! Я этих беков насквозь вижу — пока они на руководящих должностях, ни один крестьянский сын не попадет на курсы или в техникум!

Выступления делегатов подтверждали мою правоту. Мне казалось, что моя работа здесь не пропала даром. Укреплял мои надежды и Абдулали: он был спокоен и уверен во все дни съезда.

Три дня продолжались прения. В последний, самый важный день предстояли выборы делегатов на уездный съезд Советов.

Слово взял представитель укома Сахиб Карабаглы:

— Уездный комитет партии и исполнительный комитет рекомендуют волостному съезду проголосовать за утвержденный укомом список делегатов на уездный съезд. — И твердым голосом прочел список, в котором для присутствующих было много знакомых имен. По мере чтения в зале нарастал гул. Делегаты возмущенно переговаривались между собой.

Абдулали Лютфалиев вел себя так, будто ничего особенного не происходит.

— У кого будут предложения по оглашенному списку? — спросил он, словно не замечая тревоги на лицах.

Поднялся один из тех, на кого я возлагал свои надежды, — молодой коммунист из Назикляра по имени Эйваз.

— Нас, наверно, принимают за дураков, — начал он. — С одной стороны, говорят о том, что выборы свободные, а с другой — прислали из Лачина список наших бывших беков, требуя, чтобы мы выбрали на уездный съезд именно этих людей.

— Не требуя, а рекомендуя!

— Какая разница?..

— Здесь не место для демагогии! Уездные организации только рекомендуют вам этот список, не требуют, а рекомендуют! — настойчиво проговорил Сахиб Карабаглы.

Эйваз улыбнулся:

— Ну что ж, как у нас говорится, кто завязал, тот и развяжет! — В зале засмеялись. — Несмотря на мое уважение к мнению уездного комитета партии и исполкому, я предлагаю разрешить присутствующим выдвигать кандидатов по своему усмотрению.

В зале зааплодировали. Тогда я попросил слово.

— Товарищи, если мы вовсе не примем во внимание список, присланный нам уездным комитетом партии, получится некрасиво. Я предлагаю обсудить поименно лиц, рекомендованных уездными руководителями, а потом назвать товарищей, которых вы сами хотите выбрать.

Мое предложение было принято. Даже осторожный Сахиб Карабаглы голосовал за него.

И конечно, как я и предполагал, после обсуждения имен, знакомых делегатам, в списке для голосования не осталось ни одного бека. Зато выдвинули меня и Сахиба Карабаглы. Бедный Сахиб не знал, радоваться ему или огорчаться. С одной стороны, ему было оказано доверие в волости, куда его послали просто уполномоченным, с другой — он не выполнил поручения, данного ему укомом.

Но воля народа превыше всего.

Закрывая съезд, Абдулали Лютфалиев сказал делегатам:

— Съезд Советов Пусьянской волости проделал большую и важную работу, сказанное нами слово не останется неуслышанным!

Мать Абдулали пригласила меня и Сахиба на шашлык. Сахиб крепко пожал мне руку, когда мы выходили вслед за Абдулали из зала:

— Ты принципиальный человек, Будаг, я тебя по-настоящему уважаю. — И похлопал по плечу.

По дороге к дому Сахиб сказал, что должен ненадолго отлучиться. Когда он пришел к Абдулали, на нем лица не было. Невидящими глазами он уставился в свою тарелку, не в силах проглотить и кусочка шашлыка. В это время я заметил, что от двери мне делает какие-то знаки курьер волостного исполкома. Стараясь не привлечь внимания Сахиба и хозяев, я незаметно вышел из комнаты.

— Сахиб звонил в Лачин секретарю, — сказал мне курьер. — «Если бы не Будаг, все было бы в порядке!» — вот его слова, я сам слышал.

Я вернулся в комнату, стараясь не смотреть на Сахиба. Абдулали хвалил мать за прекрасный шашлык и уговаривал нас с Сахибом не отставать. Его глаза понимающе смотрели на меня.

— Когда собираешься уезжать, Сахиб? — спросил он как бы нехотя.

Сахиб ответил, что ему сначала придется заехать в Мурадханлы. Мы переглянулись с Абдулали. «Ну что ж, — решил я, — поеду в Мурадханлы!»

Когда расходились, Абдулали незаметно придержал меня за локоть и сказал на ухо:

— Когда думаешь выезжать в Мурадханлы?

— Если дашь мне лошадь, то сейчас же. А не дашь — пойду пешком.

— Иди вместе с Сахибом, а потом возвращайся, лошадь будет готова.

Вот уже два года председатель Пусьянского волостного исполкома владел гнедым конем, отобранным в схватке с бандитами в двадцать четвертом году. Выхоленный и вычищенный, он играл под седоком. Одно удовольствие ездить на нем.

Последние лучи солнца багрянцем высветили дубы и грабы с обеих сторон дороги, ведшей в Мурадханлы. Каменистая дорога шла под уклон, она была мало изъезжена; иногда кусты, словно нарочно, росли на самой середине проезжей части тропы.

В том месте, где колючие кустарники сплошь перегородили дорогу, я спрыгнул с коня, чтобы обойти кусты. Неожиданно из-под кустов раздалось шипение змеи, которых довольно много в этих горных краях. Сильным рывком гнедой потянул поводья из моих рук и помчался по дороге обратно, Я побежал за ним, но куда там, разве догонишь! И тут я пожалел, что по пути раздумал остановиться в Назикляре в доме родственников Джабира!..

Не оставалось ничего другого, как продолжать путь пешком. Я старался осторожно ступать, чтобы не наскочить снова на змею. Такая встреча мне совсем не улыбалась. Единственно чего я опасался, чтобы поводья гнедого не запутались в ветвях, пусть бы он благополучно добрался до своего хозяина.

Незаметно вышел к берегу Акери. Взошедшая несколько минут назад луна осветила широкую гладь реки. Видимо, в верховьях недавно прошли дожди, и Акери была полноводней обычного. Искать брод при лунном свете — дело гиблое, поэтому я решил идти вдоль берега до тех пор, пока не встречу кого-нибудь из местных жителей, знающих хорошо реку.