— Новус — выходцы из Северной и Южной Америки. Самый многочисленный клан. Демократы. Подмяли под себя технологическое преимущество в мире.

Учитель перемещает центр тяжести на левую ногу, отчего формы попы играют новыми красками.

Парни ахают, девушки осуждающе ворчат.

— Согласна, — кивает Элеонора, — Новус — он такой. А теперь Джунсиначи — это практически вся Азия. Последователи чистой крови, от чего их очень мало, но каждый член — могущественный одаренный. Удивительно, но слово «коррупция» для них страшный позор.

На очередное движение Элеоноры парни ёрзают на стульях.

— Филзели — с африканского континета. Самые немногочисленные и скрытные. Попасть в их ряды практически невозможно. Особенно нечерному. О их деятельности практически ничего неизвестно. Хотя кому я вру. Мне немного известно, но об этом я не расскажу.

Ученики переглядываются. В их глазах разочарование. Видимо они надеялись, что хоть в школе что-то узнают про этот клан. Я бы тоже с удовольствием послушал.

— Вельтешафт — европейское объединение. На сегодня главенствующий мировой клан. И аристократами могут называться только члены этого клана. Богатейшие люди мира, влиятельные политики. Пять лет назад они разнесли клан Новус за первенство в мире. Неудивительно, учитывая их особые… увлечения суммой. Но да ладно, об этом поговорим на отдельных занятиях.

На задних рядах слышатся смешки.

Элеонора замирает на месте. Поворачивает голову, смотрит на улыбающегося толстяка с родимым пятном на подбородке:

— Что ты сказал? — улыбается Элеонора.

Толстяк бледнеет. Я тихо хмыкаю. То, что он сказал мои уши уловили. А вот как это сделали уши Элеоноры, для меня секрет.

— Ничего. Я ничего не говорил…

— Говори громче, я не слышу. Ты мужчина или кто?

— Я ничего не говорил, учитель.

Элеонора поворачивается всем корпусом, медленно шагает в его сторону, цокает каблуками, улыбается.

— Если я дойду до тебя первее, чем ты сознаешься, что сказал… То прости… Но ты пожалеешь до конца обучения.

Шаг, второй.

Какая горячая женщина. Признаю, она даже меня немного впечатлила.

Толстяк скулит:

— Пожалуйста…

Еще шаг. Она совсем близко. Но ничего не говорит, только улыбается.

Толстяк встает, опрокидывая стул, закрывает глаза, визжит:

— Я сказал, что у вас клевая задница! Простите меня! Простите!

Еще шаг.

— Повтори дословно.

— Клевая жопа у этой цыпки!

Класс выдыхает. Гробовая тишина. Элеонора останавливается.

— Молодец. Да, я знаю, что она клевая. Но если я услышу от вас еще что-то подобное, то… расстроюсь. Мы живем в то время, когда учитель не будет сюсюкаться с учениками. Я вправе пустить вам хм… кровь. А теперь, мальчики, поднимите руки, кто понял.

Несмотря на острое желание проверить, как же она расстроится, я все же лениво поднимаю руку вместе с остальными.

Элеонора подходит к доске. Продолжает:

— Исталы — последние в нашем списке. Состоят в основном из славян. После Новой Смуты многое изменилось. И те, кто раньше ненавидел друг друга стали братьями по крови. Вот так сюрприз, да, детки? Кто-нибудь знает, почему кланы поделены по расовому происхождению? И даже не смейте говорить про расизм.

Руку поднимает Лика. Элеонора кивает.

— Ну-у-у… предрасположенность к сумме?

— Все верно, молодец. Никто не знает почему, но у каждой расы своя особая предрасположенность к конкретному направлению суммы. Но это не значит, что все чернокожие — мастера суммы тела. Это значит, что большая их часть предрасположена к ней. Это же относится и к азиатам, и к славянам. Этот феномен изучается, и те, кто поступит в высшие институты, узнают больше. Хотя кому я вру. Вероятность, что вы раскроете свой дар в Новой Эре — всего тридцать процентов. Что уж говорить об Академиях высших порядков… Так, я отвлеклась. Исталы — лучшие алхимики мира. Их услугами пользуются все одаренные. И несмотря на страшную коррумпированность… ой, простите, как я могу так говорить, — усмехается, — они незаменимы. И, кстати, Новая Эра принадлежит Исталам. Как и весь российский кластер.

Элеонора разворачивается так стремительно, что у учеников первых рядов вздымаются волосы.

— Ну что? Все же понятно? Что, не записывали? Ну извините, забыла сказать, — легкая улыбка. — Да вы же и так все знаете. Умные такие — по лицам вижу.

Толстяк в белой рубахе, резко заинтересовавшийся обучением, подымает руку:

— Вы не сказали про ответвления, учитель.

— Садись. Все верно. Ответвления — это самопровозглашенные кланы. Группы фанатиков и идеалистов со своими взглядами на мир и направлениями суммы. Официально они не признаются, но и не запрещаются. Некоторые из них заслуживают внимания. Например, клан Амарэ состоит из совершенно неодаренных нянек, но очень талантливых детей. Или российский клан «Новая Сила». У нас обучаются их представители. Например, вот этот молодой человек успел с ними недавно познакомиться и обзавестись там друзьями.

Элеонора кивает в мою сторону. Десятки глаз смотрят на меня.

— Так, я надеюсь, что все всё поняли. А если нет, вот вам шпаргалка: Новусы — новы — тупые америкосы. Джунсиначи — джуны — узкоглазые фанатики, Филзели — филы — мутные негры, Вельтешафт — вальты — европейские буржуи, Исталы — исты — русские ваньки.

Ученики раскрывают рты. Я с интересом рассматриваю их реакцию. Элеонора хмыкает:

— А вы думали почему Новая Эра одна из лучших школ? Мы подаем знания доступно. Даже самый тупой неодаренный поймет. Наша сила — сделать из сложного легкое. Но только не рассказывайте об этом своим начальникам, ладно? Они не поймут.

Элеонора задорно подмигивает группе азиатов на задних партах.

Звенит звонок.

Смотрю на часы.

11:59

Двадцать минут на отдых и очередное занятие с этой прекрасной леди. Элеонора мне сразу понравилась. Сильная, волевая. В моем вкусе. В Варгоне таких мало.

Взбудораженные ученики выходят на обед, учительница садится за свой стол, утыкается в компьютер, что-то печатает.

— А ты чего здесь? — спрашивает меня Элеонора.

— А нельзя?

— Можно, — пожимает плечами и занимается своими делами.

Достаю зубочистку, разглядываю Элеонору. Она сильнее, чем кажется. Каждое ее движение намекает об этом. Резкие, но одновременно плавные. Изящные и грациозные, но в них скрыта мощь крупной хищной кошки.

В класс заглядывает блондинчик, он опасливо смотрит на учительницу, кивает мне. Мол выходи.

— Сева, ты не стесняйся, заходи, — не отрываясь от дел, предлагает Элеонора.

Парнишка выпрямляется в струнку, кланяется:

— Учитель Элеонора, здравствуйте! Простите, что помешал!

— Ну что ты. Как же ты можешь мне помешать. Проходи, говорю.

— Спасибо, нет.

И… убегает.

— Какой пугливый у тебя друг, Константин.

Похоже, тишиной мне не насладиться. Вздыхаю, встаю, выхожу. Нахожу Севу. Он стоит в уголке, пыхтит, словно прошел маршем сотню километров:

— Конст, ты офигел меня с этой стервой стравливать! Я жду, а тебя нет! Что за фигня?

— Почему стервой?

— В смысле почему? Ты издеваешься? Забыл наш первый год?

— Не забыл, — вру я.

— Она еще тогда нас невзлюбила. Из-за бати твоего… Жопа тебе короче, бро. Она теперь тебе прохода не даст.

— Да я бы не сказал. Занятие нормально прошло.

— Так она та еще стервозина. Исподтишка нагадит. Говорю же тебе, так и будет. Ты че тупишь? Но да пофиг. У тебя сейчас других траблов полно. Че с силачами-то? Рассказывай, почему они тебя так невзлюбили… Я в пятницу на отработке в лесу был. Не застал кипиш.

Пока идем в столовую я старательно подбираю слова, пересказывая события пятницы.

— Херасе. Вот это ты попал, — бубнит Сева, озираясь по сторонам. — Так и мне за компанию перепадет…

Заходим в столовую. Оглядываюсь. Хм, интересно. В помещении три входа, стоят три стола. Огороженных друг от друга высокой полупрозрачной ширмой. Краем глаза замечаю, как отличаются на них блюда. На одном вижу разномастные и очень дорогие яства. Омары, икра, красная рыба, фрукты всех мастей, десятки разновидностей соков и смузи. Но мы идем к столику с кашами, вареной картошкой и гречкой с редкими кусками мяса. Из напитков — компот, чай, вода.