Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— А кто за границей восхищает тебя?

— Ватикан.

Врубель хорошо знал искусство итальянцев, Ренессанс. Он постиг его глубины. Любил Италию и много раз ездил туда.

* * *

Чем более жили мы с Врубелем, тем более я убеждался, что он нездешний жилец, что он пришел к нам откуда-то, издалека, и что вся бездна глубины души его нездешняя, что он пришелец, мимоходом проходящий по путям нашей жизни. Порой внешне он казался таким же, как и все… Он мог дружить со всеми. В ресторанах он мог часами разговаривать с метрдотелем, с промотавшимся игроком, с каким-нибудь помещиком или персидским ханом, с самим содержателем трактира «Теремок» в Сокольниках. Но однажды, познакомившись у меня с Поленовым, он промолчал целый вечер.

* * *

Получив от Кушнерева наказ иллюстрировать Лермонтова[196], он разрезал свой эскиз Распятия, о котором я говорил выше, на части, и оклеив бумагой, сделал на этих разрезанных кусках свои знаменитые иллюстрации к «Демону»[197]. Тогда же он уничтожил и свой огромный холст с портретом итальянки-наездницы, которую, кстати сказать, переехав ко мне, он более никогда не встречал.

— Зачем ты погубил свое «Распятие»? — спросил я Врубеля.

— Все равно… Никому это не нужно…

* * *

Однажды в мою мастерскую пришел П. М. Третьяков. Он смотрел мои работы. А в стороне, тут же, рядом, стояли эскизы Врубеля «Тамара в гробу», «Выстрел», «Хождение Христа по водам»…

Я сказал:

— Посмотрите. Это Врубель. Какие у него замечательные произведения…

Павел Михайлович посмотрел. Потом, отвернувшись, сразу стал прощаться со мной…

— Я этого не понимаю… Прощайте, — сказал он и ушел.

Пришел Врубель. Я рассказал ему, что был Третьяков и что он сказал.

Врубель сразу повеселел и рассмеялся.

— Чему же ты радуешься? — спросил я.

— Плохо было бы, если бы он сказал, что хорошо…

Какая добрая была улыбка у Врубеля! Какая мягкость была в ней… В нем не было ничего злого, ни в малейшей степени, ничуть… Он смеялся и всегда был остроумным… Временами Врубель, конечно, и сердился. Но — странная вещь! — чаще на плохо пришитую пуговицу, чем на не понравившуюся ему мысль или неприятное в человеке… Когда ему бывали неприятны чьи-нибудь слова, он опускал голову и торопился перевести разговор на другую тему. Он никогда не спорил с художниками. При Репине, Васнецове, Сурикове, встречаясь с ними у Мамонтова, он обычно не участвовал в общей беседе. Во время подобных встреч — на людях — он выглядел иностранцем, чужаком, появившимся в русской среде откуда-то со стороны…

* * *

Однажды я застал Врубеля за довольно странной работой: на голубом атласе широкой ленты он витиеватыми буквами, какого-то чрезвычайно сложного и фантастического стиля, отчетливо и остро, без всякого предварительного эскиза, делал надпись золотом:

Карлу Евгеньевичу слава!
Боже, Левочку храни!
Шурочке привет!

И все.

— Что это такое ты делаешь? — спросил я.

Врубель, смеясь, рассказал мне, что из соседнего дома пришел хозяин-немец, у которого серебряная свадьба, и что эта лента нужна для украшения золотого рога изобилия, в котором будут конфекты. Карл Евгеньевич — доктор: он вылечил Левочку, а Шурочка, это — мать его, героиня серебряной свадьбы…

Но как эта работа была выполнена! Какой редкой красоты были буквы и как великолепен был стильный орнамент!.. А сделано это было в полчаса.

* * *

Врубелевские иллюстрации к «Демону» Лермонтова вызвали бурное негодование. Все завопило по его адресу: «декадентство». Меня эта кличка бессмысленно и глупо увенчала еще до этого. Но по отношению к Врубелю эта травля дошла до величайшего ожесточения. Его начали сторониться. И заказанные ему графом С. Ю. Витте для Нижегородской Промышленной выставки[198] два огромных панно — «Микула Селянинович» и «Принцесса Грез»[199], — уже доставленные в Нижний, по приговору Академии художеств были сняты и вынесены из павильона вон.

Вместе с Врубелем мы приехали в Нижний (на этой выставке мною был построен отдел, посвященный Крайнему Северу, и в нем висели мои панно природных богатств нашего русского Севера). Помню, мы сидели с ним в этот день и час в ресторане. Мимо нас прошел ареопаг судей — академиков. Среди них были Беклемишев, Мясоедов, Ярошенко, Вл. Маковский, Киселев… Они шли судить Врубеля. Лишь один из них поздоровался с Врубелем: это был Киселев. Остальные сделали вид, что не заметили его. Академический ареопаг постановил — снять панно, и их сняли.

С. И. Мамонтов тогда же немедленно, тут же, рядом с выставкой, выстроил на свой счет особый павильон и выставил в нем огромные панно Врубеля.

Пресса выла: «декадент!» — и радовалась расправе над Врубелем.

Когда мамонтовский павильон был готов, я был на его открытии с самим Саввой Ивановичем, и на наших глазах там разыгралась удивительная сцена.

Несколько студентов с барышнями стояли у барьера, отделявшего панно от публики, и, рассматривая их, громко обсуждали и отчаянно смеялись над ними. Один из студентов, самый старший по внешности, однако, не ограничился одними насмешками, но, подойдя возможно ближе к «Микуле Селяниновичу», плюнул прямо на холст Врубеля. И общий одобрительный смех поддержал его.

Савва Иванович выразительно посмотрел мне в глаза:

— А шестая-то держава[200], — сказал он, — силища. Ох, страшная штука — пропаганда! Я думаю: а что Пушкин? Не был ли бы и он оплеван теперь? Наверное, тоже назвали бы «декадентом»… А кто понимает, в сущности, это иностранное слово: «декадентство»…

* * *

Выставка «Мира Искусства» в Петербурге[201].

Врубель в это время был уже в больнице. На этой выставке была выставлена его «Сирень» и мои парижские панно.

Государь и Великий Князь Владимир Александрович были на этой выставке. Дягилев, организатор выставки, сопровождал Государя. Позади, в свите, был и гр. И. И. Толстой, вице-президент Академии художеств.

Государь, посмотрев на картину Врубеля, сказал:

— Это мне нравится. Кто это?

Владимир Александрович, наоборот, громким голосом запротестовал.

— Это Врубель, Ваше Величество, — ответил Дягилев.

— Врубель, Врубель… — как бы что-то вспоминая, проговорил Государь и вдруг, обернувшись назад, прибавил: — Граф! Иван Иванович! Ведь это тот, которого казнили в Нижнем?..

На лице гр. И. И. Толстого, на обращенные к нему слова Государя, несколько подавшегося вперед, расплылась странная улыбка.

* * *

Врубель умер[202].

Я не был в России в то время и не мог быть на его погребении. Но я слышал, что его гроб несли его гонители и его несправедливые судьи. Теперь их тоже нет в живых. Но, помню, как-то я сказал Михаилу Александровичу:

— Есть страшный черт, дьявол… Я его боюсь… Этот дьявол есть непонимание…

* * *

Ко мне в мастерскую пришел П. М. Третьяков и спросил:

— Нет ли у вас чего-нибудь из эскизов Врубеля?

вернуться

196

Получив от Кушнерева наказ иллюстрировать Лермонтова… — надворный советник И. Н. Кушнерев в 1869 г. открыл в Москве переплетное заведение, достаточно скоро превратившееся в одно из крупнейших издательств, специализирующихся на издании изящной литературы (знаменитая Типография т-ва «Кушнерев и К°»). Большая заслуга в этом принадлежит П. П. Кончаловскому, назначенному заведующим издательством. Он активно привлекал к работе молодых художников, ставших впоследствии его друзьями, — В. А. Серова, К. А. Коровина, А. М. Васнецова и М. А. Врубеля.

вернуться

197

…свои знаменитые иллюстрации к «Демону» — именно Врубелю поручил Кончаловский сделать иллюстрации к юбилейному изданию М. Ю. Лермонтова 1891 г. Созданные Врубелем образы Демона и Тамары поражают до сих пор.

вернуться

198

…для Нижегородской Промышленной выставки… — см. прим. к с. 63.

вернуться

199

Правильно: «Принцесса Грёза».

вернуться

200

А шестая-то держава… — выражение «шестая держава» подчеркивало независимость и могущество прессы.

вернуться

201

Выставка «Мира Искусства» в Петербурге — «Мир Искусства» — художественное объединение конца ХІХ-начала XX в. Его возникновению предшествовал «кружок самообразования», организованный в конце 1880-х гг. Его ядро составляли выпускники частной гимназии К. И. Мая — А. Н. Бенуа, Д. В. Философов, В. Ф. Нувель. Позже к ним присоединились Л. С. Бакст, С. П. Дягилев, Е. Е. Лансере, А. П. Нурок, К. А. Сомов. Их первым публичным выступлением стала «Выставка русских и финляндских художников», организованная в 1898 г. в Музее Центрального училища техники рисования барона Штиглица. Наряду с членами кружка в выставке участвовали А. М. Васнецов, М. А. Врубель, К. А. Коровин, И. И. Левитан, С. В. Малютин, М. В. Нестеров, А. П. Рябушкин, В. А. Серов и другие художники. В ноябре того же года начал выходить журнал «Мир Искусства», давший название новому художественному объединению. Обложку первого номера журнала выполнил К. А. Коровин (см. прим. к с. 61). «Мир Искусства» организовывал художественные выставки. Первая прошла в январе-феврале 1899 г. в Музее барона Штиглица, в 1900–1903 гг. в Петербурге состоялось еще четыре выставки журнала. Картина Врубеля «Сирень» экспонировалась на Третьей выставке «Мира Искусства», которая проходила с 10 января по 6 февраля 1901 г. в залах Академии художеств.

вернуться

202

Врубель умер — М. А. Врубель умер 1 апреля 1910 г.

35
{"b":"259836","o":1}