Часов в пять Бронников закрывал книгу и покидал читальный зал.
Верный ленинец
От батарей центрального отопления несло жаром. Министр оторвался от документа, ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу форменной рубашки, украшенной погонами Маршала Советского Союза.
Негромко загудел телефонный аппарат. Устинов снял трубку.
– Устинов…
– Товарищ министр обороны, Котельников беспокоит, Ижевск! Добрый день!
– Добрый, – отозвался маршал, кося глазом в недочитанную реляцию. – Новости?
– Дмитрий Федорович! Хочу отрапортовать насчет “Осы”!
– Насчет “Осы”? – переспросил Устинов.
Зенитно-ракетный комплекс “Оса” пошел в войска недавно. Делал его Ижевский электромеханический завод. Весной Устинов ездил по оборонным предприятиям, заглянул и туда. После совещания пошли в цех – продемонстрировать министру серийные образцы комплекса. Выслушав доклад, он спросил:
– А почему четыре ракеты на машине?
– Больше не помещается, товарищ министр обороны, – развел руками главный инженер завода Котельников. – Комплекс монтируется на автомобильной базе. Лимит веса и габаритов не позволяет…
– Ерунда! Нужно удвоить боекомплект!
– Но…
– Габариты и вес – это ваша забота! – сердито оборвал министр. – Об исполнении доложите!..
Этот разговор происходил полгода назад.
– Слушаю, – сказал Устинов бесцветным, незаинтересованным тоном, хотя по голосу Котельникова сразу понял, что тот звонит с хорошими вестями.
– Дмитрий Федорович! Пришлось подключить Грушина. С пониманием отнесся, активно участвовал в работе… В общем, все выжали, Дмитрий Федорович, до последнего грамма! Восемь не получилось. Но шесть хорошо разместили! И машина приобрела такой вид, знаете… элегантный! Гораздо лучше выглядит после переделки…
– Шесть? – переспросил Устинов. Он отлично все слышал, просто нужна была лишняя секунда, чтобы решить: жать на них дальше? или уже все выжато из конструкторов, инженеров, из технологии?
– Да, Дмитрий Федорович, шесть!
– Ладно, – сказал министр. – Как в той поговорке – с паршивой овцы хоть шерсти клок. Оформляйте документацию…
И положил трубку.
Вернуться к бумагам он не успел, потому что дверь приотворилась и в кабинет вошел начальник Генерального штаба Огарков, в результате чего количество маршалов Советского Союза увеличилось здесь вдвое.
МОСКВА, 10 ДЕКАБРЯ 1979 г.
– Входите, Николай Васильевич. Прошу.
Огарков сел на стул напротив стола.
Устинов снял очки, отчего его лицо, будто потеряв важный элемент армирующей конструкции, вытянулось книзу и утратило некоторую долю присущей ему сановности. Протирая, сказал недовольным и усталым тоном:
– Политбюро приняло предварительное решение о временном вводе войск в Афганистан.
– М-м-м… Состав и количество?
– Группировка численностью семьдесят пять – восемьдесят тысяч человек.
Огарков несколько секунд молчал. Потом заговорил голосом человека, потерявшего надежду быть услышанным.
– Дмитрий Федорович! Это же чистой воды авантюра! Не решим мы там никаких задач такими силами! И обстановку в стране не стабилизируем! Если вводить войска, то понадобится тридцать – тридцать пять дивизий! Ведь необходимо перекрыть границы с Пакистаном, занять важнейшие населенные пункты, аэродромы, коммуникации! Не допустить проникновения в Афганистан новых вооруженных отрядов оппозиции! Остановить приток оружия! Разоружить сопротивляющиеся отряды внутри страны!.. Ну, я не знаю! Давайте до ввода войск хотя бы командно-штабное учение проведем! Может быть, по его результатам сможем убедить!
– Все сказал? – Не дожидаясь ответа, Устинов раздраженно повысил голос: – Что, Политбюро будем учить? Нам надлежит приказания исполнять!.. И ждать больше нельзя! Вот, почитайте, что представительство КГБ пишет! Амин убрал Тараки, а что теперь? Армия развалилась, сам он на грани полного краха. Будем ждать, когда американцы туда войска введут?!
Огарков просмотрел донесение. Положив лист, сказал со вздохом:
– Товарищ министр, я генерал-лейтенанта Астафьева привез. Он несколько дней как из Кабула. У него совершенно иное мнение…
– Опять у него иное мнение! Вечно у него иное мнение! Давай теперь из пустого в порожнее переливать!.. – Он нажал кнопку селектора и скомандовал: – Астафьева ко мне!
Повисла пауза. Устинов барабанил пальцами по столу. Наконец дверь раскрылась.
– Разрешите войти, товарищ министр обороны!
– Докладывайте, что в Кабуле!
– Очень неспокойно, – сказал Астафьев. Устинов хмуро кивнул в ответ. – Амин продолжает чрезвычайно жесткую политику в отношении своих противников. – Устинов снова кивнул, как будто даже с удовлетворением. – За последние несколько дней три мятежа – 30-й горный пехотный полк в Асмаре. – Устинов кивнул. – 36-й пехотный в Нарае. – Устинов опять кивнул. – 18-й пехотный в Хосте…
– Так что ж тогда вы мне тут!.. – со сдерживаемой яростью сказал министр, протягивая Астафьеву документ. – Вы это читали? Что тут неверно? Вы же то же самое говорите!
– Мятежи и раньше случались, – сказал Астафьев, взглянув на бумагу. – Но тут сказано, что сторонники Тараки пользуются широкой поддержкой. Это совершенно не соответствует действительности. КГБ поддерживает сторонников Тараки, потому что с ними проще иметь дело. Так уж сложилось… В действительности Амин сегодня пользуется б
ольшим авторитетом. Если не считать его экстремистских устремлений в отношении своих политических противников, он ведет более разумную и деятельную политику, чем…
– …Чем его покойный предшественник! – перебил Устинов. – Вот вы теперь про Амина мне толкуете, а раньше говорили, что с головы Тараки не упадет ни один волос! Где Тараки?! Леонид Ильич его своим личным другом считал! Вы это способны понять?!
– Да, – хмуро кивнул Астафьев. – Это роковая ошибка Амина, и если бы не…
Устинов резко кивнул.
– Вот именно – если бы! Но она уже сделана! И неисправима!.. – Он раздраженно постучал по столу карандашом. – Что касается вашего мнения, то имейте в виду, что вы политическую обстановку изучаете как бы попутно. А сотрудники КГБ головой отвечают за каждое слово. Кому же верить?
Астафьев взглянул на Огаркова, словно ища поддержки. Тот едва заметно кивнул.
– Тут вот какое обстоятельство, товарищ министр обороны, – не очень решительно сказал Астафьев. – Если бы голова была трезвая, тогда конечно. А если голова все время…
Он характерным жестом щелкнул себя по горлу.
В первую секунду казалось, что Устинов сейчас взорвется. Он возмущенно посмотрел на Огаркова – мол, что твои работнички себе позволяют! – потом снова на Астафьева. С досадой махнул рукой.
– Ладно, мне все ясно! Свободны!.. Вас на Политбюро пригласили?
– Так точно, – ответил Огарков.
Во взгляде Устинова мелькнула тень сожаления. Он хорошо относился к Огаркову. И понимал, что не стоит дразнить гусей, когда все уже решено. Но если вызвали, делать нечего…
– Ну, тогда поехали, выскажетесь напоследок, – Устинов вздохнул и закончил с досадой: – Хоть уже и поздно!..
