– Боевое, товарищ полковник, – ответил Большаков.

– Вот и хорошо.

– Григорий Трофимович, – сказал Большаков. – Давайте с нами, а? На посошок.

Князев еще не успел ответить, когда Иван Иванович, протянув перед собой оттопыренную вверх ладонь, отрезал:

– Не пью!

У Плетнев отлегло от сердца. Он боялся, сейчас повиснет неловкая пауза – пришли вроде вдвоем, а предлагают одному…

Помедлив, Князев взял протянутую кружку. Секунду молчал, опустив голову.

– Ну, что, ребята… Задача перед нами сложная. Удар будет одновременно нанесен по восьми объектам – всеми силами спецгрупп КГБ, “мусульманского” батальона и приданных подразделений десантников. Главный объект – дворец Тадж-Бек. На дворец пойдут: двадцать три бойца в группе “Гром” под началом майора Ромашова, двадцать пять бойцов в группе “Зенит” под командованием майора Симонова. У противника две с половиной тысячи человек в бригаде охраны и еще двести гвардейцев внутри дворца…

– Но на нашей стороне внезапность, – веско сообщил Иван Иванович. – Мы прорежем позиции бригады как ножом!

Князев покашлял, потом снова заговорил:

– “Мусульманскому” батальону поставлена задача блокировать подразделения бригады охраны огнем, не дать им возможности двинуться на помощь гвардейцам. Ну а уж во дворце… – Он помедлил. – Сами знаете!.. В общем, давайте за главное – чтобы завтра увидеться в том же составе! Слышите? В том же!

Кружки сдвинулись и загремели. Выпив, Князев сморщился, выдохнул и резким движением вытряс на пол последние капли.

– Да, вот еще что. Я вижу, вы повязки сделали. Это правильно. Вдобавок, чтобы друг друга не перебить в суматохе, будем перекликаться. Подразделениями командуют Михаил Ромашов и Яков Симонов. Вот и орите – Миша-Яша, Миша-Яша! Понятно?

Бойцы загомонили: “Миша-Яша! Миша-Яша!..”

Князев повернулся было к дверям.

– Товарищ полковник, – остановил его Аникин. – Разрешите вопрос? Пленных не брать, это понятно… А если раненые у нас будут, что делать?

Князев молчал. Взгляд у него был невеселый.

– Главная задача – вперед, – скрипучим и недовольным голосом сказал Иван Иванович. – Кого ранили – лежи терпи. И еще. До конца операции никому из дворца не выходить. Перед “мусульманским” батальоном поставлена задача уничтожать всех, кто покидает здание.

Аникин усмехнулся.

– А нам заградотряд не нужен! Мы и так не выйдем, если надо будет!

Бойцы и командиры переглянулись.

– Много болтаете, товарищ боец! – заявил Иван Иванович.

– В общем, ждите сигнала, – хмуро сказал Князев. – До встречи!..

Выйдя из казармы и прошагав несколько десятков метров, Князев резко остановился.

– Кто разрабатывал эту операцию?! Это преступление! Или предательство! Не обеспечены ни пути отхода, ни прикрытие! Кто поможет в случае необходимости?!

Иван Иванович бросил на него злой взгляд.

– Никто не поможет! Некому помогать!.. В случае необходимости!.. В случае необходимости пусть пешком в Москву топают!

– Слушай, ты! – тихо сказал Князев. – Я сам без отца вырос. Тоже небось вот такие храбрые его в бой посылали! Тебе хоть понятно, что на гибель людей отправляешь?! Ты кто такой, чтобы судьбою их детей распоряжаться?!

– Это не люди, а профессионалы! – отрезал Иван Иванович. – А если не профессионалы, так давай с ними! Ты их учил, ты и иди! Сопли им будешь утирать!..

Сжав зубы и кулаки, Князев подался вперед… и, посмотрев на Ивана Ивановича так, что тот невольно прижмурился, резко повернулся и пошел в сторону КП.

Хафизулла Амин в одних трусах лежал на огромной кровати в своей спальне, обставленной инкрустированной мебелью, устеленной коврами. Шторы на окнах были опущены. Горела люстра, несколько настенных бра и торшеров.

В венах Генсека торчали иглы двух капельниц.

Вера пристроила новые бутылки с физраствором в проем между спинкой кровати и стеной.

Кузнецов стоял у дверей, где в коридоре виднелись охранники и какой-то растерянный человек в европейском костюме. Он все время мелко кивал и подобострастно улыбался.

– Воды, говорю, воды! Много горячей воды! – повторял Кузнецов. – Да чтоб тебя! Аб, аб, аби гарм, говорю!

БТРы “мусульманского” батальона уже выстроились в колонну. Двигатели работали на малом газу. Фары были погашены.

По двору бегали связисты, тянули куда-то провода.

Над дворцом Тадж-Бек угасал последний отблеск заката.

Внизу, в долине, сияла россыпь огней Кабула.

Неожиданно из самого центра города вырвался узкий, как штык, фонтан огня.

Через несколько секунд долетел тяжелый, с отголосками, рассыпчатый грохот.

– Ну, можно сказать, вытянули, – устало сказал Кузнецов, садясь на стул возле кровати и глядя на чуть порозовевшее лицо Амина. – Почки выдержали, моча отходит… К утру будет как огурчик. Но все же пару дней ему придется полежать…

Неожиданно послышался дальний грохот взрыва, и оконные стекла задребезжали.

Человек в европейском костюме вздрогнул.

Кузнецов поднял голову, прислушиваясь.

В окне стали видны какие-то огненные сполохи… Снова послышался грохот – теперь беспрестанный, раскатистый… И какой-то дикий визг – как будто сказочный великан изо всех сил водил по сказочной тарелке сказочным ножом… Потом чей-то невнятный крик…

Вера едва не уронила банку с физраствором.

Расталкивая охранников, в спальню вбежал Алексеенко. Лицо у него было совершенно оторопелое.

Амин мучительно приоткрыл глаза. Снова закрыл.

– Что это?! – в ужасе спросила Вера.

– Стрельба какая-то… да сильная. Что за чертовщина? – недоуменно сказал Кузнецов, вопросительно глядя на Алексеенко, и, явно бодрясь, предположил с усмешкой: – Должно быть, в честь дня рождения?

– Хорошо бы, – ответил тот. – Но не уверен. Гвоздят как бешеные!..

– Господи! – испуганно сказала Вера. – А что так воет-то?!

Да, они не знали, а это просто зенитные самоходные установки “Шилки” открыли огонь по сиявшей в сумерках белой глыбе дворца Тадж-Бек. Это их душераздирающий вой летел над холмами, будто крик фантастического зверя, вопящего от злобы и ярости.

К дворцу летели струи огня – это были трассеры пуль и снарядов.

Веерами разлеталась от стен штукатурка.

Разрывы казались багрово-красными бутонами.

И водопады стекол, празднично сверкая, летели вниз!..

Две колонны бронетехники стояли следующим порядком: в первой пять БМП и один БТР, во второй, справа от первой, – еще четыре БТРа. Двигатели глухо работали на холостом ходу, десантные двери были распахнуты.

Мимо протрусили солдаты “мусульманского” батальона – в касках, с автоматами в руках. За ними бежал Шукуров в танковом шлеме и с автоматом на плече.

– К машинам! Бегом! – кричал он.