Но где взять достаточное количество воды, чтобы перенестись в предгорья?

Миральда быстро огляделась: они пробирались сквозь переулок, ведущий прочь от того, что совсем недавно было императорским дворцом. По обе стороны от взрытой, искореженной мощными лапами мостовой высились остовы богатых особняков, разметанных сверху, с обрушенными стенами и исщербленными оскалами деревянных балок. Высоко в небе кипел бой, два гигантских тела – черное и белое – сплелись, терзая друг друга. Прочие пожиратели не обращали ни малейшего внимания на происходящее, словно и не их собрату грозила верная гибель; падая камнем вниз, они крушили все, что подворачивалось под мощные лапы, давя, разрывая, плюясь огнем, не щадя никого…

И тут, совершенно неожиданно, Миральда увидела колодец. Он притаился среди изломанных розовых кустов, за искореженной и смятой оградой, старый, с порядком обсыпавшейся кладкой… Она потянула Гора за собой.

…Сколько времени они провели, сидя на дне давно высохшего колодца? Миральда не знала. Высоко над головой виднелся кружок неба, аккуратно вырезанное отверстие в кромешной тьме; рядом – Гор выстукивал зубами барабанную дробь. С надеждой на водный портал пришлось распрощаться.

Холод слишком быстро выпивает из человека жизнь, и здесь ничего не поделаешь. Единственное, что пришло Миральде на ум – это обхватить Гора за шею и греть своим телом, отдавая собственную Силу. Благодаря этому он не только остался жив, но – когда стемнело и утихли звуки последней битвы – почти без помощи вылез из скользкой горловины колодца.

… Миральда огляделась. Ночь стыдливо пыталась прикрыть тьмой то, что осталось от города: беспорядочные нагромождения камней, что раньше составляли ровные кладки стен, развороченные дороги, немой оскал уцелевших оконных проемов… И, конечно же, тех, чьи души отошли в сады небесные.

Черная башня, на удивление, уцелела. По-прежнему утыкалась в небо паучьей лапой, и было неясно, отчего пожиратели неба пощадили Закрытый город.

Миральда спрятала лицо в ладонях; было невозможно, нестерпимо видеть все это. Погибший Алларен казался порождением худшего из всех возможных кошмаров, но, тем не менее, оставался явью.

Рядом вздохнул Гор. А потом его, раба из Кайэрских топей, выросшего среди нелюди, стошнило.

– Нам нужно поторопиться, – с трудом выдавила Миральда, – пойдем. Думаю, они ушли… дальше, на юг.

Носком башмака она подковырнула сизое, светящееся в темноте яйцо, выкатила его на мостовую и зло раздавила.

– Пойдем, Гор.

Тишина была густой, и звук их шагов разбивал ее в прозрачные осколки. Нелюдь ушла, покинула истерзанный город, никто не побеспокоил ночницу и человека, пока они пробирались сквозь завалы.

А шум осыпающихся булыжников был подобен грому.

Миральда сжала рукоять палаша. Хоть и не довелось ей стать великой мечницей при жизни, но, как оказалось, рубить себе подобных не так уж и сложно. Гор тоже выхватил меч, отобранный еще у охотника за нелюдью, и занял место позади Миральды – так, чтобы в случае необходимости прикрыть ее спину.

А между тем заваленная стена, что белела мрамором в нескольких шагах, продолжала шевелиться, затем надломилась, словно переламываемый ломтик хлеба, и…

– Дракон, – констатировала Миральда, – снежный дракон.

Глядя на усаженную шипами морду чудовища, она совершенно не испытывала страха; быть может, потому что чутьем ночницы знала – этот уже никогда не взлетит в поднебесные дали, и никогда его сверкающие белизной крылья не взрежут густую синь. Из пасти дракона, застряв меж зубов, свешивались лохмотья черной кожи.

Гор ловко вбросил меч в ножны и, сложив молитвенно руки, опустился на одно колено.

– Зачем? – шепнула Миральда, но осеклась. Имн всего лишь отдавал последние почести умирающему.

Мутные пленки, заменяющий веки, приоткрылись, и ночница увидела… Глаза зверя. Они были удивительными: озера, полные холодного синего огня, с аспидно-черными вертикальными зрачками, и каждый глаз – размером с мельничный жернов.

– Какой же ты красавец, – невольно пробормотала она, – и как жаль…

Дракон захрипел. Последние силы покидали мощное его тело, и Миральда в бессильной ярости всадила палаш в землю. Всей травы окрест не хватило бы, чтобы поставить на ноги жителя горных вершин!

– Я проиграл, – вдруг сказал кто-то рядом.

Она недоуменно покрутила головой, но никого, кроме Гора, не обнаружила.

– Я убил только одного, – терпеливо пояснил голос, – они слишком сильны…

И вдруг она догадалась.

Мелкими шажками подошла вплотную к белой, в кровавых потеках, морде и положила ладонь на гладкую драконью щеку.

– Это ты говоришь с нами? Ты понимаешь, что я – не такая, как те, что пришли разорить этот город?

– Поэтому вы и живы, – угрюмо отозвался дракон. Голос его был приятным и мелодичным, и ночница вспомнила фокусников-чревовещателей в балаганах. Уж конечно, драконья глотка не смогла бы породить столь человеческие звуки.

– Мы хотим остановить все это, – тихо сказала Миральда, – и я сделаю все, что в моих силах… Спи спокойно, и пусть дух твой вернется к снежным вершинам…

Зрачки в сияющих глазах расширились.

– Идите прочь из проклятого города, – сказал дракон, – вам помогут… я обещаю. Идите… и ждите.

Позже… Две луны, застыв в ленивом прищуре, освещали пустынную дорогу, изрытую тысячами лап.

Ночница и человек брели прочь от Алларена.

Опустевшая дорога, пыльным шрамом разделившая лес, тянулась на север. Ярко светили луны, стремясь серебристой вуалью приукрасить темную стену ельника, и в призрачных лучах гнилушками светились яйца нелюди, отложенные тут же, в землю. Численность орды росла.

Человек и болотная ночница шагали прочь от Алларена, великого города белых башен. Шагали молча, потому как говорить о прошлом, о виденном в Алларене не хотелось, а будущее было слишком туманным.

Мысли Миральды целиком заняла судьба Гилларда. Самые обычные вопросы, которые всегда будут терзать материнское сердце – что с ним и где он сейчас? Орда достигла Алларена, и это значило – Гилларду не удалось сделать ровным счетом ничего. Жив ли он? Или остались одни кости от молодого мага, появление которого было предсказанного последним королем Дэйлорона?

– Хаттар, пусть он останется жив, – Миральда не заметила, что произнесла молитву вслух, и только задумчивый взгляд Гора вернул ее к действительности. Словно оправдываясь, ночница торопливо добавила:

– Мы перенесемся в предгорья через водный портал, а дальше придется идти…

Кочевник только покачал головой:

– Куда мы пойдем, Миральда? Ты когда-нибудь была в Гнезде? Видела ли ты этот… колодец? Получается, мы бредем, сами толком не зная, куда.

В который раз Гор оказался прав. Миральда улыбнулась – казалось бы, всего лишь раб, а ведь на удивление смышленый парень. Как было бы хорошо, если ее жертва действительно очистит мир, и ему выпадет счастье прожить хорошо отмерянный небесами срок!

– Дракон говорил, что нам помогут, – упрямо продолжил Гор, – я не знаю, о ком он говорил, но, быть может, нам не нужно торопиться прочь от Алларена?

– Ты предлагаешь сесть на дороге и ждать? – ночница хмуро пнула очередное светящееся яйцо, – я тоже не совсем понимаю дракона. Быть может, он бредил?

Кочевник промолчал.

– Да и кто, по-твоему, нам может помочь? Королева Кайэрских топей?

Риторический вопрос Миральды, само собой, остался без ответа. Ее спутник и без того не отличался особой разговорчивостью, а когда дело доходило до спора, так вообще предпочитал помалкивать.

– Ну, не хочешь говорить, не говори, – раздраженно обронила Миральда.

И снова подумала о том, где может находиться в данный момент ее сын… Ее Гиллард, которого, увы, не она вскормила молоком, и не она научила всем премудростям магии…

– Ты беспокоишься о нем, – вдруг сказал имн, – и потому другим мыслям уже нет места в голове.

На миг ночница утратила дар речи. Чувство было такое, словно ее уличили во лжи, и это было неприятно, и стыдно… Остановившись, Миральда сухо обронила: