- Выбора нет, госпожа президент! - проявил твердость Оуэн. - в первую очередь мы обязаны не допустить выхода аспайров на орбиту Земли!

- В первую очередь, Оуэн, мы обязаны не допустить потери промышленности! В том числе и промышленности Марса!- аш-Шагури встала, и оперевшись о стол, нависла над министром. - Вы точно уверены, что единственный выход это отвод марсианской группировки?

- Абсолютно! - выпрямился Оуэн. - Спасая большое, нужно пожертвовать малым. Разогнавшись, аспайры смогут выбрать точку удара, а мы можем оборонять либо Марс, либо Землю.

- Хорошо, - аш-Шагури отошла к "окну". - Вы подготовили доклад о положении дел на верфях?

- Да госпожа президент! - кивнул Оуэн, - проверьте вашу почту.

Аш-Шагури кинула последний взгляд на затянутый облаками горизонт, и вернулась к столу. Ей потребовалось около минуты, что бы найти доклад Оуэна среди пришедших на рассмотрение документов. Все это время министр сидел не проронив ни звука. Несколько минут президент вчитывалась в таблицы, затем внимательно посмотрела на собеседника.

- Вы издеваетесь? - услышав президента, Оуэн непонимающе выкатил глаза, и аш-Шагури пояснила. - Я же просила изложить все доступным языком. А из вашего доклада я поняла лишь, что мы можем рассчитывать на один тяжелый крейсер, пять фрегатов и пять корветов.

- Есть еще у Марса, - машинально добавил Оуэн, но натолкнувшись на тяжелый взгляд президента, замолчал.

Аш-Шагури тяжело вздохнула, и закрыла доклад.

- Оуэн, я понимаю, что вопрос должен быть адресован не вам, но, - она наклонилась чуть ближе. - Что если мы бросим все силы на ввод в строй новых кораблей? Я читала о наших "Белых слонах", кажется их так называют во флотской среде?

- Да госпожа президент, - подтвердил Оуэн. - но мы не успеем их достроить.

- Погодите. - остановила его аш-Шагури. - Вы отметили, как пригодные ко вводу в строй только корабли с готовностью от девяноста процентов. Неужели мы не сможем напрячь верфи, и достроить хотя бы ту пару линейных крейсеров, что готовы на три четверти?!

Оуэн печально улыбнулся, и покачал головой.

- Все не так просто, госпожа президент.

- Обоснуйте! - потребовала аш-Шагури.

- В докладе я расшифровал проценты готовности кораблей, госпожа президент. Если вкратце, то девяносто восьми процентная готовность означает, что корабль лишь не прошел ходовые испытания. Их мы вполне успеем подготовить, но уже девяностопроцентная готовность балансирует на грани. Там не закончен монтаж второстепенных узлов, энергосистемы не проверены на высоких нагрузка, некоторые отсеки даже не проверены на герметичность!

- Воевать можно и в скафандрах! - жестко парировала аш-Шагури.

- В бой всегда идут в скафандрах, госпожа президент. Атмосферу стравливают. Я не про то. Оуэн говорил короткими рубленными фразами, видно было, что слова президента задели его за живое.

- А про что, министр? - с печальной иронией поинтересовалась аш-Шагури. - Нам нужны эти крейсера!

- Я знаю, - Оуэн заговорил спокойнее. - Понимаете, госпожа президент, на том линейном крейсере, что достраивается у Земли, только только закончили монтаж двигателей и главного калибра. Там нет части бронирования, и даже некоторых силовых элементов конструкции. Мы не успеем!

- Что по второму, отмеченному, как готовый на семьдесят процентов?

- А там даже не закончен монтаж главного калибра! - снова разгорячился Оуэн. - Госпожа президент, я гарантирую, что мы не успеем подготовить к бою ничего, кроме указанных\ мною судов! Да и на тех, что успеем боевая эффективность будет стремиться к нулю! Неотлаженное оборудование, не принятый экипажем главный калибр! Летать то они конечно смогут, но что бы попадать в цель, тут я серьезно сомневаюсь!

Секунду аш-Шагури сидела неподвижно, размышляя, затем спросила.

- Кто из них сможет лететь своим ходом?

- Достроенные на семьдесят пять процентов и выше, - буркнул все еще не отошедший Оуэн.

- Печально, - резюмировала аш-Шагури, - значит остальные придется тащить буксирами.

- Буксирами? - почесал Оуэн затылок.

Аш-Шагури задумчиво кивнула, но вместо ответа вдруг вздрогнула, и склонилась над всроенным в столешницу терминалом. Брови ее поползли вверх, и Оуэн не выдержав, встал и подошел поближе.

- Что то случилось, госпожа президент?

Она молчала, вчитываясь в полученное сообщение, затем устало рассмеявшись, жестом подозвала Оуэна к терминалу.

- Вернулся курьер с "Берриу". Кажеться у нас появились союзники.

Вологда. 2010 год.

Автор благодарит

за неоценимый вклад в создание романа:

Бориса «Кобру» Порохина

и Дениса «ECHO» Югай

Возвращаясь на базу, "Церам" побил рекорд скорости для кораблей своего класса. На бегство ушло две трети рабочего тела, зато расстояние от Юпитера до орбиты Марса фрегат прошел за неполные шесть суток. Очень рискованный маневр, ведь два часа назад, на очередной коррекции курса они почти осушили баки, и неслись теперь по инерции.

Где то там, впереди, их ждал вышедший на перехват танкер, но оптика фрегата пока не могла его обнаружить. Телескоп оставался их единственным средством обнаружения, ведь решетки главного радара "Церам" потерял в своем единственном сражении.

За десять часов до точки рандеву они закончили первое торможение, уравняв скорости с невидимым пока танкером. Экипаж нервничал даже получив с базы "Севастополь" координаты заправщика. Рабочего тела в баках оставалось на сорок минут тяги, и случись им разминуться, самоубийство оставалось лучшим выходом. Ведь догнать идущий на восьмистах километрах в секунду корабль практически невозможно. Фрегат удирал от Юпитера по кратчайшей траектории, и после Марса она уводила вдаль от основных магистралей системы. Такую скорость не смог бы погасить даже гравитационный маневр у Солнца. Не окажись танкера в точке рандеву, и фрегат можно было смело вычеркивать из списков флота. А экипаж из списков живых.

Капитан-лейтенант Анри Беллар отгонял эти мысли уже который день. Вахты тянулись бесконечно, и короткий сон в перерывах не приносил облегчения. Каждый раз ему снилось одно и тоже. Вспышка взрыва, в которой исчезал "Виконт", багровое свечение обломка кормы, выхваченного из хаоса бесстрастной видеокамерой. И новая вспышка, стирающая краски низкой орбиты Юпитера. Вспышка превратилась в солнечный свет, в ласковый отблеск восхода.

Солнце осветило стоящую на обрыве женскую фигуру. Белое воздушное платье, развевающееся на ветру, протянутые навстречу восходу руки, женщина смеялась, и смеясь поворачивалась к нему. Его жена, его Марси. Обмирая от неизбежности, он кинулся к ней, предупредить, спасти, хотя бы закрыть собой, но на горизонте вспыхнуло второе солнце. Ослепительное, заливающее небо клокочущим огнем.

Дернувшись, Анри открыл глаза. Его краткий сон остался незамеченным. Кроме него в резервном командном центре находился только второй пилот, но Александр Сорокин сидел поглощенный собственными мыслями, и едва ли оборачивался посмотреть, чем там занят старший помощник капитана. Собачья вахта, по корабельному времени шел пятый час утра.

Отгоняя сон, Анри пробежался глазами по статусу корабельных систем. В бою у Юпитера фрегат получил серьёзные повреждения. Близким взрывом ему оплавило левый борт, выведя из строя почти половину зенитных устанок, а лазеры вражеских истребителей расчертили броню зигзагами глубоких ожогов. Минус две маневровых дюзы, минус радарные решетки и антенны дальней связи, хорошо хоть аспайры не смогли пробить основной корпус. Но и без этого "Цераму" предстоял долгий ремонт. И дезактивация зараженных отсеков.

Фрегат попал под близкий ядерный взрыв, а перед этим неделю провел в глубине радиационного пояса Юпитера, и теперь его внешние отсеки фонили. Вторичная, наведенная радиация подчинялась закону семь-десять, за неделю уменьшаясь на порядок, но Анри полностью поддерживал идею капитана не возвращаться в отсеки жилого модуля. Они и так хватанули приличную дозу. Несмотря на принятые противорадиационные препараты, пару дней после разгона Анри чувствовал легкую тошноту. Две соти бэр, первая степень лучевой болезни. Ничего страшного, если бы не одно но. Анри хотел детей, а после такой дозы от зачатия рекомендовали воздерживаться хотя бы год. Недолго, но кто знает, будет ли у него этот год. Война...