Сталкеры всегда были жутко суеверны. Сама жизнь приучала их уважительно относиться к приметам и неуклонно соблюдать каждую из них. Вот и сейчас Дмитрий подумал, что Сазан ушел из семьи не просто так, а по милости давнего друга, оказавшегося на деле брехливым треплом. На всякий случай, вдруг дело было все же не в его пьяной болтовне, Дмитрий спросил:

– Так почему ты здесь, а не там, с женой и сыном?

– Нет у меня ни жены, ни сына, – угрюмо буркнул Сазан. – Не простила она мне случившегося с Пашкой. Ушла.

Внутри Дмитрия все оборвалось. Он с содроганием подумал, что примета оказалась верной и всему виной стал его длинный язык.

– Прости, я не хотел, – пробормотал он, сгорая от стыда. – Не знал, что так выйдет и у тебя родится мутант.

– Сам ты мутант, – огрызнулся Сазан. – Сын у меня нормальный был. Крепкий, здоровый мальчуган. Как-то возвращались мы с ним из садика домой. По дороге встретили Циркача. Помнишь такого сталкера?

– А как же, – улыбнулся Дмитрий.

С Циркачом обоих связывали давние товарищеские отношения. Не раз и не два они отправлялись с ним за артефактами в глубь Зоны и всегда возвращались с хабаром. А Циркачом парня прозвали за то, что во время одной из ходок он свалился в глубокий овраг с блуждающей аномалией, и те две минуты, пока сталкеры из его группы доставали из рюкзаков веревки и связывали их вместе, чтобы выручить из беды товарища, тот прыгал и крутил сальто, аки акробат на манеже, уворачиваясь от сыплющего искрами «болида».

– Ну как не выпить за встречу? – продолжал рассказ Сазан. – К тому же у Циркача при себе фляжка с коньяком оказалась. Хряпнули мы с ним по стопарику и пошли каждый по своим делам. Я Пашке воздушный шарик купил, чтобы он мамке не проболтался, чем мы с дядей занимались. Нинка жутко ругалась, когда я выпивал. Ну вот, идем мы домой, а мне покурить захотелось. Я руку Пашкину отпустил, а сам в карман за сигаретами полез. Пока прикуривал, не заметил, как у сына шарик из пальцев выскользнул и полетел на дорогу. Пашка, естессно, кинулся за ним.

Сазан шмыгнул носом, провел рукавом по глазам, вытирая накатившие слезы, и надолго замолчал. Дмитрий догадался, что стало причиной разрыва Сазана с Ниной, и не торопил старого друга. Он прекрасно понимал, что сейчас тому нужно время, чтобы не только заново пережить в воспоминаниях страшные мгновения прошлого, но и высказаться.

– Таксист успел среагировать, нажал на тормоз и вывернул руль, но расстояние оказалось слишком мало. Пашку сбило боком машины и проволокло под днищем. Когда я вытащил его оттуда, он был уже мертв. Да и как тут выживешь, когда вместо головы кровавая каша, а часть ребер, кости таза и позвоночник сломаны. О травмах скелета патологоанатом потом мне сказал. После такого, понятно, Нинка не смогла меня простить. Собрала вещи и уехала в неизвестном направлении. А я не стал ее искать, хоть и мог, наверное. Напился в тот день, как свинья, угнал машину и катался, пока не разбил.

Проводник вдруг потемнел лицом. Удар по голове на время лишил его связанных с Кастетом и Худей воспоминаний, но встреча с Балаболом и всплывшая из глубин памяти трагическая история сына помогли заново осознать нависшую над ним опасность.

– Ну ладно, Балабол, пойду я, – сказал Сазан, намереваясь незамедлительно заглянуть к профессору.

Тощий ошибся в предположениях. У проводника даже в мыслях не было сделать анализ крови или попросить помощи у Олега Ивановича. Сталкер собирался на полную катушку использовать сформировавшееся к нему у Шарова хорошее отношение, обманом проникнуть в хранилище и похитить один из спецкостюмов для оплаты по счетам.

Дмитрий не хотел оставлять Сазана одного. Кто мог знать, что парень способен натворить в таком состоянии. Мало ли, вдруг опять захочет свести счеты с жизнью, и на этот раз ему повезет.

Да, Зона исчезла, и все аномалии и мутанты теперь представляли собой всего лишь искусную подделку, но это не значило, что они перестали быть опасными. Не просто же так одежда гостей и работников парка неукоснительно снабжалась специальными чипами. И кто мог помешать Сазану найти этот самый чип или вообще скинуть с себя комбинезон и сунуться в искусственный деструктив.

Удара током того же рукотворного «разрядника» за глаза хватило бы, чтобы вышибить из парня дух, не говоря уж о псевдожаровне – вот где скрывалась настоящая машина смерти: закопанные глубоко в землю баллоны под давлением выстреливали схожую по составу и свойствам с напалмом огнесмесь; проходя сквозь электрическую дугу, горючий состав легко воспламенялся, и в небо устремлялись столбы ревущего пламени. Выжить в таком факеле невозможно.

Зная неискоренимую страсть друга к всевозможным техническим новинкам, Дмитрий решил действовать наверняка:

– Постой! У меня для тебя сюрприз.

– Какой еще сюрприз? – скривил недовольную мину Сазан. – Если ты о выпивке, так я не хочу. Сам видишь, бухал недавно.

– Слыхал о новом спецкостюме?

Дмитрий заметил в глазах приятеля знакомый огонек, увидел, как дрогнуло лицо парня, и улыбнулся. Мысль, что он смог отвлечь друга от мрачных мыслей, согрела его, как весеннее солнышко.

– Ну-у-у? – протянул Сазан, боясь поверить ушам. «Неужели удача опять обратила на меня благосклонный взгляд? За что такая милость с ее стороны? Как бы не пришлось расплачиваться потом. Что она берет взамен, я знаю», – подумал он и сказал вслух нарочито равнодушно: – Слыхал. И что?

– А то! – еще шире улыбнулся Дмитрий. – Предлагаю не только посмотреть на это чудо техники, но и пощупать его. А там, чем нюхач не шутит, может, и испробовать в деле.

– Да ладно?! Ты серьезно, Балабол?! Не врешь?!

– Чтоб мне в аномалии пропасть, – стукнул себя в грудь Дмитрий и весело захохотал. Вид обескураженного, счастливого и бог весть знает какого еще Сазана забавлял и одновременно радовал его. – Так ты со мной или как? – спросил он, протягивая руку.

– Конечно, с тобой. – Сазан схватил ладонь старого друга двумя руками и затряс так, словно хотел оторвать ее.

– Ну все-все, хватит. Что на тебя нашло? Ты как будто сам не свой. – Дмитрий осторожно высвободил ладонь из хватки приятеля и внимательно посмотрел в его глаза.

– А то ты не знаешь? – Сазан с трудом выдержал прямой взгляд бывшего напарника и отдал себе мысленный приказ быть более естественным, чтобы не давать Балаболу повода заподозрить его в дурных намерениях. – Я всегда был помешан на всяких технических прибамбасах, а тут такая возможность нарисовалась. Подобный шанс раз в жизни выпадает, да и то не каждому.

– Знаю. Потому и предложил. А еще я считаю священным долгом порадовать старого друга.

Дмитрий не кривил душой, говоря так. Он искренне думал, что часть вины за пережитые Сазаном потрясения лежит и на нем самом.

– А ты меня выпивкой угостишь? – неожиданно спросил Сазан.

– Ты вроде как не хотел, – усмехнулся Преображенский.

– Тю! Так то ж когда было. А сейчас, вон, и повод есть.

– Ладно, уговорил.

– Вот и славно, вот и хорошо, – пробормотал Сазан, ковыляя по шоссе с правой стороны от Дмитрия.

На территории «Светлого» царило оживление. По единственной улице лагеря степенно бродили дожидающиеся клиентов проводники. Их можно было отличить по нашивкам на рукавах и объемным рюкзакам за спиной. Слонялись без дела не шибко богатые искатели приключений, у которых хватило денег на входной билет и взятый напрокат комбинезон, но не более того. Этих выдавали отчетливо читаемые на лицах и в глазах желание пройтись по одному из многочисленных маршрутов парка, боязнь идти в одиночку и надежда увязаться за кем-нибудь из проводников на халяву. Из распахнутых окон приземистых домиков доносились пьяные голоса и бренчание гитар. У кого-то в комнате хриплым голосом Лепса пел магнитофон.

На пару с Сазаном Дмитрий направился к единственному во всем поселении двухэтажному зданию. Трое коллег проводника, покачиваясь, вышли из его дверей, постояли, перегораживая вход, а потом сместились к сваренным из железных труб перилам. Сталкеры одновременно говорили о разных вещах, активно жестикулируя при этом, и, что самое интересное, прекрасно понимали друг друга. Один из них достал из кармана мятую пачку сигарет, угостил остальных, щелкнул зажигалкой. Подождал, когда собеседники прикурят, и лишь после этого сам затянулся едким дымом дешевого табака.