– Чего тебе? – Евгений выпустил дверную ручку, прикрыл рот ладонью и сухо кашлянул. Пальцы мелко подрагивали, как у старика.

Федор повернулся к нему лицом.

– Надо поговорить. Не хочу, чтобы между нами оставалось недопонимание. Ты как себя чувствуешь? Не заболел, часом?

– Нормально я себя чувствую, а ты зря пришел. Говорить нам не о чем.

Евгений захлопнул дверь. Федор постоял, соображая, как поступить: отправиться в аэропорт или попытаться еще раз поговорить с коллегой. За него все решил Федяев. Он открыл дверь и кивком пригласил Федора войти, подчиняясь странному, как будто пришедшему извне наитию.

В тот момент его поступками и действиями руководил Богомолов. Он чувствовал, что этот биологический контейнер для его сознания оказался таким же неподходящим, как и первое тело. Дело было вовсе не в активном подавлении сознания реципиента, как думал поначалу Игорь Михайлович, опираясь на подсказки профессорского разума. До этой минуты он никак себя не проявлял, а физическая оболочка все равно старела. Значит, виной всему банальная несовместимость, как при переливании крови или пересадке органов. Проблема исчезнет сама собой, если он подберет для себя подходящее во всех отношениях тело. Найти его можно методом проб и ошибок, потому он и приказал впустить гостя в дом.

– Рад, что ты передумал. – Федор вошел в квартиру. – Не волнуйся, я ненадолго.

– Чай будешь?

Не дожидаясь ответа, Евгений пошаркал на кухню. Федор проводил его удивленным взглядом и с тревогой в голосе поинтересовался:

– С тобой точно все хорошо? Как-то ты неважно выглядишь.

В ответ донесся шум воды из-под крана.

Орешкин прошел по короткому коридорчику и оказался на кухне. Евгений стоял к нему боком и как завороженный смотрел на пламя зажженной конфорки. Вода серебристой струйкой текла в переполненный чайник и через край переливалась в раковину.

Федор положил руку на плечо сослуживца:

– Жень, ты чего? Скажи толком, что стряслось? Могу я как-то помочь?

Евгений повернулся к нему, и он почувствовал нарастающее головокружение под немигающим взглядом глаз с огромными, почти во всю радужку, зрачками. Тело Федора как будто окаменело. Он хотел, но не мог пошевелиться, и со странной смесью отвращения и любопытства наблюдал как из открытого рта Федяева медленно выползают отливающие черным глянцем гибкие щупальца.

Федор потерял сознание, а когда очнулся, обнаружил себя лежащим на полу. Чуть в стороне от него лежал Евгений без признаков жизни. Орешкин понял это, не нащупав пульс на его шее. Вода по-прежнему журчала тонкой струйкой из крана, текла по выпуклому боку пузатого чайника и исчезала в черном отверстии слива. Синим огнем горела зажженная конфорка. Федор поднялся на ноги. Перекрыл воду, выключил газ.

– Что здесь произошло? Почему я ничего не помню?

– Потому что я стер твои воспоминания для твоего же блага.

Федор изумленно посмотрел по сторонам. Он был один, если не брать во внимание тело Евгения.

– Кто это говорит?

– Друг.

– Где ты? Почему я не вижу тебя, но слышу твой голос? Я сошел с ума?

– Нет. В этом плане ты абсолютно здоров. Ты меня слышишь, потому что я внутри тебя. Мы, можно сказать, вынужденные соседи. Не беспокойся, это ненадолго, если ты мне поможешь. Это, кстати, в твоих интересах. Ты собирался поехать на архипелаг и, вот ведь совпадение, мне надо туда же.

Переместившись в новое тело, Игорь Михайлович первым делом покопался в памяти Орешкина, узнал о его недавнем разговоре с бывшим коллегой из Москвы и несостоявшейся встрече. Тогда-то у него и возник новый план, основанный на почерпнутых из доставшейся ему частички профессорского разума знаниях. У него не было ни времени, ни желания искать идеально подходящее тело. Да и оставались сомнения в том, что такое вообще осуществимо. Шанс добиться успеха имелся, но для этого надо было вернуться в исследовательский центр и заново провести так и не законченный толком процесс перемещения сознания в новое тело. Нынешняя оболочка его вполне устраивала: тренированная, физически выносливая, обладает навыками рукопашного боя – он это выяснил, когда сканировал память Федора, – то что надо для реализации его замысла.

– Откуда ты знаешь о моих планах?

– Пока ты, скажем так, отдыхал, я немного покопался в твоей памяти. Не волнуйся. Я почерпнул только то, что хотел знать. Лишняя информация мне ни к чему. Понимаю, ты не рад столь тесному общению со мной, но все в твоих руках. Чем быстрее мы доберемся до Новой Земли, тем раньше ты от меня избавишься.

– Но что мне там делать? – Федор помолчал, соображая, не подпадает ли дальнейший разговор под статью о разглашении секретной информации. Судя по всему, нет. Теоретически его невидимый собеседник знает все то же, что и он, следовательно, о нарушении закона не может быть и речи. – Из-за тебя я не явился вчера на важную встречу и не получил задание.

– Это не проблема. Можешь позвонить Василию хоть сейчас и договориться о новой встрече, но я и так скажу, что он хотел тебе поручить. По замыслу его нынешних и твоих бывших начальников ты должен внедриться в штат компании N.A.T.I.V.E. и выяснить правду об экспериментах на людях. Те самые трупы в деревне – результат одного из таких опытов.

– Так и знал! Эти ученые когда-нибудь успокоятся или у них будут руки чесаться, пока они жизнь на планете не уничтожат?

Богомолов почувствовал нужный настрой реципиента и решил усилить нажим:

– То, что со мной произошло, стало результатом другого жестокого эксперимента. Мы, кстати, с тобой коллеги, хоть я из другого ведомства. Какая-то крыса в нашем управлении сдала меня с потрохами. Меня схватили и вместо пыток запихали в опутанный проводами полупрозрачный цилиндр. Не знаю, что это за штуковина, но я оказался в чужом теле посреди леса. Твой друг набрел на заброшенную хижину, где я постепенно погибал внутри старика, еще недавно бывшего крепким молодым парнем. У меня не было другого выбора, понимаешь? Мне пришлось переместиться в его тело. Поначалу все шло нормально, пока твой приятель тоже не начал быстро стареть. Я боялся, что умру вместе с ним, но тут появился ты. Помоги мне вернуться в мое тело. Я в долгу не останусь. Выполни свою часть сделки, и я поделюсь с тобой всем, что успел накопать до того, как меня раскрыли. Ты же хочешь вернуться в Москву героем? Я в тебе не ошибся?

Федор задумался. Василий, пусть и намеками, говорил о работе под прикрытием. Так что тут все сходится. Выполнение задания без четко поставленной цели дорогого стоит. Он будет кретином, если откажется от возможности утереть нос недоумкам с большими звездами на погонах. А еще его не радовала перспектива умереть в скором времени. Предстоящая операция тоже полна опасностей, и он легко может распрощаться с жизнью, только вот смерть от пули предпочтительнее, чем та, что настигла Федяева.

– Ладно. Будем считать, я тебе поверил. У тебя есть идея, как мне попасть на архипелаг?

– Конечно. Слушай внимательно и запоминай…

Утром нового дня в кабинете начальника УФСБ по Архангельской области произошли не менее важные события. Владимир Сергеевич ждал, что на оперативке будут Федяев с Орешкиным, а потому изрядно удивился, когда те не явились к назначенному времени. Удивление довольно быстро переросло в тревогу, хотя насчет Федяева особых причин волноваться не было. Вчера он неважно выглядел, и Владимир Сергеевич разрешил остаться на денек-другой дома, если наутро не станет лучше.

«Может, ночью у него поднялась температура, он сбил ее таблетками и теперь спит. Другое дело Орешкин. Вместе с Шаклеиным он ездил в деревню к нашедшему странные трупы участковому. Пора бы ему появиться на работе. Шаклеин-то вот он, сидит за столом, бодр и весел, как обычно. Неужели Орешкин оказался не тем, за кого я его принимал?» – подумал Владимир Сергеевич, глядя на гостя из Москвы.