Лань присоединилась к напарнику и тоже открыла огонь по уродливому созданию.

Арахна зашипела, как злобная кошка, и плюнула сгустком паутины в противников. Лань змеей распласталась на полу, а Потапыч перекатом отпрыгнул в сторону. Липкая гадость просвистела в непосредственной близости от него, смачно шлепнулась в стену и растеклась по ней гигантской белой кляксой.

Диверсанты снова спустили курки. Пули клевали Арахну, не причиняя той особого вреда, но доставляли определенное неудобство, как назойливая мошкара в жаркий день. Быть может, тварь и расправилась бы с надоедливыми людишками, но тут ей на глаза попался профессор. Ослепленная жаждой мести, Арахна мощным ударом длинного хвоста сбила с ног женщину. Костяным наконечником передней ноги отшвырнула мужчину к темному кубу возле огромной арки и с шипящим свистом бросилась к своему истязателю.

В считаные мгновения Арахна опутала человека липкими нитями паутины, оставив голову свободной. Удерживая кокон верхними суставчатыми конечностями, она поднесла профессора ближе к себе. В тот же миг Любимов как будто очнулся от глубокого сна. Помутнение последних минут прошло, и он увидел десятки глаз на выпуклых буграх уродливой головы. Черные глянцевые бусины не мигая следили за ним. Он видел в них отражение своего искаженного страхом и отвращением лица.

Профессор закричал от ужаса и задергался внутри кокона, когда из круглого губчатого рта Арахны показались змеевидные отростки. Извиваясь и скручиваясь в кольца, как черви, эти выросты медленно приблизились к его испуганным глазам. Словно наслаждаясь воплями мучителя, Арахна помедлила несколько мгновений, а потом вонзила гибкие щупы в глазницы человека.

Подвижные отростки были чем-то вроде вживляемых в мозг электродов. С их помощью паучиха питалась ментальной энергией своих жертв, и сейчас она с особенным наслаждением вытягивала душу из профессора.

Любимов кричал и извивался в цепких объятиях твари. С каждой секундой его вопли звучали тише и слабее. Кожа на лице темнела, становилась сухой и тонкой, как пергамент. Тело внутри кокона тоже ужималось в размерах, все больше напоминая высохшую тысячелетнюю мумию.

Пока Арахна предавалась мести, Потапыч, морщась и постанывая от боли в ушибленной спине, встал на ноги. Взгляд наткнулся на лежащую на полу напарницу. С такого расстояния бородач не заметил бьющуюся на женском лбу тоненькую жилку и с ужасом подумал, что Лань погибла.

– Ты мне за все ответишь, – злобно прохрипел он, остервенело нажимая основаниями ладоней на выступы предохранителей и вытаскивая длинные стержни один за другим.

Внутри трансмиттера мерцающая голубыми искрами полупрозрачная завеса начала закручиваться в спираль.

Шипение сжатого воздуха привлекло внимание Арахны. Держа умирающего профессора перед собой, она повернулась на звук, клацая костяными наконечниками членистых ног.

Улыбаясь окровавленными губами, Потапыч вытащил из гнезд своей стороны куба два последних предохранителя.

– Арриведерчи, чувырла! – сказал мужчина, поднял руки над головой и разжал пальцы.

Длинные графитовые стержни ударились об пол и разлетелись на сотни черных осколков. К тому времени перегрузка системы достигла пороговых значений. По стальным фермам арки заскользили молнии, с треском посыпались искры. Из труб в разных местах с шипением повалили белые струи не то пара, не то какого-то газа. Пол под ногами задрожал. На потолке и стенах зазмеились трещины, посыпались куски отколовшейся штукатурки.

Искрящаяся завеса исчезла. Вместо нее внутри арки образовалась вращающаяся антрацитово-черная сфера диаметром с футбольный мяч. Внутри нее мерцал багровый огонек, к которому со стенок шара тянулись ярко-красные ветвистые молнии.

Сфера стремительно росла в размерах. Чем больше она становилась, тем сильнее поднимался ветер. Сфера втягивала в себя воздух и все, что находилось в циклопическом сооружении, подобно чудовищному пылесосу.

Царапая каменные плиты костяными наконечниками ног, Арахна сопротивлялась потоку пронзительно свистящего воздуха, но силы были неравны. Ее все ближе подтягивало к растущей как на дрожжах сфере.

Потапыч, напротив, ничего не делал для того, чтобы выбраться из воздушной воронки. Он словно потерял интерес к жизни и равнодушно наблюдал за тем, как вместе с ним Лань и Балабола тащит по полу к всепоглощающей черной дыре.

– Прощайте, друзья, – прошептал он за секунду до того, как его напарница и проводник исчезли в похожей на грозовую тучу грохочущей и сверкающей багряными молниями сфере. Чуть позже его самого затянуло внутрь странного образования.

Последней в недрах клубящегося черными облаками шара исчезла шипящая и судорожно дергающая конечностями Арахна. Сразу после этого сфера стала сжиматься, как сдувающийся шарик. За считаные мгновения она вернулась к размерам футбольного мяча и продолжила стремительно уменьшаться. Когда ее диаметр стал чуть больше булавочной головки, раздался оглушительный хлопок, и сфера аннигилировала в ослепительной вспышке.

Известие об инциденте с Арахной и практически одновременном выходе из строя телепорта и трансмиттера застало Богомолова в Лондоне. Он тут же отменил дела, перенес запланированные встречи на другие дни и отправился в Хитроу. В машине Игорь Михайлович предупредил пилота об экстренном вылете. К его прибытию на аэродром «Гольфстрим» стоял на взлетной полосе.

Заметив приближающийся автомобиль, летчик запустил двигатели и, когда единственный пассажир оказался в комфортабельном салоне, поднял лайнер в воздух.

Через четыре часа частный турбореактивный самолет сделал круг над затерянной во льдах научной базой. Кроме переливающихся в небе разноцветных всполохов северного сияния, других источников освещения аэродрома не было. Ориентируясь на догорающие в стороне от взлетно-посадочной полосы топливный склад и обломки ИЛ-276, пилот по точно выверенной глиссаде опустил воздушную машину на стылый бетон. Тонко свистя турбинами, серебристый лайнер плавно подрулил к приземистой коробке грузового терминала, возле которого стояли трое в пуховиках, толстых штанах и унтах.

Овальная дверь открылась. Богомолов в тонком пальто и стильных ботинках спустился по выдвижному трапу и недовольно поморщился: мало того что холод собачий, подумал он, так еще эти трое прибежали и галдят, как чайки на Привозе. Игорь Михайлович поднял руку, и гвалт прекратился.

– Для начала уйдем с мороза. И я хотел бы выпить чего-нибудь горячего и посмотреть записи.

Богомолова привели в серверную, подали кружку свежесваренного кофе и усадили за стол перед мониторами. Взявший на себя командование после гибели Самохина майор Вахненко пробовал было давать пояснения, но Игорь Михайлович жестом велел ему заткнуться. Потягивая маленькими глотками обжигающий напиток, он смотрел увлекательное видео.

Арахна играючи расправлялась с отлично подготовленными бойцами. Судьбы погибших солдат Богомолова не волновали. Ему не было до них никакого дела. А вот Арахна…

Он и раньше догадывался, что в твари сокрыт уникальный потенциал, а теперь убедился в этом воочию. Если одна монстерюга натворила столько дел, то что будет, сумей его компания освоить их массовое клонирование.

– Есть данные, как и почему паучиха вырвалась на свободу? – спросил он, ни к кому специально не обращаясь.

– Так точно, – ответил дежурный. – Профессор Любимов последним заходил в лабораторию. Вся эта эпопея началась через полчаса после его ухода оттуда.

– Ну и где он теперь?

– Позвольте.

Богомолов чуть откатился на стуле в сторону. Сержант протиснулся к столу, жамкнул кнопки на клавиатуре, выводя на экран запись из зала с трансмиттером.

Увидев на экране диверсантов, владелец компании «N.A.T.I.V.E.» резко выпрямился в кресле.

– Кто эти трое? Как они оказались в секретной зоне?

Майор Вахненко промямлил что-то нечленораздельное.

– Выяснить и доложить мне, – рявкнул Богомолов.