– А что с ними? – магесса указала на два по-прежнему неподвижных тела, – они…

– Они живы и будут жить дальше. Вам троим следует покинуть Алларен – это воля магистра.

– Какого еще магистра? – хмуро поинтересовалась Уломара. Все-таки требовать, чтобы она бросила свой уютный дом и отправилась странствовать – это уже слишком…

– Ильверс – магистр. Не состоявшийся этой ночью, предсказанный много веков назад Последний магистр, – терпеливо разъяснял нелюдь, – это его воля. Он не желает вам ничего плохого, ни тебе, ни этим двоим. А потому хочет, чтобы вы убрались отсюда подальше, и чтобы никто не помнил о вас.

Уломара хотела возразить, но вампир вдруг крепко обнял ее за талию и прижал к себе. Добавил:

– Да, и еще – больше не попадайся мне на глаза, а то в следующий раз я не удержусь от соблазна…

– Я умею постоять за себя, – заверила Уломара.

– О, безусловно.

И, с хрустом развернув серые крылья, он легко поднялся в воздух – чтобы опуститься уже рядом с домом.

– Госпожа. – нелюдь отвесил ей шутливый поклон и, уже серьезно, повторил, – вам нужно убраться из города. Так хочет магистр, а ему лучше не перечить. Так будет лучше для всех.

…Она долго стояла и смотрела на быстро удаляющийся крылатый силуэт, тонущий в чистой темноте неба. Потом, когда обладатель волшебных сапфировых глаз растворился в ночи, поспешила к Золюшке и Тиннат. Они мирно спали, и дыхание их было глубоким и ровным – как у совершенно здоровых людей.

Желание обрести покой никуда не исчезло. Лишь пугливо съежилось, запряталось в самый темный закоулок души – чтобы затем вновь стучаться в висках тугими ударами крови, отмеряя каждый миг, каждый всплеск Отражений.

Ильверс обернулся на легкий шорох крыльев за окном, молча наблюдал, пока в узкий проем втиснется внушительная фигура Норла д’Эвери… Следовало бы разозлиться на то, что хитрый вампир играючи разбил столь прекрасную возможность воссоединиться с предками, но – увы, увы… Даже злость, самая обычная, живая, была теперь недоступна странному созданию, которым стал Ильверс.

Он лениво подумал о том, что еще не попробовал просто прыгнуть с балкона башни вниз, или вскрыть себе вены, или… Но тут же дрогнула завеса памяти Предков, и далекий голос старого магистра прошелестел, что, мол, ничего не выйдет. Само тело изменилось под воздействием Силы, и уничтожить его теперь куда как сложнее, чем раньше… Разве что Ильверс сам себя разнесет в мелкие клочья и раскидает их на несколько лиг по округе.

Магистр Закрытого города хмуро посмотрел на n’tahe.

…На белоснежной рубахе вампира ярко алели пятна крови, и мелькнула безвкусная мысль о том, что, доведи он начатое там, в темном переулке, до конца – и был бы уже свободен, и погрузился бы в спокойную тишину слюдяного озера. А там… там его ждала мать, одинокая золотая искра в бесконечном мраке, такая маленькая – но способная согреть и утешить.

– Я не жалею о том, что с тобой сделал, – процедил Ильверс, – жалею, что оставил в живых.

Сапфировые глаза насмешливо блеснули.

– О, прими мои глубочайшие извинения, Ильверс. Но и я не жалею о том, что не дал сбыться старому пророчеству о Последнем магистре…

– Только на этот раз. Никому неведомо то, что грядет.

– Будем надеяться, что в ближайшее столетие тебя больше никто не побеспокоит. Настолько, чтобы ты добровольно положил голову под топор палача.

Лицо n’tahe вдруг стало очень серьезным.

– Я пришел не для того, чтобы тебя утешать, магистр. Я пришел, потому что мне есть, что сказать, и это может облегчить твою ношу. Скажи, отчего ты не прочел все хроники своего предшественника?

Ильверс устало опустился в кресло. Норл, не дожидаясь приглашения, последовал его примеру; совсем по-человечески протянул ладони к огню.

– Я начал их читать, – отозвался Ильверс, – и прочел достаточно для того, чтобы понять – что меня ждет. Вечное переживание Отражений ради мелочных, самонадеянных, влюбленных в себя, эгоистичных…

Он мог бы перечислять еще долго, но вампир прервал его.

– Ты не успел, да и не захотел прочесть самое главное – как одинокому старику удалось нести это тяжкое бремя столько декад.

Магистр лишь пожал плечами. Крепкие пальцы д’Эвери просвечивали красным, и Ильверсу пришло в голову, что – вот поди ж ты, переродившийся в n’tahe дэйлор… А куда живее и счастливее его, Ильверса. Он даже запоздало пожалел о том, что придумал для Великого Магистра Дэйлорона слишком легкую и быструю смерть; надо было… Да! Надо было обречь его на вечное существование рядом с собой, в этих черных стенах, прикованным – а еще лучше – замурованным в каменную толщу…

– Если ты хочешь мне рассказать об этом, то говори, – прошептал Ильверс, – я выслушаю.

Вампир улыбнулся; влажно блеснули крепкие белые зубы.

– Тебе следует сделать то же, что сделал когда-то магистр Закрытого города. Он позволил приходить сюда магам, и дэйлор, и даже людям. Избранные им проходили весьма любопытный ритуал… Думаю, ты догадываешься, какой именно. После чего он возлагал на них часть своего бремени, часть видений, что несет великая река и которые сводили его с ума – да и подтачивают твой рассудок. Дэйлор начинали видеть Силу Отражений, могли – совсем чуть-чуть – использовать ее в своих заклинаниях. Людям и того не доставалось, они вообще ни к чему не способны, кроме как перья с жабьими головами мешать. Но как разделяющие бремя они вполне годились, хоть и не были столь долговечными как маги Дэйлорона. Вот так. Набрав должное количество разделяющих магистр может освободить себя от тревожащих видений – и останется только власть. Разве это не выход?

Ильверс смотрел вглубь камина, где бушевало, гудело пламя. Разумеется, магической природы.

– Никто не может жить вечно, – наконец пробормотал он, – когда-нибудь рассудок все равно помутится, и тогда…

– Ты должен быть очень внимательным, магистр, – Норл поднялся с кресла, прошелся по кабинету и остановился напротив окна, – тогда ты должен либо сделать то, что сделал твой предшественник, либо… Либо сразу найти преемника, чтобы тот занял твое место. Надо полагать, ты сможешь помочь новому магистру ступить на этот путь…

Ильверс только скривился. От того, что рассказал мудрый вампир, не менялось ровным счетом ничего. По крайней мере для самого Ильверса…

– Может быть, ты еще и придумаешь, почему я должен следовать твоим советам? После того, что я видел в реке Отражений…

Норл упрямо тряхнул головой.

– Все мои страдания после перерождения были ничтожны по сравнению с твоими, Ильверс, я это понимаю. Но – раз уж ты стал магистром Закрытого города, толком и не прожив обычной жизни, придумай сам – во имя чего ты должен пройти этот тяжкий путь достойно. И не торопись становиться последним магистром. Я прошу тебя об этом, и королева болотных ночниц, это мудрое и древнее создание, и многие бы попросили – но они не знают о твоем существовании…

Ильверс усмехнулся. Потер подбородок. Ох, и до чего же гладко говорил вампир из дома д’Эвери! Может быть, есть в его словах правда?

– Я подумаю, – обронил он, – подумаю…

Перед глазами стояла Тиннат, но не бледная, с опухшими и покрасневшими веками, когда в ее тело был вживлен компонент заклинания – а веселая, сияющая, в платьице вишневого цвета… Тогда, в таверне «Кружка мага», и позже, ночью в его спальне… А маленькие руки Золюшки крепко цеплялись за пояс, оттаскивая с дороги к дереву. «На вот, попей водички…» Может быть, и не стоило торопить их путешествие в небесные сады…

А ведь старый магистр пребывал в долине тех, кто жил раньше, и теперь его память могла ожить в Ильверсе в любой момент?.. Вот уж у кого можно порасспросить и о ритуалах, и о разделяющих бремя… Вместо того, чтобы ворошить запылившиеся фолианты.

Ильверс посмотрел на вампира: тот, казалось, был погружен в невеселые думы. Приказал коротко, властно – именно так, как и должен приказывать настоящий магистр.

– Оставь меня. Близится рассвет, а тебе предстоит долгий путь.