Дважды повторять не пришлось. Посетители «Касты» разбрелись по сторонам, загромыхали стульями, рассаживаясь по местам. Никто не горел желанием получить заряд соли и мучиться потом от последствий.

– Заведение закрывается. Клиентов попрошу освободить помещение.

Длинный встал из-за стола и со своей бандой направился к выходу из бара.

– Стоять! – гаркнул Носорог, целясь зачинщику драки в живот. – Тебя, твоих гавриков и вон тех троих это не касается. Хрен вы куда уйдете, пока не приберете за собой. Ну, долго мне ждать? – переключился бармен на гостей парка. – Встали и вышли отсюда. Хватит, повеселились.

Лань с Потапычем посмотрели по сторонам. Балабола нигде не было. Видимо, в разгар драки он умудрился выскользнуть из замеса и покинул «Касту». Они торопливо зашагали к двери.

Следом за ними в том же направлении протопали четверо парней. Один придерживал наполовину оторванный рукав комбинезона и то и дело пускал розовые пузыри из носа. Другой щерился, выставляя напоказ щербину на месте выбитого в драке зуба. Третий осторожно массировал стремительно набухающую шишку на левой скуле. Четвертый довольно лыбился окровавленным ртом, невзирая на огромный синяк под левым глазом и глубоко рассеченную бровь. Похоже, он единственный из всей честной компании пребывал в прекрасном настроении и чувствовал себя молодцом.

Последним бар покинул незнакомец. Выходя за порог, он услышал адресованные Длинному слова бармена:

– С тебя еще деньги за разбитую мебель, посуду и упущенную выгоду. И только попробуй не заплати, ты меня знаешь.

Лань увидела Балабола выходящим из дома. На лице у парня была новая маска, а в руках автомат. Она подумала, проводник решил застрелить обидчика, и бросилась к нему с криками:

– Не надо! Одумайся! Остановись!

Потапыч чуть замешкался, а когда нагнал жену, та уже хватала Балабола за руку со словами:

– Тебя посадят! Не стоит он этого!

– Да отцепись ты! – Балабол оттолкнул женщину и посмотрел на Потапыча: – Слушай, угомони жену. Что за балаган она тут устроила? Ну неудобно же, люди смотрят.

Проводник не преувеличивал. На небольшой площади поселения столпилась кучка зевак, которые во все глаза пялились на бесплатное представление.

Потапыч втянул голову в плечи:

– А чего я-то сразу? Ты ведь пошел с автоматом в «Касту», а не я. Вот на хрена ты его взял? Только слабаки хватаются за оружие. Сильный духом бьет в морду, да так, шоб вся дурь разом из башки вылетела.

Балабол опешил от подобной отповеди. Он-то думал, Потапыч поможет ему хотя бы из мужской солидарности, а тут вон оно как вышло. К тому же парень и не собирался стрелять в подонка. Больно надо себе жизнь из-за мудака портить. Наоборот, коварство Длинного подтолкнуло его к решительным действиям.

После визита Дмитрия с Болотным Лекарем в научный городок прошло полгода. В последний раз Балабол заглядывал в гости к профессору месяц назад. Тогда Олег Иванович сказал, что почти обо всем договорился: мол, нужные люди, настоящие светила медицины, заинтересовались случаем парня и готовы помочь вернуть ему память и прежний облик. Со слов профессора, оставалось уладить кое-какие тонкости и предоставить кровь с образцами тканей Балабола для исследований. Он взял у проводника анализы и клятвенно пообещал за неделю-другую окончательно решить вопрос и скинуть весточку на ПДА, как будет все готово. С тех пор минуло в два раза больше времени, а воз и ныне был там. Балаболу надоело ждать милостей от судьбы. Он решил взять дело в свои руки, наведаться в городок к профессору и на этот раз не уходить, пока Шаров не выполнит обещание.

– Да пошли вы к нюхачьей матери! Оба! – воскликнул в сердцах Балабол. – И придурок этот ваш мне на хрен не сдался. Плевать я на него хотел. Вообще, я из лагеря хотел уйти, а тут вы нарисовались.

Поняв, что Балабол не собирается мстить, Лань успокоилась, но тревога снова заплескалась в ее невероятно красивых глазах.

– Как уйти? Один? Без нас? А как же наш договор?

– Никак. Я его разрываю. Точка!

Балабол оттолкнул Потапыча плечом, прошел мимо удивленно хлопающей ресницами Лани и направился к воротам. Заметив быстро приближающегося проводника, охранник заскрежетал стальным засовом в проушинах, приоткрыл на полметра одну из створок.

Лань посмотрела в глаза Потапычу, словно говоря: «Сделай хоть что-нибудь». Мужчина кивнул и кинулся за проводником. Девушка потопталась немного на месте и побежала вдогонку за мужем.

Потапыч нагнал Балабола, когда тот поравнялся с охранником.

– Э, нет, приятель, так дело не пойдет. Мы заключили с администрацией парка официальный договор, оплатили услуги проводника, надо выполнять взятые на себя обязательства.

– Я никаких обязательств на себя не брал, – огрызнулся сталкер, выходя за ворота.

Идя чуть позади него, Потапыч случайно толкнул створку плечом. Та со скрипом повернулась на ржавых петлях. Лань поморщилась от вызывающего зубовный скрежет звука и грациозно выскользнула за пределы лагеря.

Охранник удовлетворенно крякнул, втянув носом ароматный шлейф ее легких духов, и запер ворота после того, как красотка скрылась за поворотом грунтовой дороги.

В это время из «Касты» вышел Длинный с приятелями. Злой как собака, он отвесил тумаков топающему рядом с ним по ступенькам крыльца шибздику за неуместную, на здоровяка, шутку. А тот всего-то сказал, что день удался: мол, они и размялись, и поработали.

Когда компания отошла на несколько шагов от административно-культурного центра поселения, сзади раздался тихий свист. Длинный оглянулся. В тени навеса, опираясь спиной о стену слева от входной двери, стоял тот самый незнакомец из бара. Все двадцать минут с момента выхода из питейного заведения и до этой минуты он проторчал на крыльце, наблюдая за Балаболом и странной парочкой, что недавно вместе с проводником покинула «Светлый». Человек поднял руку на уровень головы, пошевелил пальцами в воздухе.

– Идите, я вас догоню, – сказал Длинный спутникам, развернулся и потопал в обратном направлении. Неизвестный двинулся к нему навстречу, на ходу засовывая руку в нагрудный карман камуфляжной куртки. Когда они встретились, он вытащил руку из кармана и сунул здоровяку сложенную пополам тощую пачку вечнозеленых американских денег.

– Э-э! А че так мало?! – Возмущению Длинного не было предела. Он-то надеялся, что за устроенную в баре потасовку дадут хотя бы пять косарей, а здесь и тысячи не было. Каких-то шестнадцать пятидесятидолларовых бумажек. – Носатый с меня за ущерб больше этой подачки потребовал!

Крапленый, а это был он, цыкнул слюной сквозь зубы под ноги недовольно сопящему носом задире.

– Бери, что дают, и заткнись, если не хочешь мычать, как теленок, и всасывать через трубочку жидкую кашицу вместо пищи.

– Ты что о себе возомнил? – набычился Длинный. Он с хрустом смял деньги в кулаке, словно собираясь начать драку в любой момент.

Крапленый остался глух к демонстрации силы.

– Я тебя предупредил. Сломанная челюсть долго заживает, подумай об этом, – спокойно сказал он, похлопал Длинного по плечу и неспешно зашагал к воротам.

Равнодушие Хранителя было показным. Внутри он напоминал сжатую пружину и готовился в любой момент дать отпор.

Длинный не полез на рожон. Как и все хулиганы, он был трусоват и задирал только при численном превосходстве своей банды. К тому же насчет озвученной Носорогом компенсации за ущерб он приврал в надежде выбить больше бабок из странного заказчика. Бармен требовал с него полсотни баксов, пацаны не знали о сделке, так что он по-любому внакладе не остался. Конечно, денег хотелось больше, особенно таких, полученных почти на халяву, но тут уж как получилось. Длинный разжал кулак, аккуратно расправил смятые купюры, сложил вчетверо и сунул за пазуху.

– Пошел ты, каз-зел, – пробормотал он в спину приближающегося к воротам человека, плюнул ему вслед и размашисто зашагал к одному из исчезающих в глубине лагеря проулков, откуда доносились голоса его приятелей.