— География сельского хозяйства меняется, — негромко проговорил Селим Чеперли.

Почувствовав поддержку, Ходжаталиев бодро продолжал:

— Осваивая дополнительные площади под посадки, мы расширяем посевные возможности района: у нас будет и хлопок и зерно!

— Земель у нас достаточно! Но соберем ли мы урожай — это вопрос! — громко подытожил секретарь комитета комсомола Бадал Сеидов.

Стараясь привлечь к себе внимание, Кяхраба Джаваирли манерно взмахнула полной рукой, поправила прическу и восторженно пропела:

— Перспективы, которые нам нарисовал товарищ Ходжаталиев, воодушевляют, вдохновляют! Энтузиазм способен заменить образование, в этом мы с вами убедились.

Одновременно подняли руки Бадал Сеидов и Гияз Шихбабалы (председатель совета профсоюзов). Кесеменский предоставил слово Сеидову.

— Товарищ Сеидов, ты местный, поэтому обоснованно изложи нам свое мнение.

— Да! — поддержал Кесеменского Чеперли. — Надо послушать мнение человека, который имеет опыт работы с землей.

Бадал Сеидов вышел к столу, покрытому красной скатертью:

— Товарищи! Неужели не ясно, что для выращивания хлопка нужны орошаемые плодородные земли. На тех землях, о которых сейчас говорил Ходжаталиев, кроме колючек и чертополоха, ничего не растет. Карабахские беки не были дураками и сажали хлопок в Кузанлы, Гиндархе, Учгардаше, Чеменли и Карадаглы. Они понимали, что хлопку нужны теплые районы с орошаемой землей, а не холодные с каменистой почвой.

На помощь Сеидову бросился маленький, худой и невзрачный Гияз Шихбабалы. Откинув со лба длинные черные волосы, смерив презрительным взглядом Ходжаталиева, он резко взмахнул рукой:

— Энтузиазмом знания не заменишь! Товарища Ходжаталиева никак не оправдывает то, что он не сведущ в области сельского хозяйства. Чего проще! Должен был посоветоваться со старожилами и жителями сел, в которых созданы колхозы. Там, где много садов, надо и дальше развивать садоводство, доверяясь чутью наших предков. Там, где были бахчи, надо и дальше продолжать посадку бахчевых культур, а на бекских полях, напоенных водой, сеять хлопок!

Салим Чеперли рассмеялся:

— Теперь все ясно! Товарищу Шихбабалы захотелось арбуза и дыни, поэтому он так ратует за бахчевые культуры! — И тут же напустил на себя серьезность. — Но нашей индустрии необходим хлопок, поэтому дыням и арбузам придется потесниться!

— Не разводите демагогию, товарищ Чеперли! Дыни тут ни при чем! — возразил Гияз.

— Но не все земли покрыты колючками, есть и хорошие… — робко вставил Ходжаталиев.

— В этих селах крестьяне даже не знают, как обращаться с хлопком! — не унимался Гияз.

— Не знают — научатся! Не научатся — научим! План на хлопок — это закон. И каждый, кто нарушит этот закон, будет наказан! — В голосе Салима Чеперли зазвучала угроза.

Всегда спокойный и покладистый, Гияз Шихбабалы сегодня был напорист и неукротим.

— Товарищ секретарь, — обратился он к Кесеменскому, — прошу мои слова занести в протокол, чтобы впоследствии было ясно, на какой позиции я стоял! И что предлагал здесь! Угрозы, которые себе позволяет председатель райисполкома, не способствуют, по-моему, деловому обсуждению важной проблемы.

Мадат Кесеменский прикинулся непонимающим:

— Какие именно слова включить в протокол?

Гияз дословно повторил все, что сказал. И тут же поднялся Бадал Сеидов:

— И мои слова занесите в протокол: хлопок предлагаю сеять на низинах! В предгорных районах специализироваться на выращивании зерна и заниматься животноводством. В селах, где издавна были сады, развивать садоводство и овощеводство! Не забудьте отметить, что это мое мнение!

Сулейманов за время спора и рта не раскрыл, и Нури слушал молча. Когда после выступления Сеидова Кесеменский спросил, кто просит слова, я поднял руку, но меня опередил председатель райисполкома.

Чеперли начал так:

— Товарищи! Государство требует от нас хлопок. А чтобы иметь его, нужна земля, нужна вода. Старые земли устали, истощились, обессилели. Так же, как в доме оказывают почести и уважение новому гостю, так и для новой культуры нужна новая земля. Я бы даже предложил перепахать те земли, где уже посеяли зерно, и заново засадить хлопком! Если мы будем растрачивать свои силы на сады и огороды, то, как говорится, и к Али не успеем на плов, и к Вели на шашлык опоздаем, — улыбнулся он. — Будет совсем неплохо, если низинные колхозы займутся зерновыми. Что же касается товарища Ходжаталиева, то если бы хоть треть наших ответственных работников отдавала столько души и сердца своему делу, как мой заведующий земотделом, то жизнь наша была бы совсем иной.

И только тут начальник районного ГПУ отомкнул свои уста:

— Не «мой заведующий отделом», а работник исполкома…

— Пусть так, — согласился Салим Чеперли, но его прервал Кесеменский:

— Товарищ Чеперли! — Он постучал желтым карандашом по столу. — Прошу вас не отвлекаться от основного вопроса. Районный комитет партии видит, как работает товарищ Ходжаталиев. Я вас прошу говорить по существу вопроса: о плане сева хлопка.

— А я о чем говорю? Разве не о хлопке? Или мы щеки надуваем?

Мадат Кесеменский удивленно посмотрел на Салима Чеперли, не понимая, что тот хотел сказать, но я понял, и вот почему: это было название игры, в которую играли в доме Вели-бека!..

Лет двенадцать-тринадцать назад в дом к Вели-беку неожиданно нагрянул на фаэтоне Ясин-бек Гюрзали. Самого хозяина не было дома, и гость весь день играл с детьми бека и племянницами Джевданы-ханум в игру «надувание щек». Я запомнил, что все, участвовавшие в игре, изо всей силы надували щеки, а другие слегка били по щекам, стараясь разомкнуть уста, сдерживающие воздух. В тот день нынешнему Чеперли здорово досталось (хотя его били нежные девичьи пальцы): обе щеки гостя горели как огонь.

Я попросил слова. — До революции я пешком обошел все села и имения, ныне входящие в состав Агдамского района. У меня хорошая память, и я запомнил, что произрастало на этих землях. Довод Чеперли (чуть не сказал: Гюрзали!), что земля истощена, может, кого-нибудь и убедил, но не меня. Я целиком и полностью согласен с Бадалом Сеидовым и Гиязом Шихбабалы. Если мы действительно хотим сдать государству хлопок и зерновые, выполнить поставки по мясу, то должны придерживаться советов, которые выслушали от местных жителей… Что касается товарища Ходжаталиева, то его сегодняшнее выступление говорит само за себя — не разбирается он в сельском хозяйстве!.. И последнее. Председатель райисполкома предложил перепахать уже засеянные зерном участки и отвести их под хлопок. По-моему, это варварство! Подобные действия вызовут законное недовольство в колхозах, подорвут веру крестьян в коллективную систему хозяйствования. Это действительно будет похоже на игру в надувание щек, о которой здесь сказал председатель райисполкома и которую я наблюдал лет двенадцать-тринадцать назад, когда был батраком в имении Вели-бека Назарова в Учгардаше, неподалеку отсюда.

При этих словах Чеперли внимательно взглянул на меня и тут же отвел глаза. Он ничем себя не выдал.

— Ради хлопка мы должны идти на все, — как можно спокойнее сказал он, обращаясь к Кесеменскому.

— Самоуправство — не наш стиль, товарищ Чеперли, — пытался его урезонить секретарь райкома. — Давайте создадим комиссию в составе Джамильзаде, Сеидова, Шихбабалы и Деде-киши оглы, которую и обяжем в спешном порядке помочь Ходжаталиеву пересмотреть заново план, потом утвердим его.

Секретарь объявил, что второй вопрос повестки дня организационный, и предоставил слово мне.

Я познакомил присутствующих со списком ответственных работников района, прикрепленных к отдельным колхозам для оказания помощи с нашей стороны, добавив, что теперь сведения о работе в этих коллективных хозяйствах мы будем получать именно от прикрепленных работников.

За список члены бюро проголосовали единогласно. Тогда я перешел к положению в сельскохозяйственном техникуме. На бюро пригласили директора — родственника Кяхрабы-ханум. На этот раз ее давление не возымело действия. Никто из членов бюро не выступил в его защиту. Тут же утвердили на этот пост нового человека, у которого было специальное образование. Я не стал оглашать те сведения, которые получил уже после разговора с Кяхрабой. Выяснилось, что директор заставлял студентов выполнять поручения, связанные с собственным домом и хозяйством: студентов посылали на базар, в кооперативный магазин. На этот раз даже родственница не вступилась за него, вероятно осведомленная о том, что стало известно мне.