— Хочешь увидеть брата, что ж, поезжай. — В его голосе звучала обида. — Увидишь его сестер и их детей. Уезжать — дело гостя, а провожать и встречать — дело хозяина…

Как только Рустамзаде сказал это, родственник Керима тут же заспешил вниз по улице. Я окликнул его:

— Ты куда?

— В караван-сарай за фаэтоном! Разве не едем?!

Рустамзаде рассмеялся от неожиданной прыти этого молчаливого человека, но я чувствовал, что обида его не прошла: мол, приехал ко мне, а уезжаешь гостить к другому!..

— Я согласен поехать в Зарыслы, Мансур, только при одном условии: во-первых, перестань курить и спрячь папиросы! И поедем мы вместе с тобой! Только так!.. Знаешь, какие в Зарыслы леса? Я уже не говорю о меде и сливках!

Рустамзаде недолго колебался. Мы договорились выехать завтра утром. А ночью нам троим (оставили ночевать зятя Керима) постелили в одной комнате в доме Рустамзаде, и мы спали под стегаными одеялами, пахнущими почему-то полевыми цветами.

Утром, напившись чаю, мы двинулись в путь. Фаэтон не спеша вез нас по дорогам, с обеих сторон окруженных высокими дубами, платанами и липами.

А вот и Зарыслы…

Селение очень изменилось за то время, пока я не был в нем. Построили несколько новых красивых домов, крытых покрашенной в красный цвет жестью. Осталось совсем немного бедных лачуг, которые топились по-черному: дым выходил наружу через отверстие на крыше.

Мы остановились у дома Керима, построенного для него обоими зятьями, чтобы привязать к селу и заставить навсегда обосноваться здесь.

Для Керима мой приезд был полной неожиданностью. Моя телеграмма до них почему-то не дошла, и Керим к тому же ничего не знал о моей демобилизации.

— Да буду я жертвой твоей, брат! — кинулся он меня обнимать. — Как хорошо, что ты вспомнил о нас и приехал!

Я познакомил двух своих близких друзей и был счастлив. Сестры Керима и их дети окружили нас. Слава аллаху, детей было так много, что трудно пересчитать всех. В большинстве своем — мальчики, краснощекие и крепкие, как только что проклюнувшиеся в лесу грибы.

Нас усадили ужинать, а потом показали приготовленные постели. Единственно, что вызывало мое удивление, — отсутствие жены Керима! Почему она не вышла с нами поздороваться, я никак не мог понять. Мы поднялись на широкую веранду второго этажа, опоясывающую дом. Прохладный ветерок студил лица. Керим ни на шаг не отходил от меня, только все время молчал — то ли от усталости, то ли задумался о чем-то. Я обратил внимание, что одежда на Кериме заношенная, ворот рубашки загрязнился. «Куда смотрит его жена?» — подумал я, но ничего не сказал.

Мансур пошел умываться перед сном. Керим горестно вздохнул.

— Керим, — не выдержал я, — что-то я не вижу твоей жены, где она?

— Ее здесь нет. — Он старался на меня не смотреть.

— У тебя не ладится семейная жизнь, Керим?

— Это разве семья, когда детей нет? — На мой удивленный взгляд он ответил: — Да, нет! Вот так-то.

Вернулся Рустамзаде, и мы замолчали.

На следующее утро зятья Керима повели нас на охоту. Часа через три мы вернулись с несколькими куропатками, из которых сестры тут же начали готовить чихиртму.

— Зятья у тебя молодцы! — восхищался Рустамзаде семьей Керима. — Сестры — красавицы! А о детях боюсь говорить, чтобы не сглазить! Пусть материнское молоко пойдет им впрок! А откуда вы родом?

— Я и сестры с той стороны Аракса, а зятья из Учгардаша.

— А родители где?

— Мать умерла несколько лет назад, а отец женился на другой. Сейчас он снова молодожен и молодой отец: жена родила ему двух мальчиков, только с нами он не поддерживает отношений из-за своей новой жены. Они живут в Учгардаше…

— Не пытались помириться?

— Зачем мириться, мы не ссорились. Не видимся, и все тут!

Тут заговорил старший зять, обращаясь ко мне:

— Ты слышишь, брат? Он так всегда! Пусть лучше приведет сюда свою жену! Попроси его, тебя он послушает!

— Как приведет? Разве она здесь? Не осталась в Шуше?

Керим долгим взглядом смерил старшего зятя с ног до головы, но тот не дрогнул под этим взглядом и снова повторил:

— Брат, прошу тебя, сделай так, чтобы Керим привел жену!

— Но где она? Разве возможно за один день доехать до Шуши и тут же вернуться?

— А зачем ехать в Шушу? Она здесь, в селении.

— Здесь?.. (Ну да, решил я, они в ссоре!..) Керим, как брата прошу, приведи жену! Не медли!

— Сама ушла, — недовольно проворчал Керим, — пусть сама и возвращается!

— Как же она вернется, если ты обидел ее?

— Вот и хорошо! Нечего потакать капризам… — Керим не хотел уступать.

— Может быть, я попрошу ее простить нас? — спросил я.

— Ни за что не позволю, чтобы ты унижался! — решительно возразил Керим.

Горячность Керима поразила меня, и я спросил у зятя:

— Это что, серьезные разногласия или мелочи семейной жизни?

— Клянусь твоим здоровьем, брат, ничего серьезного! Какая-то ерунда! — с жаром произнес он, размахивая руками.

И тогда я твердо сказал Кериму:

— Или сам пойдешь, или мы пойдем за ней!

Теперь, в свою очередь, удивился Керим моей решительности. Он не знал, что сказать и как поступить. Чувствовалось, что он злится на зятя, но при мне сдерживает гнев.

Мансур отошел от нас и с младшим зятем о чем-то оживленно заговорил, чтобы не смущать Керима. Но, как я догадался, и тот и другой следили за нашим спором. Они бросали на нас взгляды, внимательные и настороженные, стараясь, чтобы Керим ничего не увидел.

А старший зять пытался решить больной вопрос именно в моем присутствии и нажимал на меня:

— Если вы действительно братья, а не на словах только, прикажи привести жену, тебе он не сможет отказать!

— Ну, не знаю, может быть, — я подумал, что следует изменить тактику, — Керим только говорит, что мы братья, а на самом деле это пустой звук!..

— Своего отношения к тебе я не менял… Но скажи, разве это дело, чтобы жена во всем верховодила в семье?

— Я скорее соглашусь с твоей гибелью, — тут я был тверд, — чем примирюсь, чтобы твоя жена не считалась с твоими желаниями! Чтобы была мужчиной в твоем доме!

Керим, будто обретя опору в моих словах, прикрикнул на зятя:

— Скажи честно все как есть! Он знает, в чем причина нашей размолвки…

— Честно так честно, вы оба виноваты! И Мюлькджахан, и Керим! В семье если один огонь, то другому надо быть водой. А они оба вспыхивают и горят ярким пламенем, никто не хочет уступить другому. Проклятье шайтану! Влез он в их отношения и расстроил семейный мир!..

— Брат, — обратился я к Кериму, — давай не тяни! Мы обо всем поговорим потом. А сейчас иди за женой!

Керим, пожав плечами, нехотя вышел. А зять продолжал рассказывать, что произошло.

— Детей у них нет. Пошли к врачу, а тот им сказал, что причина в Кериме. И мы тогда посоветовались и решили, чтобы они удочерили нашу младшую девочку, пусть она носит их имя. Керим согласился, а Мюлькджахан ни в какую: «С чего это я должна воспитывать чужого ребенка? Какая мне от этого выгода? Все равно будет считать свою мать матерью!» Керим и взорвался: «Почему дочь моей сестры чужая тебе?» Слово за слово, вот и возникла ссора. «Я, говорит она, уж лучше возьму ребенка из детского дома! Он будет моим!» А Керим вспылил: «Мне не нужна жена, которая не хочет воспитывать ребенка моей сестры, а мечтает о сироте из детского дома!»

— Скажи честно, — перебил я мужа старшей сестры Керима, — Мюлькджахан любит Керима или нет?

— Любит или нет! Да она жить без него не может! Я в жизни не видел, чтобы люди так любили друг друга!

— Как же в таком случае они выносят разлуку? — вмешался Рустамзаде.

— Разлуку? Да никакой разлуки нет! Они видятся каждый день…

— Вот тебе раз! Что-то непохоже это на ссору…

— Первое время мы тоже удивлялись, а потом решили, что это новые правила семейной жизни. Они женились по-новому, без калыма и подношений, значит, и живут по-новому: кто где хочет.