— Ты знаешь, что это за место? Когда-то твоя мать спрыгнула с крыши. Вон с той, да. Никто не знает, специально или по неосторожности, но факт: она выбралась из окна своих покоев на скользкую черепицу, и последующие недели лучшие лекари страны посвятили тому, чтобы заново собрать позвоночник наследной принцессы. А также вернуть в надлежащий вид переломанные конечности. Здесь всё было в крови, на двух плитах так и остались вмятины, ты как раз на них стоишь. Я прихожу сюда довольно редко, а когда прихожу, пытаюсь понять: где здесь стратегия, где холодный рассудок, которым так гордится наша династия? Было ли хоть что-то нормального в этом поступке? Ничего подобного! Только обида и каприз своевольной девчонки. А ведь она подавала надежды, у неё были способности. Не каждому ребёнку по силам развязать войну, в конце концов. Так что как видишь, и от ума бывает горе, и на вопрос мой ты не захотела отвечать. Хотела ты когда-нибудь повелевать или нет?

Глаза королевы мерцали под луной — хищные, спокойные, мудрые. Змеиные. Эта женщина всё время держала марку, даже когда сама создавала и поддерживала неформальную атмосферу. Девушка интуитивно чувствовала, что лучше не пытаться её обмануть, хотя для Ады в этом нет никакого смысла. Для всех она была как на ладони, сама же разбиралась в людях постольку-поскольку.

— Нет, — она смело поглядела в глаза своей бабушке. Конституционному монарху, у которого на службе состоит целый штат огнедышащих чудовищ. — Я не хочу властвовать, править не хочу. Не сдалось оно мне.

Королева потеплела. Кстати, в темноте она казалась ещё моложе.

— В некоторых вопросах ты вовсе не глупа.

Ада почувствовала себя троечницей, которая случайно дала правильный ответ на уроке.

— Так значит, путешествия. Для многих Астор это больная тема, но для тебя всё складывается более удачно. Ты чуть позже узнаешь, что я имею ввиду — вскоре, и не от меня. Что ещё? Семья, дети, муж? Есть такое желание? Агата сказала, в той параллели у тебя не было никаких серьёзных привязанностей. А несерьёзным ты легко найдёшь здесь замену: наши кавалеры образованы и сложены недурно. Главное, не терять голову, хотя ты девочка большая, и этому тебя учить уже странно.

Она говорила небрежно, немного в духе Мадлен. Сиена в душу не лезла, и всё равно Аде захотелось разразиться парочкой ругательств. Но с королевами так себя не ведут, особенно с такими, которых прозвали Железными.

— Семья? Нет, и не было никогда такого желания.

— Однако некоторый опыт у тебя есть.

О чём она вообще?

— Э, чего?

Единственный опыт Ады — это развод родителей, вернее будет сказать, их странный, внезапный разъезд. И до, и после этого события она жила, предоставленная самой себе — вряд ли это так уж напоминает семью. Сиена увидела замешательство, и соизволила разъяснить. Девушка послушала и поняла, что начинает впадать в глубокий душевный кризис. Потому что ну не может всё быть настолько очевидным! А поди ж ты.

— Из ваших совместных рассказов, в которые ты, дорогая, внесла самый малый вклад, я составила себе примерную картину того, что происходило с тобой в эти полгода. В частности, ты несколько недель провела во временной параллели. Компанию тебе составляли ребёнок и привлекательный мужчина в расцвете лет. Закроем глаза на то, что на самом деле он в два раза тебя старше. За неимением другого общества, вы трое научились держаться всё время рядом. Вы много раз ссорились, мирились и, наконец, привязались друг к другу. Эта привязанность не исчезла и после возвращения в твоё время и последующих скачков через миры. Ну чем не семья? Да-да, буквальных супружеских отношений у вас с Эридом и в помине не было — и не красней, пожалуйста, я даже в темноте это прекрасно вижу, — но то, что вас связало, серьёзнее простой физиологии. Надеюсь, что не слишком, иначе проблем с вами не оберёшься. И тем не менее, тебе не хотелось бы вернуть те дни, постоянно видеть этих двоих рядом? Или лучше продолжать поиски себя, бредя по чужому тебе миру?

Тошу Ада вспоминала редко. Лишь бы с ним всё было хорошо, а большее ей ни к чему. Разве что иногда она ловила себя на том, что скучает по ребёнку. Ну а дракон… Девушка не знала. Ада просто ничего не знала, и это порождало нейтралитет, который устраивал их обоих.

— Поддакни или возрази мне.

Ада не заметила, когда — в доме Мадлен или в каком-то из мраморных залов дворца — она вдруг поняла, что всё её устраивает. Бродить по миру — что за странная фраза! Нескольких путешествий в год вполне достаточно, если уж Аде предоставляют выбор. А здесь Агата и Эрид, баронесса и Дара. Пусть все они будут где-нибудь рядом. Всегда. И всё равно, что от одного взгляда на некоторых из них достаточно, чтобы на душе скреблись кошки.

— Что мне там искать? Мне кажется, я всё нашла уже здесь, в Йэре. Да, в замке мне до сих пор бывает неуютно, но с каждым днём я всё больше привыкаю. Я бы посмотрела своими глазами и на земли фьёлов и на эти ваши южные провинции, про которые мне почему-то всё время твердят. Но уверена, что с этим городом ничего не сравнится. Я рада находиться здесь, может быть даже счастлива, — задумчиво протянула Ада, глядя вдаль. — Да и просто не хочу надолго покидать тех, к кому я привязалась. Если честно, даже тебя не хочу.

На горизонте появился дирижабль. Он был похож на морскую рыбу доисторических времён. Плыл на фоне труб, башен с часами, черепичных и металлических крыш. Город застыл в своей сюрреалистичной романтике — прекрасный, в самом деле прекрасный.

А Сиена пристально смотрела на внучку. Слишком пристально, становилось не по себе.

— Я не подозревала, что наша столица так тебе понравится. А ведь меня пытались убедить, что ты спишь и видишь, как бы поскорее убраться отсюда.

Ада рассеянно моргнула.

— С чего бы это? Вовсе нет.

Женщина забарабанила пальцами по гранитной поверхности. Стены замка были облицованы необработанным, шершавым гранитом. И никаких тебе глянцевых плит.

— Уже поздно. Поздно менять решения, да и время не детское, твои фрейлины заждались. Знаешь, впереди у тебя долгая и полная интересного жизнь. Постарайся потратить её не на обиды и вынашивание планов мести. Это я так, на будущее.

"Странная какая-то" — подумала Ада. Королева медленно развернулась и решила покинуть балкон.

— Ваше… Госпожа Сиена!

Пожилая женщина грациозно обернулась. Девушка решила, что сейчас она попросит называть её наедине просто Сиеной, но ошиблась.

— Слушаю.

— А как мне добраться до своих покоев?

Пружинящий шаг, брючный костюм, в котором жакет вопиюще расстёгнут, а блузка мятая, — гвардейцы привыкли видеть эту странную картину в самое разное время суток. Ада не любила чинных прогулок и идеально выглаженной одежды. Но согласилась сменить кеды на более адекватную для замка Шамбри обувь. Сутулилась студентка, как и раньше, но приучилась вспоминать об осанке чаще двух раз за день.

Девушка вихрем пронеслась по анфиладе и притормозила у знакомой двери.

— Туда можно? — спросила она стражника скорее от скуки, чем потому, что её могли не пустить.

— Да, баронесса. Прошу, баронесса.

Гвардеец кое-как ей поклонился и небрежно махнул рукой в сторону покоев Агаты. С Адой теперь общались как с ребёнком богатых родителей, которого обижать нельзя, но без особого уважения можно обойтись.

Она проследовала привычным маршрутом, отметив, что в приёмной появился ковёр. Раньше здесь всё было из камня, дерева и металла, но за годы жизни в параллели мать обзавелась новыми привычками и теперь слыла главной сибариткой королевства: в Йэррии люди предпочитали блестящий, аскетичный и величественный гигантизм простому домашнему уюту.

Агата была не одна. На софе валялся Эрид и сосредоточенно читал какие-то бумаги. Кроме того, в комнате находились и фрейлины, но девушка уже уяснила, что их принято не замечать, будто у них нет ни глаз, ни ушей. Однако, в некоторых ситуациях от почётной свиты можно было избавиться хотя бы на час. Ада и сама освоила это искусство, что не мешало ей всё равно находиться под постоянным наблюдением.